— И где же он в пожарном порядке нашел дублершу?
— Она сама его нашла. Какая-то дальняя родственница, троюродная сестра или что-то в этом роде. Примчалась аж из Магадана, готовая на все. Ну а в итоге каждый получил что хотел. Брак, правда, быстро распался. Родственница осталась за границей и уже опять вышла замуж. Вадим тоже второй раз женился, и вновь неудачно. Хорошо хоть детей не осталось ни здесь, ни там.
— А чем он теперь занимается?
— Торгует...
— А от тебя-то что ему нужно?
— Пока не знаю. Просил позволения бывать в нашем доме.
— Ты, конечно, отказала?
— Нет, позволила.
И по тому, как она это сказала, Маруся поняла, что главные сюрпризы впереди.
— Ты хочешь возобновить с ним отношения?
— Я хочу родить от него ребенка.
— Софья Андреевна!
— Да, я тоже этого хочу. Тридцать пять лет — или сейчас, или никогда.
— А Вадим знает о ваших намерениях?
— Нет, конечно. Да я вообще не собираюсь форсировать события и проявлять инициативу. Пусть все идет своим чередом. Сложится — хорошо, нет — стало быть, не судьба...
— А потом, когда родится ребенок, если он, конечно, родится, ты останешься с Вадимом? Ну, если он, конечно, захочет?..
— Как только пойму, что забеременела, немедленно прекращу с ним всякие отношения.
— А может быть, на сей раз...
— Нет! Он по сути своей предатель. Сломал мне жизнь. Я его ненавижу!
— А как же ты тогда сумеешь?..
— Сумею! Это будет мой реванш! Моя победа над ним, мое последнее слово! А впрочем, — она горько улыбнулась, — не будет никакого реванша. Почуяв неладное, он рванет отсюда со скоростью света. Так что вряд ли мне удастся насладиться победой. Но зато у меня останется ребенок...
24
— Знаешь, Машка, иногда я думаю, что общественная формация здорово влияет на судьбу человека.
Маруся поперхнулась горячим чаем.
— Тебе что, больше подумать не о чем? — наконец откашлялась она. — Шла бы ты работать, чтобы времени не оставалось на разные глупые мысли.
— Нет, правда. Вот при социализме балдели бы мы в своем издательстве до старческого маразма, а про бандитов, доллары и прочие ноу-хау смотрели бы в американском кино. Я, когда еще в институте училась, в «Пионерской правде» подрабатывала, отвечала на письма трудящихся. В основном, конечно, юные дарования свои опусы присылали, вот такие, например:
Стоит в конюшне одиноко,
Озябла с ног до головы.
Вокруг нее и сена много,
Но не согреешь им вдовы...
— Здорово, — одобрила Маруся.
— Но попадались и продвинутые теоретики постарше. Вот, допустим, один полоумный дядька написал, что «Золушка» — очень вредная для наших детишек сказка, потому что принц там показан хорошим человеком, а это неправда и сильно дезориентирует молодое поколение. Вот если бы он Золушку изнасиловал и бросил с ребенком на руках, приоткрыв тем самым свою звериную сущность, — вот тогда была бы отражена реальная картина мира. При таком запутанном сознании твой сюжет с Медведевым в совковые времена не пришел бы в голову даже самому продвинутому фантасту.
— Мой сюжет с Медведевым древен, как этот самый мир. И, если исключить некоторые детали, банален до чрезвычайности.
— Ничего себе, банален! Суть как раз и состоит в деталях!
— Нет, моя дорогая! Детали — они и в Африке детали. А суть состоит в том, что некая великовозрастная особа влюбилась в абстрактного мужчину, как наивная гимназистка, а тот факт, что он откликнулся на ее домогательства, приняла за ответ на свое светлое чувство.
— Почему в абстрактного?
— Да потому что это фантом! Я сама его придумала! А о реальном Медведеве не имею ни малейшего представления. Ты была абсолютно права, когда говорила, что в Москве у него своя давно сложившаяся жизнь, в которой для меня нет ни одной вакансии. Так все и случилось.
— Но я же рассуждала теоретически!
— Рассуждала теоретически, а на практике получилось еще проще. Он же сказал Василию Игнатьевичу: «Я ее не люблю». И тут хоть головой о стенку бейся — ничего не изменишь...
— Он знает, что ты в Москве?
— Нет, конечно. Зачем ему знать?
— Ты все равно не вычеркнешь его из жизни. Он же будет приезжать к старику в Новишки, так что придется встречаться. Ты только ему обиду свою не показывай.
— Это проще сказать, чем сделать. Но я постараюсь. Меня еще мама учила: «Это мое прошлое, ушедшее безвозвратно. Я вспоминаю о нем без грусти и отпускаю без сожаления». Только тогда речь шла о Романе. Наверное, я запрограммирована на разрыв...
— Вот только не надо зацикливаться на временных неудачах!
— А знаешь, я у своих малышей тоже многому учусь. Вот есть у меня одна девочка — Галя Сидорова. Отец у нее погиб — уснул зимой пьяный на дороге и замерз. Мать дояркой работает, зарплата, сама понимаешь, копеечная. А соблазнов и в деревне хватает. И вот она рассказывает, что когда ей чего-нибудь очень хочется, ну, допустим, куклу, а мама не покупает, она говорит себе: «Ну что же, Галя, раз нельзя купить куклу, будешь играть с кошкой».
— А помнишь, на собрании в издательстве Октябрина попросила прибавить зарплату, а то, мол, на колбаску копченую не хватает? А начальство ей на это ответило: «А ты ешь вареную»...
— Нет, ты представляешь, сколько мудрости в маленьком человечке! Вот и я тоже себе сказала: «Ну что ж, Маруся, раз не получается по-другому, будешь сидеть в деревне, работать в школе, а на личной жизни поставишь большой жирный крест...»
— Да ты что?! — ужаснулась Тая. — Какой такой крест в тридцать пять лет? У тебя все еще будет!..
— Ничего у меня уже не будет! Надо принять это за аксиому и спокойно жить дальше. Без иллюзий. Я уже вытянула свой счастливый билет — встретила Василия Игнатьевича. Мне бы Бога благодарить, что вывел из тупика, а я губы раскатала — решила, что настал мой звездный час. Вот меня по носу и щелкнули.
— На Медведеве свет клином не сошелся!
— Пока сошелся... В общем, через пару недель получу на руки все бумаги, стану домовладелицей и оформлю временную прописку. А ты сама знаешь — нет ничего более постоянного, чем временные явления... А если честно, то я сейчас, как механическая кукла, действую по заданной программе. И единственный мой свет в окошке, точка отсчета — это Митин приезд в Новишки. Вот так...
— А когда он теперь приедет?
— Не знаю. Но когда-нибудь ведь приедет...
Голос ее дрогнул. И Нюша, дремавшая на своем тюфячке, чутко уловив настроение гостьи, тяжело поднялась, подошла к ней, положила на колени большую лохматую голову. Маруся опустила ладонь на теплый собачий лоб, и Нюша закрыла глаза, засопела.
— Всем нужна ласка. Всякое зло на земле совершается из-за дефицита любви, — философски заметила Маша. — Вот Монин. Как ты думаешь, почему он такой?
— Наверное, потому что у него нет велосипеда? — насмешливо предположила Тая.
— Потому что его никто не любит, все отторгают. Он злится и нападает первый.
— Ну, немного злости никому не помешает. Вон Нюша, вся заласканная, полностью утратила необходимые функции — домашняя кошка, а не охранная собака. Не дай Бог, грабитель залезет — она ему тапочки принесет.
— А лает как! Мороз по коже.
— Ну, вот только что лает. Да и то не всегда. Из-за забора или вон под дверью, когда сама в безопасности, это она пожалуйста. Тут у нас на даче случай был. Местные мальчишки взялись бензин воровать для своих мопедов, представляешь? Утром на работу ехать — бак пустой. А где взять? В общем, беда. Ну и Игорь решил их подкараулить и всыпать как следует. И вот кромешной ночью сидим мы с ним на веранде в засаде. Смотрим, лезут через забор — глаза-то к темноте привыкли. Да такие два здоровых лба! Игорь к ним, я за Нюшей. А ее уже Митькой звали! Извините за возможные ассоциации...
