Когда они находились уже у самого порога жилища несчастного Шиллиха, раздался оглушительный удар грома. Почти у всех промелькнула пугливая мысль, что такой невероятный грохот мог бы легко разнес голову каждого вдребезги.

Хлынул ливень, но все они уже успели заскочить внутрь, под убогое укрытие ветхой крыши. Весь дом внутри был наполнен неумолчным грохотом пересыпающейся по крыше грозовой дроби, прорезаемым каждые несколько секунд очередными оглушительными раскатами грома.

От спертого воздуха и запаха затхлости, ударившего в нос, в первое же мгновение у всех перехватило дыхание. Воняло мусором, пылью, отбросами и чем-то еще, чем-то непривычным и зловещим…

Мясистые ноздри Симеона широко раздувались. Несмотря на отвращение, он заставлял себя глубоко вдыхать воздух и анализировать.

Как исследователь, он должен был сразу понять природу этого странного запаха, но, к своему неудовольствию, сразу не мог этого сделать.

– Зажгите фонари! – приказал он Гастурту и Марбусу. – И держите их все время за моей спиной!

Фонари вспыхнули и два желтых пятна света упали на грязные стены, хотя тут же потонули в ослепительных потоках. С обеих сторон комнаты, в низеньких закопченных окнах полыхнули фиолетовые зигзаги молний, врезавшиеся друг в друга тяжелыми копьями и разлетевшиеся в разные стороны бесчисленными ослепительными и аляповатыми брызгами.

В этих сполохах, поглотивших непритязательный свет фонарей и ярко освещающих все закоулки мрачной хибары Шиллиха, перед взглядами Симеона и его подручных снова предстала картина давнего преступления.

Взгляду открылся невероятный беспорядок, царивший во всей двух комнатах скромного жилища. Возникало такое ощущение, что кто-то задался целью вытащить наружу весь скарб хранившийся в ларях и разорвать на клочки каждую вещь.

Здесь никто не убирал тех пор и немыслимый хаос заполнял каждый дюйм пространства.

Фелим и Бойд, племянники-ассистенты, захватили с собой листы чистой бумаги и острые грифели, чтобы зарисовать всю обстановку. Но, увидев чудовищный разгром, они даже немного оторопели в первый мгновения, внимательно ощупывая все вокруг пытливыми взглядами и не зная, за что браться прежде всего.

– Сначала осмотрим следы и попробуем понять, что произошло, – сказал бородатый доктор. Может, наши глаза заметят что-нибудь важное… Давайте, умники, действуйте! Что вы замерли на месте?

– Прошло почти три месяца! Нужно было делать это сразу, как только люди пропали, – укоризненно заметил Фелим, всегда отличавшийся язвительностью. Почему вы, магистр, сразу не сделали этого? Поручили бы это нам с Бойдом, мы бы сразу все обнаружили.

Из-под седых бровей Симеона грозно сверкнули властные глаза.

Несмотря на то, что его племянников уже трудно было назвать мальчишками, – обоим им перевалило далеко за тридцать, для пожилого доктора они все еще оставались желторотыми учениками.

– Послушай, ты, лягушачий палач, где ты был во время морозов, когда все произошло? Где ты пропадал? Прижимал свою задницу к горячей кастрюле на дворцовой кухне? – с негодованием воскликнул врач. Если ты после землетрясения в полной темноте сумел замотать несколько легких ран тряпками из паучьего шелка, это еще ничего не значит… Захлопни свой клюв, ехидный цыпленок, и молча выполняй команды старших!

Зимой каждый из горожан был уверен, что исчезновения людей связаны только со смертоносцами.

Никому и в голову не приходило, что кто-то другой мог проливать кровь честных жителей. Сейчас в глубине души Симеон не мог простить себе этого, безумно корил себя за невнимательность и поэтому так обрушился на племянника, невольно угодившего своей едкой репликой в самое больное место.

Почувствовав, что на эту тему лучше не распространяться, пристыженный Фелим взялся за дело, отдалившись на самый край, подальше от своего грозного дяди.

– Старина, давай каждый из нас возьмет для работы по углу комнаты. Каждый будет внимательно там все изучать, дюйм за дюймом, шаг за шагом, и никто никому не станет мешать. Согласен? – предложил он Бойду. – Потом осмотрим еще раз и расскажем все нашему грозному повелителю. Согласен?

– Давай! Так будет лучше, наверное, – согласился его старший брат. Фиксируй все необычные следы на бумаге, а если что будет неясно, так зови меня на помощь, лягушачий палач…

– Справлюсь и без твоей помощи, предводитель дождевых червей, – огрызнулся напоследок Фелим и после этого молча принялся за дело.

Довольно долго в душном доме царила полная тишина. Симеон со своими племянниками осматривал жилище, не поднимая головы и ощупывая пристальными взглядами каждый клочок замусоренного пространства.

Гастурт и Марбус сначала прилежно светили фонарями, но потом гром стих, и яростная гроза закончилась. Рассеялись черные тучи, из-за горизонта выглянул ослепительный золотой диск, и угрюмая тьма стремительно сменилась ярким светом, заполнившим всю лачугу.

Фонари оказались совершенно не нужны. Симеон приказал молодым охранникам, заскучавшим без дела, отойти в сторону, чтобы они не путались под ногами.

– Только сейчас не ходить через комнаты! Не бродить тут! – недовольно рявкнул он, в задумчивости покусывая густые седые пряди своей необъятной бороды. Затопчете своими медвежьими лапами последние следы, которые все еще остались, знаю я вас… Шагайте в другую сторону! Когда понадобитесь, я крикну…

Парни отошли в самый дальний угол дома, в небольшое помещение, напоминавшее, скорей, глухой темный чулан без окон.

Здесь пахло ужасно, неприятный запах раздражал дыхание еще сильнее, чем в комнатах.

Однако Джелло, начальник дворцовой охраны, так вымуштровал своих воспитанников, что им даже в голову не приходило роптать на судьбу и попросить у Симеона разрешения перебраться в другое место.

– Откуда же так воняет… – едва слышно пробурчал Марбус, зажимая пальцами нос. Душегубка какая-то… дерьмо паучье там валяется кучами, не иначе… Гастурт наклонился и присел на корточки, что-то рассматривая.

– Похоже, что разит снизу… – сдавленно просипел он, едва сдерживая тошноту, мутным комом подвалившую из живота к горлу. Видишь, какие щели широкие между досок? Оттуда и несет…

Он двинул плахи, прикрывавшие все пространство пола, и обнаружил, что они совершенно не закреплены.

– Доски лежат свободно, они даже не прибиты… Что там такое? Погреб?

– Сейчас узнаем…

– Эй, приятель… ты что собрался делать? – удивленно протянул Марбус. – Зачем ты отодвигаешь рейки?

– Мы только посмотрим и все… – прошептал Гастурт. – Зато представь, вдруг мы что-то обнаружим? Нас похвалит мастер Джелло… от этого седобородого доктора никогда слова доброго не дождешься…

Под толстыми покривившимися досками, покрытыми зеленоватым налетом плесени, открылся темный прямоугольник пустоты.

Неприятный запах, преследовавший людей еще в комнатах, резко усилился, однако молодых охранников уже ничто не могло остановить.

– Я хочу посмотреть, что там, внизу… – едва слышно, но решительно заявил Гастурт.

– Запали-ка, дружище, фонарь… тот, что поярче…

– Не стоит… нужно позвать доктора! Все-таки, он старший в нашем отряде…

– Перестань! Как нас учил мастер Джелло? Ничего не бойся, воин, и смело действуй по обстоятельствам!

Охранник уже наполовину забрался в зловонный провал и готов был проскользнуть дальше, когда друг протянул ему горящий светильник.

Детство Гастурта прошло в Городе, и он вырос в те годы, когда кругом все время гибли люди. Везде висели жгуты паучих ловушек, на башнях торчали черные смертоносцы, на всех важнейших дорогах проходы караулили бурые бойцовые пауки, отличавшиеся своей жестокостью. Каждый из них мог безболезненно прибить горожанина в любой момент и тут же сожрать.

Вокруг мальчишки, на всех его окружающих все время падала тень смерти, но он постоянно учил себя преодолевать постыдную слабость страха.

Это качество сохранилось у него и потом, в юности, поэтому он без всяких колебаний выбрал путь бойца, став охранником не кого-нибудь, а самого важного человека в Городе, Главы Совета Свободных.