— Послушай, Мэй Белл, — сказала Лесли. — Если они подерутся, ты же знаешь, что будет.

Мэй Белл утёрла нос тыльной стороной руки.

— Она его одолеет.

— О, нет! Его выгонят из школы. Девочек бить нельзя. Ты знаешь, как директор к этому относится.

— Она конфеты спёрла!

— Да, да. И ей это даром не пройдёт. Правда, Джесс?

Он кивнул как можно уверенней. Всё лучше, чем обещать драку с Дженис.

— А чего вы сделаете?

— Я ещё не знаю. Подумаем, решим. Я тебе обещаю, она за это заплатит.

— Скажи: “Вот тебе крест!”

Лесли серьёзно перекрестилась. Мэй Белл повернулась к Джессу, он тоже перекрестился, стараясь не выглядеть полным дураком — ну что это, клянётся малявке посреди двора!

Мэй Белл громко засопела.

— А лучше бы разорвал на тысячу ку…

— Нет, — сказала Лесли. — Может, и лучше, но школой заведует мистер Тёрнер. Правильно, Джесс?

— Да.

После уроков, в замке, они держали военный совет, думая и гадая, как же проучить Дженис Эйвери и не вылететь из школы.

— Поймать бы её на чём-нибудь… — сказала Лесли после того, как они отвергли идею налить мёду на её сиденье в автобусе и клею в её лосьон для рук. — Она курит в уборной. Если бы подманить туда директора, когда дым идёт из-под двери…

Джесс безнадёжно покачал головой.

— Она сразу поймёт, кто настучал.

Они помолчали, представляя, что она тогда сделает.

— Да, — согласилась Лесли. — Знаешь, чего такие девицы больше всего боятся?

— Чего?

— Оказаться в глупом виде.

Джесс вспомнил, как глядела Дженис, когда с его подачи над ней смеялся весь автобус. Лесли права. Есть у этой туши слабое место. Он кивнул и улыбнулся ей.

— Верно. Опять насчёт жира?

— Да нет, — медленно ответила Лесли, — лучше насчёт мальчиков. Она в кого влюблена?

— Вроде бы в Уилларда Хьюза. В седьмом классе все от него мрут.

— Та-ак… — глаза у Лесли сияли, план был готов. — Пишем ей записку как бы от Уилларда…

Джесс быстро взял карандаш из банки, бумагу из-под камня и дал их Лесли.

— Нет, пиши ты. У меня слишком правильный почерк.

Он приготовился.

— Так, — повторила она. — Вот: “Дорогая Дженис”. Нет, “Золотая моя Дженис…” Джесс заколебался.

— Поверь, Джесс, съест как миленькая. Итак, “Золотая моя Дженис!” Насчёт знаков или там ошибок не волнуйся, будет похоже на него. Да. “Может быть, ты не поверишь, но я тебя люблю”.

— Думаешь, она… — спросил он, записывая это.

— Сказано, съест как миленькая. Такие, как она, чему угодно поверят. Теперь так: “Если ты меня не любишь, ты разобьёшь моё сердце. Если любишь, как я тебя люблю…”

— Я за тобой не успеваю.

Лесли подождала, а когда он поднял взгляд, снова стала диктовать:

— “Встретимся сегодня за школой после уроков. Насчёт автобуса не бойся. Я хочу пойти домой пешком и говорить о Нас” — “нас” с большой буквы! “Целую тебя, моя любовь. Уиллард Хьюз”.

— Целую?

— Да. А после “любовь” поставь точечки. — Она посмотрела через его плечо. — Очень хорошо. Теперь — постскриптум.

Он написал “P.S.”.

— Та-ак… “Не говори никому. Это наша тайна”.

— А это зачем?

— Какой ты глупый! Чтобы она всем рассказала, — Лесли перечитала записку и осталась довольна. — Прекрасно. Ты написал “нащёт” и “никаму”, — она перечитала снова. — Здорово получилось!

— Да уж. Наверное, там, у вас, у тебя была любовь.

— Джесс Эронс! Сейчас ка-ак тресну!

— Короля Теравифии? А не опасно ли?

— Да, это цареубийство.

— Как-как?

— Ца-ре-у-бий-ство. Я тебе рассказывала про Гамлета?

Он лёг на спину и радостно ответил:

— Нет ещё.

Господи, как он любил её рассказы! Когда-нибудь попросит их записать, а сам нарисует картинки.

— Так вот, — начала она, — жил в Дании принц Гамлет…

Он набросал в уме тенистый замок и несчастного принца, который гуляет по стенам. А как нарисовать призрака в тумане? Карандаш не годится, а вот краски можно наложить тонким слоем одну на другую, и кто-то бледный, расплывчатый выйдет из глубин листа. Его зазнобило. Он знал, что сумеет это сделать, если она одолжит ему краски.

Самое трудное было в том, как подсунуть записку. Наутро они пришли в школу до первого звонка. Лесли шла на несколько шагов впереди, так что, если бы их накрыли, никто не догадался бы, что они вместе. Директор терпеть не мог, когда школьники ходили парочками. Добравшись до седьмого класса, Лесли просочилась внутрь, потом подала знак Джессу. У него просто волосы встали дыбом. О, Господи!

— А где её парта?

— Я думала, ты знаешь.

Он помотал головой.

— Наверное, надо во все заглянуть, пока не найдёшь. Быстрее. Я покараулю. — Она тихо закрыла дверь, предоставив ему по возможности бесшумно рыться в каждой парте, но его дурацкие руки так тряслись, что он едва мог вытаскивать тетрадки и разбирать фамилии.

Внезапно он услышал голос Лесли.

— О, миссис Пирс! А я вас дожидаюсь! Господи! Училка семиклассников стояла в коридоре, намереваясь войти в класс. Он застыл и не слышал через закрытую дверь, что отвечала миссис Пирс.

— Да, мэм. На южном конце здания есть очень интересное гнездо… — Лесли заговорила ещё громче. — Вы так много знаете! Я надеялась, вы улучите минутку, чтобы рассмотреть его со мной и сказать, какая там птица.

В ответ что-то пробормотали.

— О, благодарю вас, миссис Пирс! — Лесли уже почти вопила. — Это займёт не больше минуты, а для меня так много значит!

Едва услышав их удаляющиеся шаги, он мигом облетел оставшиеся парты, пока, слава Богу, не нашёл ту, в которой была тетрадь с именем Дженис Эйвери. Он сунул туда записку и понёсся в мужской туалет, где и прятался, пока звонок не позвал его в класс.

На большой перемене Дженис Эйвери шушукалась о чём-то с Вильмой и Бобби Сью. Потом, вместо того, чтоб дразнить маленьких, они пошли рука об руку смотреть, как старшие играют в футбол. Когда тройка дефилировала мимо них, Джесс увидел, что лицо у Дженис порозовело от гордости. Он выразительно посмотрел на Лесли, она — на него.

Автобус уже собирался отъехать, когда один из семиклассников. Билли Моррис, крикнул миссис Прентис, что Дженис Эйвери нет.

— Всё в порядке, миссис Прентис, — вмешалась Вильма Дин, — она сегодня с нами не поедет. — Потом, громким шёпотом: — Ладно притворяться, все вы слышали, что у Дженис свиданка сами знаете с кем.

— С кем? — спросил Билли.

— Да с Уиллардом. Он в неё так втюрился, крыша чуть не поехала! Даже провожает до самого дома.

— Как это? А вот 304-й только что отъехал, Уиллард там сидит. Наверное, забыл, что ли…

— Врёшь!

Билли громко ругнулся, и всё заднее сиденье жарко заспорило о том, влюблены ли друг в друга Дженис Эйвери с Уиллардом Хьюзом и встречаются ли они тайно.

Выбравшись из автобуса. Билли рявкнул Вильме:

— Ты бы лучше сказала, что Уиллард ей голову оторвёт за такие слухи!

Лицо у Вильмы было багровым, когда она крикнула в окно:

— Ладно, сам говори! Спроси у него про письмо! Что, съел?

— Бедная старая Дженис, — сказал Джесс, когда они уже сидели в замке.

— Бедная? Да она это всё заслужила!

— Верно. — Он вздохнул. — А всё-таки…

Лесли удивилась:

— Ты что же, раскаиваешься?

— Нет. Мы должны были это сделать, и всё-таки…

— Да?

Он усмехнулся.

— Может, я к ней чувствую то, что ты к этим хищным касаткам. Она тронула его плечо.

— Пошли, найдём каких-нибудь великанов или там призраков и победим их. Хватит с меня Дженис Эйвери!

На следующий день Дженис неуклюже забралась в автобус, угрожающе глядя на пассажиров. Лесли туркнула локтем Мэй Белл.

Та широко раскрыла глаза:

— Вы что, правда?

— Ш-ш-ш! Да.

Мэй Белл обернулась на 180 градусов и уставилась на заднее сиденье, потом повернулась к Джессу и ткнула его в бок:

— Она из-за вас такая?

Джесс кивнул, стараясь повернуть голову как можно незаметней.