– На что?

– Ну как на что? Прижать Марата, защитить его девочек… Не согласился?

– Убить Марата ты имела в виду?

«Значит, вот так. Значит, Сандра разрешила девочке попытаться. Или даже приказала. Вот ведь сука, – с восхищением подумал Стас. – Королева! Царица! Клеопатра!

Значит, у нее проснулись амбиции, захотелось расширить дело. На здоровье. Но без меня».

– А если он нападет на тебя? – поинтересовалась Сандра. – Услышит, что ты прячешь Черную Змею?

– Я тогда…

– Ты, Стас, не торопись с ответом. Не нужно. У нас с тобой все хорошо, все ладненько. Можно сказать – любовь. Только ты не забывай, что это я тебя имею, а не ты меня.

– Я не забываю, – Стас улыбнулся искренне.

Ну, почти искренне.

– Я, Сандра, все помню. И знаю цену всему, что имею… И, прости, всему, что меня имеет.

– Значит?

– Значит, я не стану связываться с Маратом. Попробуй сама. А меня ждет господин Шрайер. О, он хочет о чем-то поговорить со мной…

– Но ты же все равно вернешься, – напомнила Сандра. – И вечером все равно придется что-то решать. Ты – слишком полезен, чтобы тебя не использовать. Это тебя устраивает все в этой жизни…

– А тебя?

– А мне нужно решать – что делать дальше. Мы тут не живем – гнием. Мы ждем, когда все вернется на свои места, снова появится хоть кто-то, либо с севера, либо с юга. Придет добрый дядечка, и снова побегут «суперсобаки», снова повезут через наш город товары, появятся заказы, торговля и все такое…

– А ты полагаешь, что этого уже не будет?

– Не будет, – Сандра подошла к Стасу вплотную и посмотрела ему в глаза. – Больше – не будет. Нужно что-то делать, иначе все развалится. В пыль разлетится. Тот же Марат… Он уже приходил в «Веселый дом» после стрельбы, предлагал свою защиту. Там сказали, что подумают. В «Фонарь» явился позавчера. Если Питер согласится, то Маратик начнет прессовать меня. Понятно? И мне придется искать защиту. Канторщиков звать. Они придут, помогут. Тебе насрать на все и всех, о себе подумай. Тебя-то они выкинут из «Парадиза». Ты им – без надобности. Не так?

– Так.

– Вот и думай. Мне мальчик по вызову не нужен. Мне нужен человек, готовый со мною вместе дерьмо разгребать.

– И кровь.

– И кровь тоже. Думай, время у тебя – до вечера. И еще… – Сандра наклонилась к уху Стаса и прошептала: – Если ты еще раз только глянешь на другую – я тебе…

– До вечера, – сказал Стас и, отодвинув Сандру с дороги, вышел.

Болтун бросился ему навстречу, но Стас его обошел.

Шрайер сидел в кресле в самом углу холла. Стас с трудом рассмотрел его в полумраке.

– Рустам, – позвал без. – А не пойдешь ли в туалет? Минут на десять.

Рустам молча встал и вышел в подсобку.

– Присаживайся, Стас, – сказал Шрайер. – Вот тут, напротив. Поболтаем. Рад, что ты жив и здоров. В первую нашу встречу я подумал, что ты не жилец. Столько апломба, столько гонора… Такие мегаполисные штучки в провинции долго не живут. Потом, когда ты пристрелил тех двоих, я совсем уж решил, что ты, парень, пошел вразнос. Стрелять начал. Трудно остановиться, когда начал палить. Сколько народу на моей памяти вот так стреляли-стреляли, пока совсем не кончились. А ты – остановился. Я тебя прямо зауважал.

– Что бы я без этого уважения делал? – Стас поцокал языком и подумал, что нужно держать себя в руках.

Это разговор с Сандрой его так раскачал. Нужно успокоиться и не портить и без того непростые отношения с местными безами. Особенно со Шрайером.

Полтора года назад, на шестом месяце своего пребывания в Харькове, Стас убил двух человек. Честно убил и, что самое важное, в рамках местных законов. У парней был ствол – один на двоих, но тем не менее. Соучастник в таком деле разделял вину полностью. Вот Стас обоих и положил, не дожидаясь, пока те станут стрелять.

Было холодно, февраль. Мороз – около тридцати, два тела лежали в сугробе, что-то кричали люди, привлеченные выстрелами. Девица, которую Стас выручил, что-то говорила, пытаясь в благодарность за спасение обнять и облобызать. Сандра подбежала и ругала его самыми последними словами, требуя, чтобы он больше никогда, слышишь, никогда не совался в такие разборки…

А потом оказалось, что пистолета у парней нет. Что исчез пистолет, будто и не бывало. Приехали безы, все осмотрели и радостно сообщили, что Стас перегнул палку с перепугу, что примерещилось ему на февральском морозе да в темноте огнестрельное оружие у мальчишек, а это значило – нет у мужественного защитника пострадавших никакого оправдания.

В первую зиму после Катастрофы безы особо не церемонились. Нужно было продемонстрировать силу и порядок, вот они и демонстрировали. Ходили даже слухи, что возле Барабана или еще дальше, на Рогани, нескольких грабителей вообще повесили и не давали убирать почти неделю.

Вот и Стаса вполне могли поставить к стенке. Чтобы другим неповадно было. Полномочия полномочиями, но законы – едины для всех обитателей города. Сандру отодвинули в сторону, несмотря на ее крики, спасенная девица, подумав, сообщила безам, что нет, не видела никакого пистолета. Да, на нее вроде бы напали и даже, наверное, угрожали, но оружия у них в руках она не видела.

Вот и все, успел подумать Стас, но тут вмешался этот самый Шрайер. И Стаса отпустили.

И сейчас вовсе не стоит вести себя, как неблагодарная свинья.

– Извини, – сказал Стас. – Просто утро как-то не задалось. И ночь, считай, не спал…

– Да ладно, – махнул рукой Шрайер. – Я к тебе, собственно, вот по какому делу…

Шрайер посмотрел через плечо Стасу, тот оглянулся – из ресторана вышла Сандра и направилась к ним.

– Все могут быть свободными, – предвосхитил ее вопрос Шрайер. – Абсолютно все. У тебя нет планов на Стаса в течение ближайших пары часов? Нет? Вот и славно.

Шрайер встал с кресла.

– Поехали, прокатимся, – сказал он Стасу. – Тут недалеко. Я на мобиле, так что домчу с комфортом.

Мобиль Шрайер оставил прямо перед отелем, на солнцепеке, салон, несмотря на раннее время, уже нагрелся.

– А в тень было слабо отогнать? – поинтересовался Стас, опускаясь на переднее сиденье.

Как на сковороду.

– Тогда мобиль не был бы виден Рустаму. А я попросил его проследить. По-дружески, – Шрайер сел на место водителя. – Ничего, проветрится на ходу. Остынет.

Мобиль плавно тронулся с места, свернул направо, Стас удивленно оглянулся – опорный пункт СБ был в стороне Транспортного Креста, налево от «Парадиза».

Шрайер заметил реакцию Стаса.

– Не нужно волноваться.

– Я и не волнуюсь.

Шрайер одобрительно кивнул.

– Действительно, стоит ли волноваться законопослушному гражданину? И не напрягайся, чего ты?

Стас сглотнул.

За окном мобиля проплывали дома Гуляй-города. Еще метров пятьсот – и все. Дальше – Проплешина, а за ней Нагорный район. У Стаса там нет никаких дел. В Нагорном он был всего один раз, когда его привезли осмотреть то, что осталось от Дипломатического квартала. Он помнил куски бетона, рваный металл, обломки эстакады и обгорелые остовы вагонов «суперсобаки».

Из дипломатов не выжил никто. Их, собственно, и было-то в городе всего полтора десятка, а после взрыва, после того, как грузовая «суперсобака», сорвавшись с разрушенной эстакады и описав в воздухе фантастическую дугу, влетела в самый центр квартала, не осталось ни одного. Шло какое-то совещание. Какого-то совета.

Стасу кратко рассказали, как все получилось. Вначале взбесившиеся вагоны протаранили здания, обрушивая их и погребая под обломками всех, кто находился внутри, а потом какая-то химическая гадость, находившаяся в вагонах, вспыхнула, добивая тех, кто каким-то чудом уцелел во время первого удара.

Стас тогда смог внятно ответить на вопросы безов, подписать какие-то бумаги, что-то гарантирующие ему и Российской Федерации – какие-то права на время форс-мажорных обстоятельств. Ему выразили соболезнования, он поблагодарил, как смог.

Кажется, это был местный губернатор.