Перед ней были стрекозы и муравьиные матки, жук плавунец и несколько других тварей, о существовании которых Йарра даже не подозревала, и чьи пугающие эманации вызывали не менее сильный страх.

Неведомый художник словно бы оживил неясным образом скульптуры, сделав из двуногих по внутреннему содержанию самых настоящих Порченых. Но зачем?

Йарра отошла от скульптурной группы, и задумалась. Внимание отвлекли появившиеся муравьи. Они несли в лапках комья какой-то дурно пахнущей грязи. Муравьев было удивительно много, и девушка запоздало испугалась, что может попасться им на обед. От целой лавины этих проворных и довольно сообразительных тварей ей было не уйти, реши они вдруг поохотиться.

Но муравьи не обращали на нее ни малейшего внимания. Они бродили среди грибов, укладывая под них принесенные удобрения. И раньше беглянка встречала муравьев, которые ухаживали за грибами, встречала муравьев-скотоводов, пасущих тлей, и муравьев-разбойников, струившихся по Урочищу всепожирающей лавиной. Но это были те самые, которые кормили «охрану» Замка. Обычно они совершенно не обращали на Йарру никакого внимания, а попытки прощупать их заканчивались ничем, словно бы щуп утыкался в глухую стену. То ли она не могла нащупать нужную волну для взаимодействия с коллективной психикой этих трудяг, то ли они были заэкранированы от попыток так же, как сама беглянка пряталась в свое время от пауков за куполом Танцующих Жуков.

В голове мелькнула заполошная мысль, что она пробралась в мерцающее подземелье против воли того, кто обустроил Замок, и которому подчинялась эта «служебная» каста тружеников. А что, если они, обнаружив дерзкую нарушительницу, решат с ней разделаться?

Когда ближайший муравей поравнялся с Йаррой, она замерла неподвижной статуей. Муравей вдруг отпрыгнул в сторону, и отчаянно зашевелил сигнальными антеннами. К нему подбежали два муравья-воина, которые раньше не попадали в поле зрения Арахниды. Потеревшись друг о друга усиками, воины бросились на женскую статую.

Жвала муравьев впились в ногу статуи.

Похоже, самоотверженные грибники атаковали кусок глины так же, как сделали бы это, встреть они перед собой настоящую сольпугу. В реальности атака эта была бы чистым самоубийством. Настоящая гигантская фаланга, пожалуй, без труда бы расправилась со всей колонией муравьев. Но статуя, конечно, осталась безучастной.

Муравьи-воины в некоем оторопении отступили, и принялись бегать вокруг, издавая забавные звуки, словно потерявшиеся в лесу человеческие детеныши. Дальше произошло именно то, чего и ожидала Йарра. Точно так же, как не задолго до этого она сама, муравьи приняли изваяния за тех, чьи эманации они испускали. Последовала молчаливая схватка двух воинов, и еще доброго десятка им подобных, пришедших к ним на помощь, с истуканами. Результат был прежним — глина оставалась глиной.

Стоявшая неподвижно Арахнида, почувствовав приближение воинов, немедленно испустила волну ужаса, подобную той, какой паук-волк лишал воли к сопротивлению кроликов и иных мелких млекопитающих. Воин остановился на миг, и бросился вперед. Девушка собрала в кулак все свои силы, и заставила его несколько изменить направление атаки. Тут по дороге отчаянному солдату попалась статуя, «изображавшая» собой извечного врага муравьев — муравьиного льва. Йарра была тут же забыта.

Манипулировать с волей муравьев было чрезвычайно трудно. Юная Арахнида давно уже поняла, что эти насекомые обладают неким коллективным психическим полем, на которое следовало воздействовать целиком, чтобы заставить двинуться хоть один усик на голове самого маленького рабочего. А это обессиливало. Сейчас лишь страх оказаться растерзанной придал силы.

Схватка с муравьиным львом закончилась ничем, и воин отступил. К выводу о том, что странная глина не делает попыток к нападению, одновременно пришел весь отряд. Атака прекратилась.

Не найдя ничего лучшего, солдаты оцепили группу фигур плотным кольцом, сомкнув огромные головы и недоверчиво шевеля антеннами. Внутри кольца оказалась и Йарра.

По счастью, грибники-рабочие вскоре закончили свои манипуляции с удобрениями, и двинулись в обратный путь. Вскоре снялось и оцепление.

Исследовательница холма с облегчением встряхнула одеревеневшими руками, несколько раз присела и подпрыгнула, разгоняя кровь в ноющих ногах. Судя по поведению муравьев, раньше статуй тут не было. Или же, муравьи просто сюда не заходили. В обоих случаях напрашивался вывод о том, что сегодняшний день — особенный в жизни Холма.

Йарра еще раз обошла странные статуи. Внезапно ниоткуда пришло понимание, что изваяния Арахнид изображали собой совсем не движение. Это были статичные позы, с помощью которых почитатели силы добивались эффекта настройки своей психики на манер хищных насекомых.

Прочувствовать это девушка смогла, когда сама замерла в самой что ни на есть неудобной позе, а к ней несся, шевеля жвалами, муравей-воин. Именно сама поза позволила ей сконцентрироваться настолько, что отважный солдат принял ее за паука-волка.

Йарра примерно воспроизвела положение, в котором стояла и ждала приближения муравья. Поза, в которой застало ее двигающееся тело атака, показалась вдруг смутно знакомой. Она представила себя со стороны, потом поискала глазами вокруг.

Действительно, в точно такой же позе, слегка перенеся тяжесть с одной ноги на кончик стопы другой, и подняв к голове руку, стояла небольшая статуя юноши, неподалеку от «фаланги». Девушка подошла поближе. Изображенный с удивительной анатомической точностью двуногий с пугающей улыбкой на тонких губах действительно источал вокруг себя ауру волка. Йарра вдруг вспомнила того паука, который от избытка чувств носился у реки, сшибая волевым импульсом парящих птиц, и гонялся за испуганными кроликами.

Некоторое время беглянка подражала остальным изваяниям, и чувствовала, что мгновенно настраивается на лад того насекомого, сущность которого была вложена в статую. Внезапно она вспомнила эпизод, когда ее едва не настиг Распознающий со своей ищейкой, еще в Долине, у озера кувшинок, — беспомощную, как казалось, жертву. Тогда лиса вдруг страшно перепугалась, а затем вообще потеряла след, хотя Арахнида находилась от нее на расстоянии прямой видимости. В тот раз беглянка решила, что грязь, в которой она вывалялась, отшиб запах. Но теперь она знала, что совершенно случайно испустила тогда сигнал, воспринятый несчастной лисицей как охотничий щуп, который метнул Порченый паук.

Именно для этих целей использовали древние Арахниды данные позы. Живя в Замке и практикуя свой Серебряный танец, Йарра все глубже погружалась в бездну знаний, оставленных сектой в виде Последовательности движений. Она знала, причем знала буквально «ниоткуда», что практикуемая Последовательность является упрощенным вариантом того, что в древности называлось Золотой Последовательностью. Пришла догадка: перед ней именно тот самый недостижимый эталон, к которому тянулись века и века Куколки и Личинки двух Великих Этапов.

Грибной порошок и анатомическая коррекция тел, путаные ритуалы и устрашающие двуногих практики — все это имело собой одну цель: приблизить хоть на волосок уподобление недостижимым статичным фигурам Золотой Последовательности. Создал ее основатель секты, а воспроизвести не мог никто. Собственно, из-за этого и появилась Серебряная.

Что же теперь видит перед собой Йарра?

Кто-то создал глиняные подобия тел двуногих, в которые неведомым образом вложил именно то, чего старались постичь бесчисленные годы Куколки и Личинки! Этот кто-то не только знал Золотую Последовательность достаточно хорошо, чтобы создать подобия ее фрагментов из мертвого материала, но и был настолько продвинутым, что разгадал их суть. Да еще и создал живую метафору, действующий символ совершенствования Арахнид!

Неужели Йарре посчастливилось посетить пещеру Основателя?

Наверняка, только он один и знал настолько хорошо свое детище, чтобы смочь создать эти изваяния.

Единственное, чего не могла понять Йарра, так это того, почему же сектанты не приходили сюда для своих бдений. Ведь имея перед собой эти людские фигуры, которые одновременно обладали всеми атрибутами гигантских насекомых, даже самая тупая Куколка немедленно совершила бы рывок в своем развитии.