Однажды Ее величество призвала принцессу и тетушку во внутренний двор. Тетушка заметила, что ее воспитанница бледна и нервна. Однако напрасно госпожа Адеркас спрашивала, что с ней.

– Что с вами, Ваше высочество? Подумайте, что может случиться, если Ее величество увидит вас в таком состоянии!

– Нет, нет! – невпопад отвечала принцесса. – Я не больна… Императрица знает… Ее величество знает…

И лишь вступив во внутренний двор, тетушка поняла, что же именно пугает наследницу императорского престола. Императрица развлекалась травлей волков. Охотничьи собаки отчаянно лаяли, волки визжали и подвывали. Казалось, все они вот-вот вырвутся за ограду, весьма хрупкую. Ее величество видела страх племянницы и добродушно посмеивалась. Рядом с императрицей, как всегда, находился граф Бирон. В коротком полушубке, в охотничьей меховой шапке, он высился молчаливо и гордо, нисколько не пугаясь и не тревожась. Надо сказать, что тетушка решилась отважно просить Ее величество не призывать принцессу во внутренний двор. Императрица возразила, что желала бы воспитать в племяннице бесстрашие, столь необходимое правительнице великой империи; однако в конце концов государыня согласилась с госпожой Адеркас и перестала призывать принцессу во внутренний двор.

Частенько, возвращаясь с прогулки, мы слышали уже издали выстрелы. Затем видели упавших мертвых галок и ворон. Выстрелы гремели. Это Ее величество стреляла по птицам из окон покоев обер-камергера. Она действительно умела стрелять, и метко. Недавно римский император прислал Ее величеству два штуцера и пистоли; говорят, чрезвычайно хорошего качества и дорогие.

Попытаюсь написать и о политике. Жаль, что нельзя мне писать к милому брату, насмешнику Карлу; то есть писать-то можно, но совсем не так, как я хочу! Однако же вот вам политика! Персидский шах одерживает победы над турками, что радует петербургский двор. Французский посол при Порте стремился склонить последнюю к полному разрыву с Россией, но все же не имел успеха. Это я узнала от Миниха-младшего, сына фельдмаршала. Молодой человек женат на одной из сестер Менгден, но я уже об этом писала. Петербургский двор желает заключить союз с Персией, посольство шаха уже давно находится в Петербурге и на улицах попадаются смуглые лица, черноглазые и черноусые. Были блестящие приемы при дворе и шествия, довольно красивые. Возможно, все это возобновится. Молодой Миних теперь часто бывает в доме доктора. Его супруга Доротея не кажется мне интересной, она наделена от природы приятной внешностью, но разговор ее зауряден – туалеты, драгоценности, карточная игра, сплетни, и сплетни мелкие… Но и я хорошо рассуждаю о политике! Но все же вот вам! Младший Миних говорит о своем отце, фельдмаршале, с восхищением, и это даже трогательно, подобное отношение сына к отцу… Сын полагает отца первейшим государственным умом России. Молодой человек, конечно, пристрастен. Но из его слов я уяснила себе соперничество фельдмаршала с другим выдающимся державным умом, графом Остерманом. Своеобразным арбитром их спора выступает обер-камергер. Граф Левенвольде[50], любимец обер-камергера, держит сторону Остермана. Этот последний – великий дипломат, сподвижник Великого Петра; в его лице иностранные государства впервые увидели представителя русской короны не увальнем, облаченным в азиатские одежды, но умным европейцем. Если бы не усилия Остермана, Россия никогда не получила бы выход к морю – Балтику. Военные действия не приводили к победе. И тогда Великий Петр доверил Остерману огромную сумму золотом из государственной казны для того, чтобы Остерман… да, в сущности, купил бы России море! Ему действительно удалось подкупить во время переговоров именно тех людей, которых и следовало склонить к определенным решениям. Таким образом был заключен известный Ништадский мир со Швецией, а благодарный Петр сделал Остермана графом. Кстати, ведь именно Левенвольде сейчас в Германии, где ищет жениха принцессе. Но если действительно Левенвольде является любимцем обер-камергера и в то же время по приказанию (чьему? Остермана? Миниха? самого обер-камергера?) занят поисками жениха для принцессы, не означает ли это… Официально приказание должно ведь непременно исходить от Ее величества… И если Остерман и обер-камергер заинтересованы в том, чтобы найти принцессе достойного жениха из немецкого княжеского дома, тогда не следует ли воспринимать как пустые сплетни все толки о намерении обер-камергера сделать своего старшего сына Петра супругом принцессы? Миних-младший утверждает, что Бирона страшит ум фельдмаршала, равно как и то, что фельдмаршал может сделаться лицом, чрезвычайно близким Ее величеству. Вот в это я не верю! То есть я не верю, чтобы такое мог предположить Бирон. Нет сомнений, его и императрицу связывают очень тесные узы; я решилась бы назвать эти узы неразрывными… Вот вам еще историйка из области придворных интриг. Принцессе принадлежит хороший дом в соседстве с домом Бирона. Прежде этот дом занимал Миних-отец со своим семейством. Однако Бирон добился того, чтобы Миниху назначили квартиру в части города, отдаленной от двора. Предлогом этого перемещения Бирон представил императрице необходимость передать дом принцессе. Миниху внезапно дано было приказание выехать и поселиться по ту сторону Невы. Тщетно просил он Бирона дать ему срок для удобного вывоза мебели; нет, он должен был выехать не мешкая. Из этой перемены Миних заключил, что ему придется испытать еще худшую беду, если ему не удастся в скором времени смягчить графа Бирона. Он употребил всевозможные старания, чтобы сызнова войти в милость Бирона, и приятели, как того, так и другого, немало старались помирить их, но успели только на половину. Бирон и Остерман остерегаются Миниха, который со своей стороны остерегается их. В России возможно, как по мановению волшебной палочки в сказке, лишиться всего: жилища, имущества и самой жизни!

Теперь попытаюсь рассказать мои собственные впечатления от собственных моих наблюдений за Остерманом и отцом и сыном Минихами. Также я опишу то, что мне о них известно. Итак, начну с фельдмаршала. Говорить с ним мне не доводилось, но я видела, как он разговаривал с другими людьми, и постоянно слышу разговоры о нем самом. Он представляет собою совершенную противоположность хороших и дурных качеств: то он вежлив и человеколюбив, то груб и жесток; ни чего нет ему легче, как завладевать сердцами людей, которые имеют с ним дело, но минуту спустя он уже оскорбляет их до такой степени, что они вынуждены ненавидеть его. В иных случаях он щедр, в других скуп до невероятия. Он страшный гордец. Его обвиняют в том, что он делает иногда низости. Вероятно, гордость – главный его порок. Его обвиняют также и в непомерном честолюбии. Левенвольде многократно утверждал, будто собственная выгода для Миниха превыше всего и что более всего привлекают фельдмаршала те, кто умеют ловко льстить ему. Не думаю, чтобы это было вполне правдой. Будь он столь корыстным человеком, зачем бы он осел в России, где живешь словно бы на острие ножа, где в любую минуту возможно утратить все? Допускаю, что я наивна, но мне кажется, всех их, и Миниха, и Остермана, и Бирона, в равной степени захватывает эта удивительная возможность творить буквально из ничего огромную и великую державу. Оценит ли эта держава в будущем их заслуги, вспомнит ли о своих творцах, сотворивших из монгольской, азиатской России европейское государство?

Миних-отец – несомненно, человек с великим гением; один из лучших инженеров своего века, отличный полководец, но нередко слишком отважный в своих предприятиях. Он не знает, что такое невозможность; так как все, что он ни предпримет самого трудного и невероятного в военных действиях, удается ему, то никакое препятствие не может устрашить его.

Говорят, что он не имеет способностей для того, чтобы быть министром, но, возможно, это всего лишь сплетни недругов. Чтобы выведать у него самые важные его тайны, стоит только рассердить его каким-либо противоречием.