Мэт зло рассмеялся.

— Вы глупец, Койл! Полнейший глупец! Здесь полно людей, которые знают меня многие годы. Тот, кто это выдумал, заслуживает порки.

— У нас есть ваш словесный портрет, детальнейшее описание, — не отступал Койл.

— Можно посмотреть?

Койл вынул лист бумаги из кармана ковбойки.

— Вот! — бросил он. — Читайте! И не пытайтесь порвать его, это просто копия.

— «Рост более шести футов, вес около двухсот фунтов или более, темные волосы и глаза… « — Мэт усмехнулся. — Под этот портрет подходит немало парней. К примеру, Клайв Масси.

— Масси? — Глаза Койла гневно сверкнули. — Да это же чистый абсурд! Это же…

— Да? — опустив глаза на руки, произнес Мэт. — Невероятно? Подумайте хоть чуть-чуть. Даже ваш распрекраснейший полковник Пирсон меня знает. И знал в далеком прошлом… А есть ли в караване хоть кто-нибудь, кто знал Масси до того, как он появился в Дедвуде?

Как только эта мысль была высказана вслух, Мэт сам понял, насколько его догадка верна. Она объясняла его подозрения: Масси — ганфайтер и убийца. Она объясняла все.

Брайен Койл, на лице которого явственно читалось сначала сомнение, затем отчаяние и, наконец, горестное осознание этого факта, пробормотал:

— Полная бессмыслица.

Он повторил это несколько раз, но уверенности в его словах не было.

Мэт пришпорил коня так, что тот встал на дыбы, и вихрем помчался к своей колонне. По пути он неожиданно осадил коня у фургона Рютца:

— Послушайте, если вы верите в этот вздор, выбросьте из головы. Даже Пирсон подтвердит, что вы ошибаетесь. Этот человек — Клайв Масси.

На землю спускались сумерки, и погонщики хлопотали возле фургонов, выстраивая их кольцом на ночную стоянку. Быстро проехав к середине круга, Мэт соскочил с седла, подошел к костру, который разводил Джеб Старк, и, не тратя лишних слов, объяснил ситуацию. Не успел он закончить, как прогремел выстрел.

Когда они подоспели к месту происшествия, то увидели Илэма Брукса, лежавшего лицом вниз в траве, обагренной его кровью. Что он мертв, было ясно с первого взгляда.

Над ним с хищным видом склонился Бэт Хэммер. Тут же стояли Джонсон Оленья Кожа и Клайв Масси.

Масси, с опухшим и почерневшим лицом, выглядел ужасно. Злобно посмотрев на прибывших, он заявил тоном, не терпящим возражений:

— Я все видел. Это была честная схватка.

— Где кольт Илэма? — требовательно спросил Бен Сперри. — Я не вижу его оружия.

— Он под телом, — ответил Масси. — Выпал из руки. — И, глядя на них, добавил: — Возвращайтесь к своим фургонам. Я сам займусь этим делом.

Мэт заколебался. Он мог бы здесь же на месте предъявить документ о назначении и с этого момента все взять на себя. Но фактически никаких доказательств у него не было. Конечно, если под телом Илэма не окажется оружия, можно арестовать Бена Хэммера за убийство, но это только насторожит других членов шайки. Поэтому он повернулся и пошел вместе с остальными, отметив, что Бен Сперри глядит на него так, как будто хочет что-то сказать.

Когда тот отвернулся, так ничего и не сказав, Бардуль вернулся к своим фургонам. В голове гудело. Мэт положил руки на задок фургона и долго стоял с опущенной головой.

— Двадцать восемь миль сегодня, — проговорил Старк.

— Максимальное достижение.

— Что это за ручей? — спросил Джеб.

— Форк-Крэйзи-Вумэн. На следующий день к вечеру должны быть у Клир-Крик, если путь не станет трудней.

Поглядывая исподтишка на Мэта, к ним приблизился Лют Харлис. Он смущался, не зная, как себя вести. Слухи о том, что Мэт Бардуль на самом деле Сим Бойн, прокатились по всему лагерю, и большинство приняло их на веру, даже не сверяясь с описанием Бойна, которое попало к ним в Рено. О Бойне в караване поговаривали еще до прибытия в форт, поэтому, когда описание подошло к Мэту, многие, не задумываясь, восприняли слух как сущую правду. Лют Харлис был в смятении. Он симпатизировал и доверял Бардулю и не очень верил слухам. В конце концов он уселся на землю и стал ждать, когда подадут ужин.

Кроме всего прочего, его тревожило еще одно обстоятельство. Был убит Илэм Брукс, а Харлис любил его и очень уважал. Илэм был основательный человек, хорошо известный и всеми любимый, и его смерть, казалось, говорила: то, чего все ожидали и боялись, началось…

Смущенный и взволнованный, Лют украдкой поглядывал на Арона Старка. Не заметив Мэта, в освещенный костром круг ввалился Бизон Мерфи. Он воинственно обозрел собравшихся, но никто ничего не сказал, и Мерфи, нагрузив миску едой, уселся рядом с Беном Харди.

Мэт чувствовал себя совершенно разбитым, у него сильно болел бок. Удары ногой по голове, по-видимому, вызвали легкое сотрясение мозга, и в голове шумело. Поэтому он не заметил старика индейца, проскользнувшего мимо него и остановившегося на краю освещенного костром пространства.

Первым на него обратил внимание Мерфи и приветственно поднял руку:

— Хау!

Индеец, оглядевшись вокруг, негромко ответил:

— Хау. — Затем, указывая на фургоны, добавил: — Приходит много белых людей. Слишком много.

Мерфи усмехнулся.

— Это уж точно как часы! До того, как белые появились, эта страна была прекрасна!

Индеец горестно посмотрел на него.

— Не надо белому человеку говорить то, что видят мои глаза. Белый человек пришел в страну травы и деревьев, в страну чистых прохладных рек, в ней паслись бизоны, тысячи тысяч, и ручьи были полны бобров. Они пришли в страну богатую и красивую, и что с ней сделали? Они набросились на нее как стаи голодных волков, они убивали бизонов только ради шкуры, а мясо бросали гнить в прериях. Они уничтожили бобров и безжалостно грабят богатства недр. Там, где побывал белый, речки испорчены отравой из их рудников.

Там, где когда-то шумели леса, теперь пустоши, пни и заросли бесполезного кустарника. Ливни смывают почву из-под корней, и еще оставшиеся деревья умирают. Там, где была трава, теперь пустыня. Там, где были бизоны, — огромные безжизненные пространства, их сжигает солнце и насквозь продувает ветер. Не плещет больше о воду хвост бобра, когда он видит опасность. Его сородичи навсегда покинули чистые воды этой земли, их дамбы разрушены. Так умирает и мой народ, а вы, белые люди, валом проноситесь по этой земле, все убиваете на своем пути, разрываете ее недра, вспарываете ее зеленые пастбища, вы стремитесь на Запад, а достигнув великих вод, повернете обратно. Вы вернетесь на землю, которую перед этим осквернили и разграбили, и будете драться за нее как стаи бродячих собак, голодных и злобных.

Вы оставляете после себя опустошенные пространства; там, где было изобилие, вы сеете голод; там, где были бескрайние прерии с высокими травами, вы рождаете пустыню. В конце концов вы вернетесь и будете драться за жалкие остатки, пока и они не иссякнут, и тогда вы остановитесь в изумлении среди пустыни и возопите: «Великий Дух, что мы натворили!»

— Да он же ненормальный! — прокомментировал Харлис, уставясь на старика.

Мерфи задумчиво теребил бороду.

— Может быть, но я думаю, старикан говорит дело.

— Мне приходилось бывать в ваших великих городах, белые люди. Я был там вместе с великим Красным Облаком. И что же мы видели? Только бешеную гонку за богатством, все борются, бьются и спешат, не зная покоя и мира. В ваших людях нет спокойствия, нет достоинства. Вы — племя воров, вы торгуете своими дочерьми и отдаете за прибыль свои души.

Я не увижу конца, да и вы тоже, потому что страна, которую вы украли у индейцев, необычайно богата — чтобы ее разграбить, нужны годы. Ваша жажда наживы бесконечна, вы станете почитать жадность за добродетель. Вы назовете ее предприимчивостью и деловой хваткой, и тот, кто награбит больше всех, заслужит вашу похвалу, но наступит день, когда вы оглянетесь назад и все поймете.

Вы пришли в нашу страну — люди в поисках дома; дом — это хорошо, но дома вам мало. Вам нужно больше, больше и еще больше. Вы охотитесь за моим народом, как дикие звери, вы рвете на части мою страну и восхваляете себя за предприимчивость! Вот что может белый человек, говорите вы!