Леопольд, с запрокинутой головой, пронзительно завыл на луну.

Сейчас перед Тико стоял зверь.

Меч Леопольда со звоном упал на крышу, но принц едва это заметил. Его поглотило завершение трансформации, превращение человека в кригсхунда.

Тико метнулся вперед.

Он двигался так быстро, что очертания крыши на секунду размылись. Тико бросился к своему мечу, схватил его и встал в позицию, в которой чуть раньше стоял Леопольд. Ноги врозь, лезвие над головой.

— Готов к смерти? — спросил он.

Глаза кригсхунда вспыхнули, он подобрался и прыгнул. В прыжке зверь извернулся, и его когти пробороздили спину Тико. Под разорванной кожей сразу стало мокро и липко, а еще через секунду пришла резкая боль, и юноша упал на колени.

Красное небо дрогнуло.

В следующую секунду Тико осознал, что выронил меч.

Чудовище успело к мечу первым.

Оно стояло прямо на клинке. Из распахнутой пасти свешивался язык. Зверь, ухмыляясь, следил за Тико, вокруг которого растекалась лужа крови. Тико шагнул вбок, и кригсхунд сделал то же самое.

Тико шагнул еще раз. И еще.

Каждый шаг приближал его к мечу Леопольда. Пока он не оказался совсем рядом. Чудовище взвыло от смеха, когда Тико, едва схватив рукоять, выпустил ее и стиснул пальцы.

Меч зачарован.

Вот только магии Тико и не хватало.

Он снова потянулся к мечу, на пальцах вздулись волдыри. Принц оценил расстояние, и Тико едва успел увернуться от когтей, нацеленных на горло. Он уже был готов отступить, когда луну закрыл черный лоскут. Леопольд высоко подпрыгнул, стараясь поймать раздражающее существо.

И в эту секунду красное небо перестало дрожать.

— Стань собой, — проскрипела летучая мышь.

Сделать так — значит отбросить все правила, всю науку Атило о самоконтроле. Но Тико все равно повиновался приказу и обнял лунный свет. Раны на спине начали зарастать. Боль в пальцах исчезла. Город стал таким же отчетливым, как днем, — вытянулся во все стороны с пугающей ясностью. Дома засияли. В одно мгновение Тико овладел всеми тайнами и запахами города.

Он понял, откуда Леопольд цум Бас Фридланд и сторожевой пес у «Александрийца» знали, что он идет. Его сапоги воняли. Этот запах невозможно пропустить. А потом Тико ощутил в своей крови зелье, притупляющее все чувства, и избавился от него, вымел прочь.

Тико наступил на меч принца и, сломав его надвое, отшвырнул лезвие и рукоять. Может, в лезвии и есть магия, но рукоять — обычный металл. Тико отступил на шаг и одним взглядом охватил всю крышу. Сейчас ему…

«Хорошо», — пришло откуда-то слово.

Ему хорошо. Он собран. Здесь и сейчас. Первый раз за всю жизнь он стал собой. Пальцы удлинились. Кожа побелела. Когда он поднес руку ко рту, пальцы окрасились кровью. Клыки выросли. Но не так, как у этого чудовища. Он не превратился в животное, он стал лучше.

Вот что значит быть Падшим.

Скорость и сила — всего лишь побочные эффекты. Полезные, но побочные, как и отвращение к солнечному свету.

— Ты умрешь здесь, — произнес Тико.

Они встретились в прыжке. Столкнулись друг с другом с силой, от которой должны были сломаться человеческие кости. Тико приземлился тремя шагами дальше и развернулся боком. Кригсхунд оттолкнулся от парапета и прыгнул снова. Тико подсек зверя, когда тот приземлялся, и чудовище кубарем покатилось в угол.

Когда Тико схватил зверя за ноги, собираясь швырнуть его вниз, в канал, кригсхунд извернулся, и в плечо Тико впились когти, подтаскивая к пасти. Юноша чувствовал зловонное дыхание зверя. Оборотень казался теплым, как большая собака.

Если дергаться, когти вопьются глубже. Так просто не вырваться. А если прижаться теснее, до него достанут челюсти зверя. Кригсхунд сильнее, но Тико быстрее. А скорость что-нибудь да значит.

Тико инстинктивно ударил зверя коленом и услышал, как тот задохнулся. Он ударил еще раз и, когда хватка ослабла, вдавил локоть в горло кригсхунда.

Зверь пошатнулся, когтистая рука схватилась за шею. Кригсхунд, упав на колени, раскачивался взад и вперед, как будто беззвучно причитал. «Может, так оно и есть, — подумал Тико, — но это уже неважно».

46

На этот раз он ясно видел, как по лезвию меча пробежала рябь, следы магии. Чем ближе Тико подходил к своей цели, тем ярче пылал меч. Хайтаун Кроу создал клинок для одной-единственной цели. Убивать кригсхундов.

— Как насчет последнего желания? — поинтересовался Тико.

Принц Леопольд молча поднял на него глаза.

— Видимо, нет, — Тико отвел назад меч и чуть расставил ноги.

— Ты точно уверен, что нет последнего…

— Нет! Пожалуйста, не надо!

Голос раздался откуда-то сверху.

Тико замер. Он боялся обернуться. Боялся прислушаться к своим чувствам. Он уставился в глаза кригсхунда и увидел, как в них появилось что-то человеческое. Принц Леопольд чуть качнул головой.

— Не убивай его! — голос приблизился. — У Леопольда есть поместья. Он заплатит любой выкуп. Пожалуйста.

Убить Фридланда. Убить его сестру.Тико нужно только выполнить приказы, и он навсегда будет привязан к Ассасини. Он не смел обернуться.

— У меня есть приказ.

Тико должен доказать: он достоин быть Клинком. Ассасини убивали как кинжал, без раздумий и угрызений совести. Их существование направляли герцог и Совет. И не их забота, кого они убивают.

— Назад, — предупредил он.

Когда меч Тико был у цели, молодая женщина зарыдала. Кригсхунд изменялся. Конечности выпрямлялись, челюсти смещались, по лицу потекла кровь. По крыше покатится голова человека.

Тико выбрал точку на шее.

Меч уже опускался, когда девушка бросилась вперед и закрыла собой обнаженного Леопольда. С неба стремительно падал черный лоскут. Тико в последнюю секунду сумел изменить направление удара и вместо человека располосовал летучую мышь. Умирающая мышь отлетела в сторону и упала в грязь.

Заплаканная девушка посмотрела на Тико.

Она распахнула глаза, когда узнала юношу. Тико замер, не дыша, не в силах пошевелиться, и только смотрел на нее. Он охотился за этой девушкой целый год, а сейчас она нашла его. Девушка из базилики.

— Ты не убьешь Леопольда?

Тико молча покачал головой.

Он убрал меч и отступил подальше от искушения. Как он может не позволить принцу уйти? Один только взгляд на госпожу Джульетту похитил его волю. Он чувствовал,как ветер теребит волоски на ее руке. Ее запах сковывал Тико сильнее, чем зелье Якопо. Вокруг нее плясало золотистое марево. Она внушала благоговение, настолько абсолютное, что юноша был не в силах пошевелиться.

— Твоя цена? — прошептала Джульетта.

Тико прикоснулся к ее губам, неторопливо провел пальцем по щеке и чуть задержался на шее, почувствовав пульс. Она покраснела, потом взяла себя в руки. Заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Я? — спросила она.

— Да, — ответил Тико. — Ты.

Он поднял девушку на ноги и, заглянув в глубину ее глаз, увидел свой силуэт на фоне ночного неба. В синих глазах таилось многое, недоступное никому. Тысячи искорок во тьме. Флотилия судов, подплывающих к острову.

— В базилике, — прошептала она. — Я почти…

«Я знаю».

Ее образ впечатался в память Тико. Вкус одной капли крови навсегда изменил юношу. Джульетта заточила его в этом нелепом городе.

— Ты позволишь Леопольду встать?

Она помогла германскому принцу подняться. Если мужчина нападет, Тико убьет его. Но Леопольд просто стоял, чуть покачиваясь. Он встретился взглядом с Тико, потом посмотрел на Джульетту. Попытался что-то сказать, но поврежденное горло не справилось.

— Все будет хорошо, — пообещала Джульетта.

Тоска в глазах Леопольда не требовала слов.

У госпожи Джульетты была собственная комната. На третьем этаже, над пиано нобиле и с видом на Рио ди Сан-Феличе. По периметру комнаты широким кольцом рассыпали соль. Во всех комнатах, коридорах и даже на лестницах особняка Фридланд лежали соляные полосы.