Мысленно аплодирую стрелку – прекрасный выстрел. Правда, словивший болт нео явно не разделяет мое мнение…
Арбалетчик занят по самые помидоры – спешно перезаряжает арбалет. Копьеносец пытается в одиночку завершить то, что они начали втроем, но тут же резко передумывает. Хотя с танталовым штыком между ребрами вообще трудно о чем-то думать.
«Дан! Ты чего застрял? – сердится Лёнька. – Добивай их, и ходу. Или ждешь, пока остальные мутанты подтянутся?»
Один уже подтянулся. Но Тан заставляет его навсегда потерять интерес к каким-либо битвам, кроме загробных.
«На крышу вагона, – коротко командует Лёнька. – Да не грузового, а пассажирского».
Понятно, о чем речь. В отличие от грузового, пассажирский вагон имеет окна. Наверное, раньше в них стояло стекло. Оно вообще до Войны имелось повсюду. Его было завались, этого стекла. До хрена. Девать небось некуда…
«Не отвлекайся, Дан!» – резко одергивает меня Лёнька.
А я и не отвлекаюсь. Мачете и Тан отправляются за пояс, а мои руки цепляются за край оконного проема, подтягивая тело. Затем окно служит упором для ног, а ладони нащупывают желобки на крыше. Удобные такие желобки. Раскрошившиеся от времени, правда, но все еще очень даже ничего. А интересно, они у всех вагонов или…
«Дан! Ты опять?»
А что я? Я ничего. Немного хмельной от пролитой вражеской крови. Но это здорово. Я сейчас ловкий, стремительный, как пуля. И такой же смертоносный…
«Дан, соберись!»
А я и так собранный, дальше некуда. Как сжатая до предела пружина. Бегу по крыше вагона в сторону стены вокзала. Там, на втором этаже, повсюду окна. Но меня интересует одно – возле которого торчит знакомый зеленый комок. Вернее, сейчас осьминог расплылся кляксой на стене, вцепившись присосками в древний кирпич и раскинув в стороны все свои семь щупалец.
Семь?!
«Лёня?!»
«Не отвлекайся! Все потом! Давай быстрее сюда, пока вожак тут один».
От края крыши вагона до нужного окна сажени полторы…
«Две. Прыгать придется не только вперед, но и на полсажени вверх. Сумеешь?»
«Обижаешь!»
Что-то молотит по спине, отскакивая от брони, как сухой горох от пола.
«Тебя обстреливают из луков… Прыгай!»
Короткий разбег, насколько позволяет крыша вагона. Толчок. Обшарпанная кирпичная стена стремительно бросается мне навстречу, бьет по животу, рукам и ногам, но ладони уже вцепились в край оконного проема. Он шершавый и колючий от цементных заусенцев и остатков проржавевших гвоздей. Это хорошо – руки не соскользнут. Правда, ладони покрываются кровью от мелких порезов. Плевать. Теперь подтянуться, перебросить ноги через подоконник.
Всё. Я на месте.
«Пистолет!» – напоминает Лёнька.
Рифленая рукоять «Грача» удобно ложится в мою ладонь.
– Привет, ребята. Не ждали?..
* * *
Предводитель клана Новых Людей Гррыг считал себя не только сильным, но и умным вождем. Силу он получил в Красном Поле Смерти. Просидел там почти целый день, вытерпел ужасную боль, смотрел, как облезает собственная шкура, обнажая кровоточащее мясо. Зато мускулы налились силой, которая и не снилась большинству нео. Что говорить, лишь избранные Новые Люди способны на подобное, а выродки хомо вообще в таких случаях сразу дохнут.
Да, силу Гррыг получил от Поля, а вот ум достался ему от рождения. Острый, проницательный ум. Гррыг первым из вождей северо-восточных кланов нео понял, что не всех хомо надо сразу есть. Некоторые полезны кое в чем другом. Те, кто называет себя Лосями, показывают воинам Гррыга всякие полезные штуки: как стрелять из арбалета и винтовок, а взамен просят туши хоммутов и всякий мусор, который воины нео находят во время блужданий по руинам. Чудные бесполезные вещи Древних. Они никому не нужны, кроме странных хомо из клана Лосей…
Вот и сегодня Гррыг проявил мудрость, не разрешив своим воинам сразу прикончить двух наглых хомо, которые неизвестно как оказались прямо посреди крепости нео.
Эти хомо не из клана Лосей. Они другие. Из крепости под названием Ниитьма. Воины хотели их сразу убить. Но мудрый Гррыг не позволил. Сперва надо узнать, как они оказались здесь. Если проспали часовые на стенах, их надо наказать – убить и съесть в назидание другим. Но может, хомо нашли другую лазейку. Надо узнать, где она, и перекрыть, чтобы враги не смогли больше беспрепятственно проникнуть в крепость клана Гррыга.
Поэтому пленников не стали убивать сразу. На них набросили столько сетей, сколько пальцев на одной руке Гррыга. Часть из них хомо пропороли своими ножами. Но все не смогли.
И вот теперь оба пленника висели перед Гррыгом на дыбе, куда вождь обычно вешал живую еду – хомо, а порой и провинившихся нео.
Гррыг не любил мертвую плоть. Обычно он отрезал мясо от еще живых. Ломоть за ломтем, тщательно прижигая раны, чтобы остановить кровь. Сначала съедался язык. Потом куски мяса с ног и спины. Затем с живота и рук, а самое вкусное – ребра, оставлялись напоследок. А вот ливер вождь не любил и всегда отдавал его своим воинам. Но только уже в самом конце – после гибели еды.
Этих же двух пленных пока есть нельзя. Поэтому языки у них еще целы. Они должны говорить. Рассказать, как прошли на Рижский. А затем еще рассказать, как воинам Гррыга незаметно попасть в Ниитьму.
Когда-нибудь нео северо-восточного клана непременно захватят эту крепость. Там много вкусных сочных хомо. Их можно есть очень долго. Лакомиться, отрезая кусок за куском от еще живой трепещущей плоти.
Гррыг облизнулся и посмотрел на двух висящих перед ним хомо. Время обеда. Пожалуй, стоит побаловать себя ломтем свежего мяса.
Внезапно от окна скользнула быстрая тень. В комнате, откуда ни возьмись, появился третий хомо с пистолетом в руках. Гррыг сразу узнал эту пукалку – с такими ходили люди из клана Лосей.
– Не дергайся, – страшным голосом прошипел гость. – А то пристрелю. Зови сюда одну из своих «обезьян». Только кого посмышленее. Учти, за его ошибки платить будешь ты.
Черный ствол многозначительно смотрел нео в грудь.
– Я понял. Позову Эррга, – торопливо кивнул Гррыг.
Он был не только сильным, но и умным вождем. И очень не хотел умирать…
* * *
Первая часть разработанного Лёнькой плана по освобождению ребят прошла без сучка, без задоринки. Вожак в пыточной действительно был один, если не считать Лиса и Петровича.
Нео удалось застать врасплох. И самое главное, его реакция на оружие оказалась точно такой, как и предсказывал бывший кио.
«Я ж говорю, он умный чувак, – подтвердил Лёня. – Другой бы со всей дури попер на пистолет. А этот нет. Будет ждать подходящего момента, чтоб разорвать тебя на куски».
«Не дождется!»
Я посмотрел на ниитьмовцев. Лис и Петрович, оба в чем мать родила, висели на дыбе. У близнеца на боку виднелась рваная рана. Насколько она опасна для жизни, с ходу мне определить не удалось. Ее прижгли раскаленным железом – прямо по живому, стремясь не только остановить кровь, но и причинить как можно больше мучений. Лис находился в сознании. Висел молча, без единого стона, хотя наверняка испытывал сейчас невыносимую боль. При виде меня его потрескавшиеся губы шевельнулись:
– Дан… Это ты…
– Держись, братишка.
Я перевел взгляд на Петровича и содрогнулся. Ему пришлось не в пример хуже, чем Лису. Гррыг буквально покромсал его на куски. Без глаза, с освежеванными руками и переломанными ногами, так, что наружу торчали обломки костей, с распоротым животом и вывалившимися внутренностями, ниитьмовский воевода походил на бесформенный окровавленный кусок мяса.
«Он без сознания, – заговорил Лёнька. – К счастью для него, потому что вытерпеть такую боль абсолютно невозможно».
Я скрипнул зубами, чувствуя нарастающую ненависть, еле сдерживая желание выпустить пулю прямо в жирное облезлое брюхо Гррыга.
«Не вздумай! – тотчас вмешался Лёнька. – Без заложника ребят не освободить».
Он прав, как всегда.
– Давай зови своего Эррга, – велел я Гррыгу. – Ну! Живее!
