– А что в этом плохого? – Энни почувствовала укол смущения, потому что он только что описал и ее стиль жизни. – Почему вы насмехаетесь над Беном?

Уин внимательно смотрел на нее поверх ободка бокала.

– Неужели я вижу огонь в ваших глазах, Энни Тайлер? Она вспыхнула.

– Я просто не понимаю, почему вы смеетесь над собственным братом, особенно передо мной, человеком, который едва знает его.

Он продолжал пристально вглядываться в нее, отмечая, что румянец становится все гуще.

– Сдается мне, для человека, который едва знает Бена, вы слишком близко воспринимаете все, да еще как личное оскорбление. – Он подошел к Энни. Его мальчишеская улыбка стала шире. – А не могли между вами и моим братом возникнуть какие-то чувства?

Она напряглась.

– Я вам уже сказала. Я едва знаю его. Мы познакомились только вчера.

– А вы и Бен вряд ли те люди, которые верят в любовь с первого взгляда.

– Правильно.

Его тон смягчился.

– Не обижайтесь, Энни. Я не насмехаюсь над вами. Что же касается Бена, я подшучиваю над ним, потому что он того заслуживает. Я, бывало, осуждал его за то, что он такой весь из себя жесткий и правильный, что, кажется, переломится пополам, если попробует быть более гибким и расслабиться. Но я им восхищаюсь. Серьезно. Более того, я всегда хотел, чтобы у меня было хоть немного его дисциплинированности. Господь знает, я старался быть похожим на брата. Очень много раз, и не сосчитаешь. Но всякий раз, когда я пытался идти прямым путем, мне встречались все эти соблазны. И я тут же понимал, – он пожал плечами, – что снова окажусь по колено в грехе и распутстве. – Усмехаясь, он протянул Энни бокал шампанского. – Точно не хотите глоток?

– Нет, спасибо. – Она странно чувствовала себя. Хотя ее задели сказанные слова, она поняла, что не может долго сердиться на этого мужчину. Уин был слишком обаятелен. И он, конечно же, очень хорошо об этом знал. Это было своего рода искусство, которое он, вероятно, развивал в себе с ранних лет. И поскольку он был младшим сыном, семья, несомненно, не только терпела его выходки, но и поощряла.

– Жаль, что лучшие черты Бена не присущи вам, Уин. Вам бы не следовало так налегать на шампанское с утра пораньше.

Он лишь усмехнулся. Энни отвернулась.

– Я лучше пойду.

– Ладно. Не забудьте, Энни, – он заговорщицки понизил голос и доверительно положил ей руку на плечо, – я надеюсь, вы сохраните мою маленькую тайну.

Она почувствовала холод там, где он прикоснулся, и сочла это несколько странным, учитывая тот жар, который ощущала при прикосновении его брата.

– Когда вы дадите Бену знать, что находитесь здесь?

Его сияющая улыбка могла бы осветить целое небо.

– Как только будет готов мой сюрприз. Энни оглянулась.

– Вы для него рисуете что-то особенное?

– Не думаете же вы, в самом деле, что я проболтаюсь? Я скажу лишь следующее. Он сочтет мой маленький сюрприз самым главным подарком в своей жизни. – Уин осушил бокал и стал смешивать краски на палитре. – А теперь мне лучше вернуться к работе, если я собираюсь… закончить все вовремя.

– Тогда я вас оставляю. Вы вечером придете в дом на ужин?

– Сожалею. Не смогу. У меня есть определенные планы.

– Понимаю. – Она подошла к двери и обернулась, но он уже был поглощен своей работой. – Приятно было познакомиться, Уин.

Он неожиданно поднял глаза и улыбнулся ей сияющей улыбкой.

– А как мне было приятно, Энни Тайлер. Жаль, что не удалось познакомиться с вами первым. Знаете, вы действительно великолепны. Думаю, было бы чудесно, если бы меня кто-нибудь так защищал, как вы ринулись на защиту Бена.

– Я не защищала… ну, защищала, но… – Она поняла, что ее попытки что-то объяснить тщетны. Уин уже обратил все свое внимание на работу.

Энни закрыла дверь и спустилась по лестнице, спрашивая себя, почему она и вправду так защищала Бена перед его братом. В конце концов, она знакома с Беном так мало времени. И все же она не могла отрицать, что он становится ей небезразличен. В нем было что-то хорошее, благопристойное. Она приостановилась. В нем было также и что-то печальное, словно он был чем-то глубоко задет. Она читала это в его глазах.

Выйдя наружу, она пошла через сад и один раз оглянулась. Ей показалось, что она увидела в солнечном свете волосы Уина, отливающие золотом, но она не была в этом уверена. Это мог быть просто солнечный луч, сверкающий на оконном стекле.

Какой странный поворот событий, подумала она. Два таких разных брата, и оба приехали в последний раз повидать дом своего детства.

Несмотря на сарказм Уина, было очевидно, что тот любит брата. Ей хотелось только, чтобы он к вечеру закончил свой сюрприз, чтобы они с Беном могли провести вместе какое-то время, прежде чем навсегда покинуть «Уайт Пайнс».

Конечно, была и другая причина, по которой Энни хотела, чтобы Уин присоединился к ним вечером. Она совсем не была уверена, что ей следует оставаться наедине с Беном Каррингтоном. Невозможно было предположить, сколько возложенных на себя правил она сможет нарушить, если он снова поцелует ее так, как прошлой ночью. От одной этой мысли она остановилась и приложила палец к губам.

Вздохнув, Энни достала фотоаппарат и сделала несколько снимков конюшни и сада. Пора уже было подумать о том деле, которое привело ее сюда в первую очередь.

Она решила изучить остальные постройки имения, пока солнце еще стояло высоко.

Энни сняла несколько раз интерьер пляжного домика, потом вышла наружу. Солнце уже начинало садиться за потрясающе золотые облака. Она чудесно провела время, исследуя постройки на территории «Уайт Пайнс». И хотя повсюду обнаруживались признаки запустения, перспективы были отличные.

Энни не сомневалась, что найдет заинтересованных покупателей. Эта мысль, однако, не приносила радостного волнения, которым обычно сопровождались хорошие виды на продажу. Вместо этого почему-то ныло сердце. Казалось неправильным, что это прекрасное место покинуто семьей, которая так любила его на протяжении поколений.

Когда она приблизилась к дому, то увидела, как Бен сходит с причала, неся связку рыбин.

– Как удачно, – крикнул он, подходя к ней. – Не придется ходить два раза. Подержите это, пока я вернусь за инструментами?

Она протянула руку и взяла рыбу. Возвратившись через несколько минут, Бен улыбался, как ребенок. Энни не могла не отметить, как сильно он похож на брата, несмотря на различия в цвете волос и темпераменте. Сейчас его темные волосы были растрепаны ветром – как и в тот раз, когда она увидела его впервые. Одежда была мокрой. Но по сравнению со вчерашним вечером, сейчас он казался расслабленным и удовлетворенным.

– Отчего вы так счастливы? – Она подстроилась под его шаг.

– Я уже и позабыл, как мне нравится заниматься всякими пустяками. Получаешь такое удовлетворение от работы руками. Мне удалось залатать корпус «Одиссеи». Получилось довольно грубо, но она будет держаться на воде, пока я не свяжусь с кем-нибудь на пристани и не отбуксирую ее в сухой док.

– О, хорошие новости. – Энни задержалась, чтобы взглянуть на лодку, покачивающуюся на отмели. – А что насчет парусов?

Он покачал головой.

– С ними я вряд ли смогу что-то сделать. В зимний сезон надо поставить новые паруса и оснастку. Но, по крайней мере, она может плыть.

Энни глянула вниз, на связку рыб.

– Я рада, что вам удалось обеспечить нас ужином.

– Не хотите помочь почистить их? Она сморщила нос.

– Нет уж, спасибо. Не совсем соответствует моим представлениям о том, как хорошо проводить время.

– Да ладно вам. – Он обнял ее за плечи. – Будет весело. Обещаю.

Смеясь, он заглянул в ее глаза и почувствовал сильное сексуальное потрясение.

Секунду Энни просто не могла дышать. Он смотрел на нее так, что кровь закипала в жилах.

Бен понизил голос.

– Энни, я не знаю, что со мной происходит. Я никогда не действовал, повинуясь порывам. Но сейчас мне больше всего на свете хочется поцеловать вас.