«Лёня, готов навестить своих соплеменников? Надеюсь, ты не забыл, где находится твой дом?»

«Хочешь в гости к кио? Бесполезная затея, Богдан, – отверг мое предложение осьминог. – У них нет лекарства, иначе мне было бы о нем известно».

Он замялся. Я почувствовал его смятение и тревогу. Бывший кио-координатор явно что-то недоговаривал…

«Лёня!»

«Ну что? Ну да, есть одно средство… Только стремное очень. К тому же не факт, что поможет…» – Он вновь замолчал.

Я еле удержался, чтобы не сорвать осьминожку с плеча и не начать трясти.

«Да расскажу, расскажу, – проворчал Лёнька. – Но учти, это всего лишь легенда. Непроверенная. Короче, говорят, что на севере Москвы есть такое место – Красный туман. Там, за его границей, стоит древняя башня, а в ней живет Тварь…»

«Знаю, – перебил я. – У нас, в Кремле, тоже есть такая байка. Будто каждый, кто пересечет туман, обратно не возвращается. Тварь забирает их жизнь. Но иногда, напротив, дарит ее…»

Я осекся. Эта самая Тварь из легенды может спасти Алёну! Вот только знать бы, где такое место находится…

«Лёня!»

«Я знаю туда дорогу, – нехотя признался бывший кио. – Сам не ходил, но путь мне известен. Я ж как-никак координатор, хоть и бывший…»

«До утра дойдем?» – уточнил я.

Ответить он не успел – внезапно странно пискнул и свалился с моего плеча бессознательным зеленым комочком. А мгновением позже накрыло и меня…

…Я стоял посреди плоского, как доска, огромного темно-серого поля возле толстой абсолютно ровной колонны. Таких колонн тут было превеликое множество. Они отбрасывали четкие, словно вычерченные по линейке, тени – неестественно прямые, будто нарисованные.

Поле с колоннами простиралось во все стороны, сколько хватало глаз. Верхушки колонн упирались… вначале я подумал, что в небо. Но эта серая плита над головой больше походила на потолок. Хотя таких потолков в реальной жизни не бывает. И таких полей с колоннами тоже.

Происходящее казалось странным вязким сном.

Внезапно среди колонн вспыхнул свет. Он был теплым и в то же время… живым, что ли. При взгляде на него я внезапно ощутил нежность, словно там, в глубине, прятался кто-то… не знаю, ребенок или юная девушка.

Свет покоился на руках мужчины. Я не мог рассмотреть ни его лица, ни одежды. Просто черный силуэт с живым светом в руках.

Мне показалось, что незнакомцу очень трудно идти. Словно каждый шаг давался ему с боем. И все же человеку, похоже, было крайне важно дойти и донести свой живой свет… Куда? Этого я не знал. Чувствовал лишь одно – нет такой силы, которая заставит незнакомца отвернуть от цели. Живым или мертвым он пройдет свой путь до конца.

Я хотел шагнуть вперед – к нему, но не сумел даже тронуться с места. Тело вообще не слушалось меня. Я мог лишь смотреть. И говорить.

– Ты кто? – Вырвавшийся у меня вопрос догнал незнакомца.

В первый момент мне показалось, что ответа не будет, – человек со светом на руках все так же упрямо шел вперед, словно пребывал в трансе.

И все же ответ пришел. Казалось, слова сами собой сгустились в воздухе, отразились от колонн, срикошетили от странной серой плиты, заменяющей тут небо:

– Снайпер… Черный Стрелок… Камай-нанги… Побратим Смерти…

Голос был странным. Вернее, их было несколько, слившихся в один. Хриплые и звонкие, басы и теноры, мужские и женские, но все как один расплывчатые. Словно внезапно заговорил хор призраков.

– Ты тоже Побратим Смерти. Ты погиб в Поле, но уцелел, – эти слова адресовались не мне, а Лёньке.

Оказывается, он был тут, со мной. Зеленая клякса судорожно цеплялась обессилевшими щупальцами за мою куртку.

А тот, кого призрачные голоса назвали Снайпером, уходил все дальше по серой равнине, крепко прижимая к себе свой драгоценный свет.[16]

– Погоди! – попытался окликнуть его я.

Но он не обернулся, будто не слышал. Зато среди равнодушных колонн внезапно раздался голос – живой, человеческий, разве что непомерно уставший:

– В Красный туман не ходи… Возвращайся в Кремль. Именно там лекарство для твоей любимой…

Дальнейших слов я не услышал. Колонны вдруг сложились гармошкой, перестав поддерживать небесную плиту, и она грохнулась вниз, прихлопывая меня, словно крохотную беспомощную букашку…

Очнулся я в коридоре Ниитьмы неподалеку от лечебницы. Лежал на полу возле стеночки. Осьминожка валялся рядом.

Я сел, машинально потер лоб. Шишка. Видать, когда падал, неслабо башкой о стенку приложился.

Что же произошло? Понятно, я потерял сознание. Но почему?..

В голове мелькали обрывки о каком-то странном не то сне, не то бреде…

Снайпер… Свет… Кремль…

Рядом зашевелился, приходя в себя, осьминог.

«Лёня, что это было? А?»

«Не знаю… Кажется, проделки Полей Смерти. Возможно, часть моего сознания навсегда осталось в одном из них…»

«А Снайпер? И все остальное?» – сбивчиво спросил я.

«Не знаю, – повторил бывший кио. – Наверное, Снайпер тоже вошел в Поле, и между нами установился случайный контакт… А ты что помнишь?»

«Он сказал возвращаться в Кремль. Это всё».

«Значит, ты отключился раньше меня. Я помню еще кое-что. Снайпер сказал, что в Кремле есть танк, который пригнал некий Данила… Есть такой?»

«Да. И что?»

«А то, что в нем имеется медицинское устройство с наносывороткой…»

«Лекарство для Алёны! Да?»

«Может, да. А может, и нет. – Осьминожка встряхнулся всем телом, словно мокрый крысопес, и забрался ко мне на плечо. – Доберемся до Кремля – узнаем. Чего расселся? Вставай давай. Времени мало, а путь неблизкий».

Я вскочил как ошпаренный. Почти бегом направился к жилому блоку Яшки и Алёны. Но, прежде чем открыть дверь, притормозил и окликнул бывшего кио:

«Лёнь, а этот… Снайпер… ничего больше не сказал?»

«Сказал…»

«Что?»

«Я не смог спасти свою любимую, так, может, хотя бы ты спасешь свою… – неохотно процитировал Лёнька, помолчал и добавил: – Было еще кое-что, Дан…»

«Ну?» – забеспокоился я.

«Знаешь, мне показалось, что это видение было… из будущего, – осьминог-телепат помялся. – Вернее, видений было два. Второе – про Садовое Кольцо. Вроде как его невозможно миновать…»

«Невозможно?! – перебил я. – Ты хочешь сказать, что мы отрезаны от Кремля?!»

«Пока нет. Говорю же, это видение из будущего, – раздраженно отозвался Лёнька. – Возможно, оно никогда не произойдет… Не знаю… В любом случае, нам стоит поторопиться».[17]

Когда я переступил порог комнаты брата с сестрой, они пили чай. Налили и мне, но я отмахнулся, быстро обрисовал им ситуацию.

Надо отдать брату и сестре должное: ни криков, ни истерики. Они лишь переглянулись, а потом Алёна спросила ровным спокойным голосом:

– Сколько, ты говоришь, у меня осталось времени до… следующего приступа?

– Полдня и ночь… Кстати, а что сейчас вообще? День? Вечер? Тут у вас подземелье без окон, хрен время определишь.

– Только что передавали: пять часов вечера, – Яшка кивнул на висящий на стене динамик.

– Получается, осталось около четырех часов светлого времени, – прикинула Алёна. – А за такое время можно успеть добраться до Кремля?

– Но у нас еще есть и ночь, – напомнил я.

– Ночью по Москве… Это самоубийство, – Алёна взъерошила руками пушистые русые волосы. – Нет, ребята. Не хочу рисковать вами…

– А если на машине? – перебил Яшка. – На машине за четыре часа успеем? А, Богдан?

«Лёнь, как думаешь?»

«Наверное, можно. При условии, если знаешь дорогу».

«А ты ее знаешь?»

«Скорее нет, чем да. У меня в базе данных есть подробная карта довоенной Москвы. А нынешняя не вся – кусками. К тому же я не знаю, в каком месте переходить Садовое Кольцо».

М-да… Кольцо – вот главная проблема.