Он строго спросил:

- Когда ты их видела последний раз?

- Давно. Полгода назад. Когда у отца взяла. И положила в сумку.

- У какого отца?

- У отца Сергия, - раздраженно ответила Дина.

- Кто такой отец Сергий? - напрягся Адмиралов.

- Андрей, ты слабоумный? Я взяла их у своего отца. У какого еще отца я могу взять его пленки? У моего отца, Василия Аркадиевича Щедрина! У твоего тестя!

- Да откуда ж мне знать, какие ты пленки ищешь? Я думал, что это секретное что-то, какой-нибудь компромат или шла того... фотографии документов!.. Что-нибудь по проверке твоей аудиторской... откуда мне знать... Фу, ты меня напугала. Я думал, важное что-то. По твоей работе...

- А это и есть очень важное. Мои детские снимки. Школа. Молодые родители. Их знакомство. Семейный архив. Позвони Бархатову, спроси у него.

Адмиралов рано повеселел.

- Да нет ничего у Бархатова, я же знаю. Слушай. А ты уверена, что тебе это все надо? Я о пленках. Ты же первая старье выбрасываешь. Может, это все не настолько важно? Подумай, прикинь.

А вот не надо было говорить этого.

- Шел бы ты погулять куда-нибудь.

Он не успел улизнуть вовремя. Дина взорвалась:

- Это для тебя ничего не важно! Это тебе все до лампочки! Как ты живешь. Адмиралов? Тебе на всех насрать! Абсолютно на всех! Даже на нее!

- На кого на нее!? - спросил холодно.

- Сам знаешь, на кого!

Говори, на кого! - закричал Адмиралов.

- На нее!.. На твою Франсуазу!

Хлопнув дверью, ушел.

Солнце светило весеннее, шел злой Адмиралов.

Шел злой Адмиралов, а солнце светило весеннее.

Адмиралов шел, злой. А солнце светило.

Почему-то позвонил Максу.

Контрольный звонок. Ничего не изменилось ли с Индией.

С Индией изменилось лишь то, что степень готовности вот-вот повысится.

А купил ли Адмиралов себе ботинки на жесткой подошве?

Еще не купил.

Значит надо купить.

Через полчаса они с Максом встретились в обувной секции спортивного магазина, занимавшего целый этаж торгового центра. Из окна были видны крыши домов и стрела подъемного крана. Макс был большой дока в ботинках на жесткой подошве.

У него тоже был свой интерес - купить Любови белые шнурки.

- Есть ли у вас белые шнурки?

- Один метр, - ответила продавщица.

- Мне на шесть дырочек с одной стороны.

- Подойдут.

Макс купил.

А вот ботинки на жесткой подошве подходили Адмиралову не во всем. То давило на пятку, то жало в носке.

Без помощи Дины ему ботинки мерились плохо, даже на жесткой подошве.

Но Макс был дока в ботинках, заточенных на экстрим. С помощью Макса ботинки выбрались, как сумели.

- Вот в этих по горным тропам пройдешь.

У Адмиралова не было денег с собой на ботинки. А кредитною картою он не пользовался.

Ничего. Решили отложить. Жизнь ведь не кончается в магазине у кассы.

Этажом ниже, в так называемой «пиццерии», сидели Андрей Адмиралов и Макс Командор, пиццу ели и пили пиво. Адмиралов о досадных невзгодах рассказывал, вспоминая события дня.

Пропустив мимо ушей импульсивную исповедь Адмиралова, Макс о своем с ним поделился:

- Понимаешь, у нее пунктик. Она вбила себе в голову, что я ее ревную. Ко всему движущемуся и недвижущемуся. Боится спровоцировать ревность во мне.

Адмиралов был поражен.

- А ты... нет? - осторожно спросил Адмиралов. - Не ревнуешь?

- Я похож на ревнивца?

- Подожди. А разве ты не проходил курс у Крачуна?

- Против патологической ревности? Это Люба тебе сказала? Ну, видишь ли, какая тут история. Мы с Крачуном старые знакомые. В годы нашей юности... тебе и не представить такое... мы с ним торговали дынями в Днепропетровске. Короче, я договорился с ним, что он за меня как бы возьмется - не по- настоящему, для вида. Для Любы. Пусть она считает, что меня вылечили.

Врет, подумал Адмиралов, Крачун сам говорил, что у него Максим лечится. Или это говорил не Крачун? А может, Крачун мистифицировал Адмиралова?

- Со мной все в порядке, - продолжал Макс. - На самом деле, это ей надо помощь оказывать. Но вся проблема в том, что с ревностью разработок выше головы как справляться, а вот со страхом ревности - ничего нет. По секрету, хорошо? Это я, это я ее на ваши курсы направил, ну на терапию против курения. Она как бы от курения избавляется. Мне это Крачун подсказал.

И что?

- А на самом деле там ее проблемой занимаются. Она не знает этого.

- Кто занимается? Крачун?

- Нет, Фурин.

Адмиралов помолчал, подумал.

- А Крачун: он тоже ревностью занимается?

- Нет, это не его тема. Он только сделал вид: что со мной занимается. Специально для Любы: я же тебе объяснил. Ревностью только Фурин занимается. Помимо курения.

- А чем занимается Крачун?

- Ну, чем-то занимается. Я не помню. Я ничего в этом не погашаю.

Адмиралову показалось, что Макс что-то скрывает.

- Минуточку, - сказал Адмиралов. - Но зачем такой сложный путь? Через курсы против курения... А прямо нельзя?

- Ты что! Она бы не пошла.

- А в чем лечение заключается?

- Да нет никакого лечения. И не лечение это, а психологическая помощь, это же разные вещи. Пока до этого еще не дошло, чтобы лечить. Пока феномен изучается только.

Адмиралову это что-то напомнило.

- А не собирается ли Фурин выступить с докладом на конференции?

- Типа того, - сказал Макс.

Тут появился некто и громким голосом обратился к сидящим за столиками, - он попросил покинуть здание, потому что все здешние службы закрываются. Сказав это, немедленно удалился.

- Бомба, наверное, - сказал Макс.

Народ не спешил расходиться.

- Стоп. Я правильно понимаю? Значит так. Люба, будучи твоей женой, страдает страхом патологической ревности...

- ...хотя я не даю ей никакого повода! - быстро вставил Максим.

- ...и этот феномен страха патологической ревности изучает психотерапевт Фурин, для чего он пользует Любу на курсах коллективной терапии против курения?

- Ну, ты выбирай выражения, «пользует»! Это по-другому называется. А в целом, верно. Фурин хотел с нами в Гималаи, чтобы за Любой присматривать, наблюдать, но не смог. Так что у нас всего один психотерапевт будет.

- Это кто еще?

- Крачун, естественно.

- Крачун?

- Ты разве не знал? Я думал, это ты его уговорил.

- Крачуна? С нами в Индию?

- Он попросился - я думал, это ты ему сказал. Так вот оно что! Теперь понимаю. Он узнал, что мы в Индию едем и что вашим отношениям будет положен конец, и захотел поближе быть - к вам с Франсуазой.

- Я тебе не говорил, что ее зовут Франсуаза.

- Ну, значит, мне приснилось. Перестань, шила в мешке не утаишь, не парься. Мне нет никакого дела до ваших с ней отношений. А вчетвером будет проще, дешевле будет машину нанять. Я рад, что с нами Крачун. Много лет его знаю. Смотри-ка, расходятся все.

Действительно, расходились.

Допив пиво, Макс и Адмиралов пошли в сторону эскалатора. Народ по этажу брел нога за ногу, не торопясь, нехотя. То, что поступил о бомбе сигнал, все уже знали. Вот и голос по радио, наконец, передал бодро-торжественным тоном, что всем необходимо удалиться за пределы здания, не предаваясь панике. А никто и не предавался. Конечно, одна из ложных тревог, не более того. Но кто их там разберет, какие из них ложные.

На выходе не торопили. Всех выпускали и никого не впускали. Кто-то из невпускаемых возмущался порядками, он очень хотел войти внутрь здания, чтобы купить дезодорант. Макс увидел у входа антитеррориста с умной собакой. Ему собака не понравилась. Умом.

- Подожди, я переложу тут.

Он перекладывал какие-то конверты из одного отделения сумки в другое, - то другое застегивалось на молнию.

- На почту собрался?

Макс не ответил.

- Надеюсь, v тебя там не гексоген?

- Нет. Другое. Если что, держись от меня в стороне.

Однако мимо умной собаки прошли беспрепятственно. Макс на улице закурил. Адмиралов от курения воздержался.