За спиной Джавно еще двое монахов, скрываясь за каменной грядой, выкрикивали предостережения.

Кормик изо всех сил пошлепал по мелководью к скалистому берегу, умудряясь на ходу уворачиваться от дубинок и отражать нескончаемый град ударов. Однако пара выпадов достигла цели. Из воды он выбрался с багровым рубцом на руке и кровоподтеком, от которого начал заплывать правый глаз.

– Сюда! – крикнул Джавно двум своим собратьям и Кормику, которого гномы почти настигли.

Тот подбежал, схватил первый попавшийся булыжник, резко развернулся и швырнул его в ближайшего преследователя. Камень угодил карлику точно в грудь, на миг сбив ему дыхание. Но уже в следующий момент разъяренный крепыш забыл об ударе и рванул вперед, дико размахивая дубиной.

Кормик не собирался отступать. Он бросился навстречу гному и подставился под очередной удар. На секунду стало нечем дышать, но он переборол себя, улучил момент и вырвал оружие из рук изумленного карлика. Треснув его со всего маху по голове, юноша раскрутил дубину и метнул ее в следующего противника.

Рыжебородый гном попытался закрыться рукой, но не рассчитал. Дубинка врезалась ему прямо в нос, голова поври откинулась назад под действием сокрушительного удара.

– Ах ты, собака! – выругался поври, вытирая кровь с разбитой переносицы, ухмыльнулся и со злобным рычанием бросился в атаку, но вдруг растерянно остановился и рухнул на одно колено.

У Кормика не было времени ни на то, чтобы осознать, как ему повезло, ни на то, чтобы порадоваться удачному броску. Подобный выпад мог лишь на время сокрушить поври, будто сделанных из куска скалы. Поэтому, едва швырнув дубинку, он тут же обрушил новый удар на голову очередному противнику.

Гном мертвой хваткой повис на Кормике и стал раскачивать его из стороны в сторону, пытаясь повалить наземь. Тот изо всех сил старался удержаться на ногах, осыпая ударами карлика. Из ран Кормика хлынула кровь, ему казалось, будто он бьется с камнем, а не с живым существом.

Монах не сдавался, но поври увлекал его все дальше от Джавно и собратьев к полудюжине своих товарищей, готовых напасть в любой момент. В землю вонзилась еще одна молния. Вожак гномов задергался в неистовой пляске, хлопая руками и клацая челюстью. Густая рыжая шевелюра и борода встали торчком. Он извивался и подскакивал, пытаясь сделать шаг, но в конце концов повалился на землю.

Остальные пять поври двинулись дальше, не обращая внимания на летевшие в них камни. Завязалась настоящая драка.

Кормик продолжал отчаянно работать ногами и обрушивать на гнома тумак за тумаком, но упрямый противник ухитрился развернуться, подставить лицо прямо под атакующий кулак и впиться в него своими квадратными зубами.

Молодой человек вырвал руку, одновременно высвобождаясь из цепких объятий карлика. Он отскочил назад и встретил своего преследователя сперва мощной атакой слева, отчего голова свернулась набок, затем довершил дело сокрушительным ударом правой руки.

– Ну, держись! Сейчас я обдеру кожу с твоего смазливого лица! – пригрозил поври и снова бросился в наступление, однако был встречен серией из трех жалящих ударов.

Кормик отступил еще немного. Расстояние было его очевидным преимуществом. Он смотрел на своего противника, похожего на ходячий кусок скалы, и понимал, что других преимуществ у него нет.

Джавно отчаянно отбивался самодельной деревянной булавой. Ему даже удалось нанести гному мощный удар, но тот продолжал неумолимо теснить его. Как бы пригодилась сейчас монаху та булава, с которой он покинул Пеллинорскую часовню. Это было прекрасно сбалансированное, идеальное по весу зубчатое оружие. Но увы! Ее, как и все прочие металлические предметы, уничтожила коррозия.

От очередного удара, поразившего поври в плечо, наконечник булавы разлетелся вдребезги. Джавно съежился и закрылся свободной рукой как раз вовремя, чтобы блокировать неминуемую контратаку. Когда вражеская дубинка пронеслась мимо, монах крепко вцепился гному в руки.

Большая ошибка!

Джавно понял это сразу же, как только со всего маху врезался в своего противника, который даже не качнулся. Теперь преимущество человека перед поври – длина рук – было потеряно. Гном проворно высвободился, схватил абелийца за талию и повис на нем, увлекая за собой. Оба покатились по земле.

К ним подскочил еще один карлик и принялся колотить Джавно увесистой палкой. Монах извивался от боли, тело под тяжелой коричневой рясой покрылось рубцами. Наконец ему удалось повернуться так, чтобы видеть обоих своих собратьев, которые отчаянно и храбро отбивались сразу от трех гномов, отвешивая удар за ударом. В какой-то момент поври ослабил хватку, Джавно вскочил на ноги и побежал к ним. Расчет оказался верен. Монаху удалось отвлечь на себя одного из троих карликов. Тот запустил в него топориком, заставляя отпрыгнуть назад, в направлении двух преследователей.

Джавно все еще сжимал в кулаке графит и сосредоточился на нем. Несмотря на побои и оплеухи, он не потерял концентрации и направил всю свою энергию сквозь камень. В тот же миг змееподобные молнии вспыхнули вокруг абелийца и ударили во всех направлениях.

Поври разметало по сторонам, и Джавно поспешил к друзьям. Он бросил на Кормика взгляд, полный искреннего, почти отеческого беспокойства, но тут же напомнил себе, что именно звание лучшего бойца Пеллинорской часовни позволило юноше участвовать в альпинадорской экспедиции.

«Он справится», – сказал себе Джавно и помолился.

– Ах ты!.. – выругался гном, ухмыляясь и отплевываясь. – От твоей кровушки мой берет станет еще краше!

Он замахнулся дубинкой и с ревом бросился на Кормика. Тот опередил его движение, присел и выбросил вперед ногу, чтобы в следующий момент подсечь карлика, резко ударив сзади по коленям. Поври зашатался и чуть не упал на спину.

Вскоре он понял, что это оказалось всего лишь уловкой. Кормик перекувырнулся назад, развернулся, обхватил беднягу ногами наподобие ножниц и стал раскачивать. Гном пытался устоять, но сопротивляться распростертому на земле человеку было бесполезно, и он рухнул, выронив дубинку и едва успев подставить руку, чтобы не удариться лицом о камни.

Перекатившись со спины, Кормик одним рывком вскочил и уже собирался втоптать голову поверженного карлика в камни. Он даже занес ногу над ошеломленным врагом, но засомневался.

Сзади послышался всплеск. Юноша обернулся и увидел, как тот самый гном, которого он повалил первым, в ярости выбегает из воды. Через мгновение Кормик понял, что это была не ярость, а ужас, ибо следом за поври появилось еще одно существо.

Его гладкая, голубоватая, почти прозрачная кожа мерцала в блеклом, туманном свете, взгляд черных глаз словно впивался в жертву из-под выступающих надбровных дуг. Кормик сразу же догадался, что это ледниковый тролль. Узнал его и карлик, судя по ужасу, написанному на лице!

Ростом с гномов, но гораздо легче последних, ледниковые тролли были настоящим проклятием всех островитян. Их обманчиво тонкие конечности таили в себе недюжинную силу, а зубы ранили подобно маленьким кинжалам. Там, где появлялся один тролль, неизбежно оказывались и другие. Вот и теперь Кормик убедился в этом, завидев множество длинных ушей, которые торчали тут и там по всему каменистому пляжу.

Гном, лежавший рядом с Кормиком, схватил его за лодыжку и с силой потянул вниз. Монах не сопротивлялся. Он позволил повалить себя на землю, сделал кувырок назад и снова встал на ноги.

– Тролли! Тролли! – закричал юноша и рванул к берегу. – Живее! – подгонял он карлика, бежавшего навстречу.

Тот, едва ступив на берег, вдруг откинул голову назад и, казалось, действительно заторопился. Но в следующий момент, когда он качнулся вперед, замер, затем рухнул на колени и шумно выдохнул, Кормик понял, в чем дело.

– Бикельбрин, друг! – возопил поври, лежавший у ног юноши, и вскочил.

Прервав сражение, его сородичи обернулись на крик. Стало ясно, что перед этой бедой гном и человек равны. Десятку карликов предстояло дать отпор более чем дюжине троллей, вооруженных копьями, на концах которых крепились острые зазубренные раковины. Это оружие было пострашнее, чем относительно безвредные палки, которыми островитяне имели обыкновение дубасить друг друга по голове.