– Богдан, что ты так на меня смотришь? – Алёна кокетливо поправила волосы.

– А? Да нет… просто… слушаю тебя… – Я спохватился и отвел взгляд, но перед глазами по-прежнему стояли пухлые алые губы и непокорная пушистая русая прядь…

«Спроси лучше, где ее Михей, – вернул меня с небес на землю Лёнька. – Почему на помощь не пришел. Тут до Музея рукой подать, должны были выстрелы услышать. Кстати, интересно, как это они в Музей пошли, когда там Поле Смерти. Да не Желтое, как в «Олимпийском». Здешнее – Черное, а оно поопаснее всех полей будет».

Пришлось озвучивать вслух вопросы, будто заправский толмач.

– Я и сама волнуюсь за ребят, – призналась Алёна. – Куда запропастились? А Поле… Да, было. Огромное. Черное, словно дым от пожара. Закрывало все развалины Музея и пустырь рядом. Торчало там с незапамятных времен. Еще до моего рождения обосновалось. А на днях ушло. Или развеялось. Кто его там разберет? Ну мы сразу туда и рванули. За… э… трофеями.

– Понятно. И куда ты дальше?

– К Музею. Вдруг ребятам нужна помощь… – Алёна с надеждой взглянула на меня: – Богдан, пойдем со мной. А? Встретимся с группой и все вместе вернемся в Ниитьму. Отдохнешь у нас в крепости, а потом пойдешь выполнять свое задание. Оно может подождать?

– Запросто, – кивнул я.

И в самом деле, надо зайти, посмотреть, что это за Ниитьма такая. К тому же до жути захотелось нормально отдохнуть. Поесть, поспать.

«Ага. Особенно поспать, – ехидно фыркнул Лёнька. – И желательно не в одиночестве. Ты слюни-то подбери и фантазию поубавь. А вдруг у нее жених есть?»

«Заткнись», – посоветовал я, прекрасно понимая, что утаить сокровенные мысли от этого бесцеремонного телепата все равно не удастся. Покопается в моей башке и вытянет наружу самое затаенное. Да еще и обсмеет.

«Обязательно», – тотчас гнусно пообещал он.

– Богдан, пойдем, – позвала меня Алёна.

– Сейчас. Только давай сперва трофейное оружие спрячем. Пусть в тайнике полежит. Потом вернемся и заберем.

Пустырь перед Музеем, да и сам Музей выглядели более чем странно. Казалось, годы не коснулись их. Всё осталось так, как было во время Последней Войны.

Здание Музея разрушили снарядами до основания. Более-менее уцелела лишь одна стена, остальное превратилось в щебень. Но за последующие годы руины не занесло землей, они не покрылись зарослями, как большинство остальных развалин Москвы. Останки Музея сохранились в своем первоначальном виде. Как и асфальт перед ним. Покрытый выбоинами и воронками, тем не менее он за послевоенное время не растрескался и не пророс сорняками. Даже бордюр кое-где сохранился. И железный забор уцелел. Вернее, некоторые его секции были выломаны, словно протаранены чем-то вроде того танка, на котором Данила приехал в Кремль.

Похожие машины стояли на пустыре прямо перед развалинами Музея. Правда, все они выглядели обгорелыми и покореженными, будто по ним били из орудий.

«Это не танки, а БТР», – поправил меня Лёнька.

Я положил руку на броню. Горячая. Словно еще недавно внутри бушевал огонь.

«Жаркий тут кипел бой», – Лёнька вздохнул. В «голосе» бывшего кио прозвучала самая настоящая зависть. Кажется, он искренне жалел, что не был участником того сражения.

– Богдан, – окликнула меня Алёна. – Смотри!

Между двумя бронетранспортерами лежал труп мужчины. Первое, что бросилось в глаза, – его одежда цвета хаки и снаряжение. Из уроков истории я знал, что это военная форма русских солдат. Тех самых, которые обороняли нашу страну от захватчиков.

Казалось, что солдат погиб только что, даже кровь еще не запеклась. Мертвая рука по-прежнему сжимала автомат…

«Это пулемет, – вновь поправил меня Лёнька. – Ручной пулемет Калашникова. ПКМ называется».

– А здесь еще, – Алёна указала на воронку.

Там перемешались куски тел – человеческих и био. Похоже, их разорвало взрывом на части. И везде была свежая кровь.

Возле БТР обнаружилось еще несколько трупов. Обмундирование и оружие у них были разные.

«Это захватчики», – Лёнька указал щупальцем на мертвеца в чужой форме.

«Без тебя знаю, – уроки истории я всегда любил. – Но когда погибли все эти люди? Они выглядят так, словно бой состоялся только что…»

«Нет. Это произошло двести лет назад, – перебил мой осьминог-всезнайка. – Но, видно, Поле Смерти законсервировало время. Или отмотало его назад».

«Как так?» – удивился я.

«А хрен его знает. Я тебе что, ученый? – почему-то обозлился бывший кио. – Ты лучше обувку себе подбери. Смени сапоги на берцы, поверь, оно так удобнее будет. И одежонку какую-нибудь не забудь. Или понравилось светить перед девчонкой мускулистым торсом?»

«Да пошел ты…» – для проформы матюгнулся я.

Преодолевая чувство вины, раздел подходящего по габаритам солдата.

– Прости, братишка. Но мне это сейчас нужнее.

Только что обретенная одежда показалась непривычной. Штаны и куртка цвета хаки, а сверху твердый жилет, похожий на панцирь. На полпуда потянет. Впрочем, наша, кремлевская, броня еще увесистее.

Обувь, которую Лёнька назвал берцами, тоже выглядела необычно. Сапоги не сапоги. Спереди шнуровка.

А вместо привычных с детства портянок полагались какие-то облегающие по ноге штуки – запасной чистый комплект обнаружился у солдата в рюкзаке.

«Это носки, балда», – тотчас прокомментировал Лёнька.

«И откуда ты столько знаешь?» – недовольно отозвался я.

«У всех кио-координаторов обширная база данных, – непонятно пояснил он. – Оделся? Теперь вооружиться не забудь. Арбалет дампа, конечно, штука хорошая, но автомат по-любому лишним не будет. Стрелять-то хоть из АК умеешь?»

«Уж получше некоторых. У которых щупальца из жопы растут», – парировал я, но совету последовал.

Прикинул, не взять ли пулемет, но передумал. Насколько я помню из школьных уроков, он много патронов «жрет». На него не напасешься. Лучше уж АК. Забыл, как точно эта модель называется. То ли «семьдесят четвертый», то ли «сто какой-то», но штука хорошая. У Алёны такая же. Оружие простое и надежное. Из него можно и одиночными стрелять.

Я взял в запас два полных магазина и окликнул девчонку:

– Патроны нужны?

– Да. У меня все закончились, – напомнила она.

– Тогда держи, – я кинул ей один магазин и оглядел пустырь. Сколько здесь всего полезного! Возить не перевозить. Но вручную много не утащишь. К тому же сейчас другая проблема есть. – Алёна, так где же твои ребята? В Музей-то при всем желании не войдешь. От него и не осталось ничего.

– Да, но… – Алёна замялась, будто не хотела посвящать меня в тайну, а потом все же призналась: – Тут есть ход в подземный секретный бункер.

Девушка обошла выступающую часть руин и двинулась в дальний конец пустыря. Здесь обнаружилась толстенная плита, внешне напоминающая обычный кусок асфальта. Но я четко видел – это металл, причем какой-то бронированный высокопрочный сплав.

Плита лежала на земле плашмя, закрывая вход в тот самый бункер. Вернее, в настоящий момент ее сдвинули в сторону по скользящим полозьям. Под ней виднелись уходящие вниз, в темноту, ступени.

Вероятно, плита была полностью покрыта щебенкой, но товарищи Алёны расчистили проход. Небось, повозиться пришлось.

«Вручную эту бронированную махину с места сдвинуть невозможно. Силенок не хватит. Значит, ниитьмовцы активировали механизм замка. Похоже, они точно знали, где находится бункер и как его открыть. Пришли сюда целенаправленно, – поделился своими соображениями Лёнька. – Их интересуют не трофеи вообще, а что-то конкретное. И видать, очень ценное…»

«Их дело, – отмахнулся я. – А нам с тобой какая разница?»

Алёна достала из вещевого мешка длинную стеклянную колбу с завинчивающейся крышкой. Внутри шевелилось множество светляков-пересмешников. Эти насекомые-паразиты обожают внедряться под кожу людей и животных. Очень неприятные твари. Зато в темноте они светятся.

«Самое то загнать их в такую вот трубку. Пусть поработают фонарем», – высказал мнение Лёня.