Впервые он осознал, что положение действительно серьезное. Елена должна была находиться здесь. За все годы, пока она выполняла обязанности экономки, барон ни разу не видел гнилых фруктов в своем доме. Он выбежал из кухни и направился к конюшне. Мэрилин устремилась за ним. Джемми остался в доме, словно все происходящее его не касалось. Барон вскочил на лошадь, и Мэрилин последовала его примеру. Она никогда прежде не ездила без седла, но в конюшне никого не было, чтобы помочь ей оседлать лошадь, а терять время нельзя.

Под палящим солнцем Мэрилин с трудом управляла сильным серым конем. Ей не хватало воздуха, пот ручьями стекал по телу. Трудно было сидеть на скользкой спине лошади, и девушка прилагала все усилия, чтобы не упасть. Вскоре они достигли индейской деревни, и Мэрилин с облегчением вздохнула. Она спустилась на землю и огляделась. Повсюду, куда бы ни падал взор, лежали грязные тюфяки. Индейцы и негры, мужчины и женщины стонали и кричали от боли. Слева виднелось место погребения, которое Мэрилин заметила при прошлом посещении. Теперь там прибавилось могил. Девушка заслонила глаза от яркого полуденного солнца и попробовала сосчитать их. Двадцать семь. Не веря своим глазам, Мэрилин сосчитала еще раз. Да, двадцать семь могил. На краю поляны она увидела какую-то кучу, прикрытую тряпками. К барону приблизилась Елена. Заметив, куда смотрит девушка, она пояснила:

– Их некому похоронить. Некому выкопать могилу. Последний мужчина заболел три дня назад, а я одна этого сделать не могу, – устало сказала она.

Барон с отвращением огляделся.

– И это все, что ты смогла сделать? – бросил он, скривив губы. – Сколько их осталось?

Елена пожала плечами.

– Уже умерли около пятидесяти, а с этими, – она кивнула в дальний угол поляны, – ничего нельзя поделать. Они в последней стадии. Мы лишь можем дать им немного воды и положить на голову холодный компресс. А те, – Елена показала на хижины у себя за спиной, – заразились несколько дней назад. Я делаю все, что могу, но мне нужна помощь, иначе они тоже умрут. Может быть, Карл…

– Карл? Мой сын? – воскликнул барон. – Я не хочу, чтобы он подхватил эту гадкую болезнь! Ноги Карла не будет на этой поляне! Тебе ясно, Елена?

Та лишь устало кивнула.

– Я помогу тебе, Елена, – спокойно сказала Мэрилин. – Если ты скажешь мне, что делать, я буду рада внести свой вклад.

Елена удивленно посмотрела на высокую белокурую девушку с тщательно причесанными волосами, в белоснежном платье на манер греческой туники, с изящными длинными пальцами и нежной кожей. Она лишь кивнула в ответ.

– Вы можете помочь детям. У некоторых еще есть шанс выкарабкаться.

– Рози и Бриджит? – со страхом спросила Мэрилин.

Елена кивнула.

– Уверена, что Рози поправится. Бриджит тоже пока держится.

Она отвела девушку в душную хижину, где в полумраке на соломенных тюфяках лежали два маленьких тела. Глаза девочек блестели от жара, щеки пылали, губы потрескались. Мэрилин подобрала шлейф своего белого платья и опустилась на колени рядом с малышками. Она осторожно коснулась их щек, но девочки никак не отозвались на ее прикосновение.

– Пора дать им попить, а потом нужно обтереть их. Справитесь?

Мэрилин кивнула и принялась за работу. Елена поднялась с колен и молча наблюдала за тем, как барон уезжает с поляны. Она сама не знала, чего ждать от этого человека. Почему-то казалось, что он станет помогать ей. Заметив разочарование экономки, Мэрилин сказала:

– От него не было бы никакой пользы. Он ничего не смог бы сделать для этих людей. Только мешал бы. Я помогу тебе. Кроме того, я уверена, через пару дней подъедет миссис Квинс, если, конечно, на их плантациях нет лихорадки. Я сделаю все, что в моих силах, Елена.

Мэрилин сдержала слово. Четыре дня и четыре ночи работала она бок о бок с Еленой, копая могилы и опуская разлагающиеся тела в место их последнего успокоения. Руки девушки огрубели, покрылись кровоточащими ссадинами. Бальные туфельки давно изорвались, и теперь Мэрилин ходила босиком. Острые камни и колючки поранили ступни, но девушка не обращала на это внимания. Ее золотистые волосы были стянуты сзади обрывками лианы. Теперь Мэрилин мало чем напоминала леди и походила скорее на потасканную уличную шлюху. Ввалившиеся глаза с окружавшими их темными кругами казались огромными на бледном лице девушки.

Утром пятого дня Мэрилин стояла у костра и варила слабый бульон для больного, когда на поляну верхом на лошади въехала миссис Квинс.

– Боже милостивый! – раздался громогласный возглас. – Это вы, дитя мое? Да, вижу, это вы. – Она соскочила с лошади и обняла уставшую Мэрилин.

– Это проигранная битва, миссис Квинс, – сказала Мэрилин, обводя рукой поляну.

– Я приехала помочь, – коротко объявила Розали. – Снимите с огня бульон и расскажите мне, как обстоят дела.

Мэрилин повиновалась. Они сели в тени большого дерева, и Мэрилин начала рассказ. Миссис Квинс лишь кивала время от времени.

– Я остановилась у Каза Гранде. Барон пьян в стельку. С полной уверенностью могу сказать, что он уже несколько дней находится в таком состоянии. Джемми мечется по комнатам вне себе от злости, у вас еще остались силы, дитя мое? – подытожила она рассказ Мэрилин.

– Я сильна как бык, миссис Квинс. Могу делать все, что нужно. Только скажите.

– Теперь мы будем действовать вместе. Сначала все сожжем. Нужно поджечь низину и болота. Со мной приехали несколько мужчин с моей плантации. Они установят котлы для окуривания. Мы привезли и барабаны. Этот гнилой воздух вызывает лихорадку. – Лицо Розали Квинс приобрело жесткое выражение. Глаза напряженно смотрели вдаль. Казалось, она собирает силы для борьбы со старым врагом – Желтым Джеком. Во влажной почве бразильских джунглей были могилы, выкопанные ею самой. В одной из них лежал младенец – жертва желтой лихорадки, косточки которого питали противные корни какого-нибудь причудливого дерева.

Розали Квинс отогнала от себя грустные мысли и снова принялась за дело.

– Нужно разделить больных. Сколько из них рвет кровью?

– Больше дюжины. Хотя у меня и нет опыта, но я заметила, что таким больным мы уже не в силах помочь.

Через пару часов больные были разделены на две группы. Всех переместили на дальний край поляны. Розали самолично рубила крепкие ползучие растения и оттаскивала их в джунгли.

– Нам понадобится достаточно места, чтобы разжечь огонь.

Мэрилин уложила детей и попыталась напоить Бриджит бульоном. Неожиданно девочка закашлялась, у нее началась кровавая рвота. Мэрилин с ужасом смотрела на малышку, не желая верить случившемуся.

– Господи, только не это! Ведь это невинный ребенок. Должно же быть средство помочь этим несчастным.

В отчаянии она позвала миссис Квинс. Той достаточно было взглянуть на происходящее, чтобы сразу все понять. Розали покачала головой.

– Тут уже ничего не поделаешь, дитя мое.

– Но ведь должно же быть что-то, что может помочь им, – слезно умоляла Мэрилин. – Не могу поверить, что Бог допустил, чтобы такое случилось с беззащитным ребенком, – с горечью проговорила она. – Ведь вы столько лет провели в джунглях… должно же быть какое-то средство…

– Дитя мое, если бы такое средство существовало, неужели Елена не знала бы о нем? Ведь она принадлежит к этому народу.

Мэрилин кивнула и вытерла слезы.

– Пойдемте, дорогая. Нам предстоит большая работа. Сейчас мы не можем помочь маленькой Бриджит, но может быть, спасем кого-то из оставшихся.

Я знаю, это тяжело, но со временем вы обнаружите, что научились мириться с потерями.

– Никогда! – протестующе воскликнула Мэрилин.

Остаток дня обе женщины работали вместе. Жар огня измучил Мэрилин. Она постоянно спотыкалась и время от времени падала. Сажа покрывала ее с головы до ног. К наступлению ночи все хижины были сожжены. При свете костра, горевшего в центре поляны, Мэрилин и миссис Квинс смели пепел в кучу и засыпали землей.