Я озвучил его вопрос вслух.

– Понятия не имею, – признался Кощей. – Возможно, он битком забит продуктами и боеприпасами, которых хватит всем нам на сотни лет. А может, там чудодейственная установка, которая одним махом повернет время вспять – вылечит планету от Полей Смерти и прочих «язв». Или, напротив, супероружие. Короче, не знаю. Но мой отец все твердил про великую миссию. Дескать, ее предстоит выполнить мне. А ему такие же байки втирал мой дед. А тебе твои предки ничего не говорили?

– Нет.

Мы с отцом и в самом деле ни разу не обсуждали это. Я думаю, он и сам не знал. Мой дед по каким-то причинам не стал ему ничего объяснять. А может, все пошло с прадеда – именно он решил похоронить тайну с концами и не посвящать в нее потомков.

– Так что, Богдан? Составим команду? – поторопил меня Кощей.

– Да стремно как-то к тебе в товарищи идти, – откровенно признался я. – Ты ж небось зуб на меня имеешь? Гибель своих ребят возле Музея нам с Алёнкой и Яшкой так и не простил?

– Поможешь мне бункер открыть, прощу. И тебя, и их обоих. Будем в расчете, – Кощей настойчиво глянул на меня. – Решайся, Богдан. Оно того стоит, поверь.

– Только сначала Кремль, – твердо ответил я. – Пригони машину, тогда поговорим.

Кощей поморщился и машинально посмотрел на руины, в которых затаились нео. Они сейчас не подавали признаков жизни. Явно задумали какую-то пакость. Небось выбирались потихоньку через дальние проломы или окна, намереваясь зайти нам в тыл и застать врасплох.

Пришлось поторопить маркитанта:

– Кощей, не тяни. Дуй за машиной. Другого выхода все равно нет.

– Ладно, – решился он и скинул мне автомат: – Держи.

– Лучше «Феникс» отдай, – попросил я.

Он колебался короткое мгновение, а потом все-таки протянул меч. Оно и правильно. Без меня «Феникс» ему без надобности.

Привычная с детства рукоять фамильного клинка мягко легла в ладонь. Я невольно заулыбался во весь рот. Показалось, будто повстречал закадычного друга, которого не видел уже давно.

Кощей хмыкнул, подхватил топор убитого Брыхха и быстро исчез в темноте.

Я посмотрел на Алёнку. Ее сотрясала крупная дрожь, глаза закатились, а красные прожилки слились в единый сплошной узор. Теперь казалось, что кожа девушки покрыта свежей кровью. Я даже дотронулся пальцами до ее щеки, чтобы проверить, так ли это. Но тут же убедился, что ошибся. Кожа Алёнки оказалась сухой и очень горячей.

Я приложил к ее лбу рукоять «Феникса». Прохладный металл, возможно, хоть чуть-чуть ослабит жар. Найти бы родник, обтереть ее холодной водой…

«Бесполезно. Она умирает, – еле слышно вздохнул Лёнька и внезапно закричал: – Дан! Нео!»

Мутанты все же незаметно покинули руины и зашли сзади. Их косматые кряжистые тени вынырнули из темноты. Я даже обрадовался этой внезапной атаке. Уж лучше сражаться, чем бездеятельно сидеть возле Алёнки, ощущая полнейшую беспомощность.

– А-а-а!!! – Я завопил во всю силу легких, выплескивая в этом крике все беспокойство за Алёнку. Автомат запел в моих руках.

Очередь скосила ближайших нео, но за ними уже надвигались новые. «Феникс» сам собой выпрыгнул из ножен…

Внезапно резкий, но знакомый звук ударил по ушам. Я узнал его сразу – так гудел клаксон вездехода. Ну точно! К вою автомобильного гудка прибавился рев двигателя, скрип тормозов, а потом ночную темноту разрезал широкий язык огня.

Вездеход Кощея оказался как две капли воды похож на тот, на котором мы выехали из Ниитьмы. И у него на крыше тоже имелся огнемет. Стена пламени отрезала нас от нео.

– Богдан, скорее! – поторопил меня Кощей, не отрываясь от огнемета.

Загрузить в вездеход брата с сестрой оказалось делом пары мгновений.

– Давай за руль, – я сменил маркитанта у огнемета.

Впрочем, стрелять больше было не в кого. Несколько мутантов с воплями метались возле руин живыми горящими факелами, остальные мудро предпочли отступить.

Кощей врубил на вездеходе прожектор, освещая путь, и нажал на газ.

Перед самым выездом на Красную площадь Кощей внезапно притормозил вездеход.

– Ты чего? – не понял я.

– Дальше поедешь без меня, Богдан, – заговорил Кощей. – Вездеходом управлять умеешь?

– Справлюсь. – Нас, дружинников, обучали этому ненужному, в общем-то, искусству – водить машину. Вот теперь пригодилось. М-да, Лёнька, как всегда, оказался прав: ненужных знаний не бывает. Все когда-нибудь да пригодится.

– Так я и думал, – кивнул Кощей. – Тогда давай за руль. Я в Кремль не пойду. Лучше подожду тебя в другом месте. Тут неподалеку есть холм. Из него торчат две колонны, уж не знаю, кто поставил и зачем. Не суть.

Я кивнул:

– Знаю это место.

– Отлично! В холме есть нора. Вход потайной, но я подам тебе знак. Мелодию помнишь? «Юпи-ду, юпи-ду».

Я опять кивнул. Помню. Именно она звучала у Музея во время нашей первой встречи с Кощеем.

– Вот она станет маяком. Короче, придешь туда, как только сможешь. Только не тяни. Понял?

Я нетерпеливо дернул плечом. Теперь, когда до Кремля рукой подать, во мне с новой силой вспыхнула надежда. А вдруг еще не поздно спасти Алёнку? Вдруг чудо-лекарство из танка все же подействует?..

– Дан, ты придешь? – переспросил Кощей.

– Посмотрим, – коротко ответил я.

– Придешь, – хохотнул он и многозначительно кивнул на «Феникса». – Тебя теперь любопытство будет крепко за горло держать.

Я не ответил. Тайны, бункеры, ключи – это все потом. Сначала надо спасти Алёну…

Дальше для меня было все как в тумане. Будто внутри постепенно натягивалась тугая струна беспокойства и страха, готовая вот-вот лопнуть. От переживаний за Алёнку я едва не спятил. Как в бреду, гудел в клаксон перед массивными воротами Кремля. Их открыли почти сразу – дозорные на стенах увидели наше приближение загодя и успели доложить воеводе.

Знакомые лица, искренняя радость от моего возвращения и удивленные вопросы по поводу моих спутников слились в одну безостановочную карусель. Я машинально отвечал что-то, а в голове стучала лишь одна мысль: «Танк… Мне надо к танку…»

Кажется, я кричал это вслух. Умолял, просил. А сам все смотрел на Алёнку, на то, как ее кожа покрывается блестящей красной корочкой. Она окутывала ее словно кровавый лед.

Девушка так и не пришла в себя, и я уже не мог понять, жива она или мертва.

А потом мне дали-таки разрешение – сам князь вышел и повелел пропустить к танку.

«В командирское кресло ее сажай», – подсказал Лёнька.

Едва я усадил Алёну, как из подлокотников вынырнули гибкие механические щупальца. Одно из них плотно прижало предплечье девушки к ручке кресла, а второе, со шприцем на конце, сделало ей укол.[18]

Сделав свое дело, щупальца исчезли, и тут же загорелся один из экранов. По нему побежала светящаяся надпись: «Наноблокада установлена. Началась интоксикация организма. Нужна госпитализация».

Я не понял ни слова, хотя раз за разом читал и перечитывал надпись с упорством идиота.

«Да успокойся ты! Приди в себя! – Лёнька больно выкрутил мне ухо. – Жива твоя ненаглядная. Жива! Теперь ее надо в лазарет. Пройдет время – поправится».

Я посмотрел на Алёну. Она по-прежнему находилась без сознания, но красная «ледяная» корочка на ее теле начала потихоньку бледнеть.

Вечером следующего дня мы с Лёнькой стояли на крепостной стене и глядели на заходящее солнце.

За прошедший день я переделал целое множество дел. Доложил в подробностях обо всем князю и боярам и, самое главное, наведался в лазарет.

Кирилл выжил, не тронулся рассудком и не превратился в овощ. Так я и знал, что у Хога ни на что серьезное силенок не хватит. Правда, брата мучили сильные головные боли, но лекари обещали, что это временно, и уже к следующей луне он пойдет на поправку.

Яшке и Алёне тоже требовалось время и покой до полного выздоровления.