Попытки свергнуть некоронованного короля предпринимались неоднократно. Покер схватывался с одиночками, после чего на его личном Бут-Хилле прибавлялись могилы. Скопом, его пытались убрать дважды, и на кладбище появилось еще семь могил. В остальных покоились бандиты и бродяги, которых Харрис застрелил сразу, как только они показались ему подозрительными.
В салуне несколько посетителей лениво перекидывались в карты. Харрис дремал за стойкой. В очередной раз приоткрыв глаза и, посмотрев мимо кувшина с пивом, он вдруг увидел всадника на белом жеребце, который свернул на тропу, называвшуюся в Корн-Пэтч улицей.
На незнакомце была чёрная широкополая шляпа, черные поношенные брюки, заправленные в ковбойские сапоги, револьверы с белыми рукоятками в кобурах. Приятное лицо ковбоя покрыто загаром.
Именно винчестер в седельном чехле незнакомца сбил столку Покера Харриса и помешал ему узнать всадника. Если бы это был «шарпс», Харрис тут же подумал бы о Хопалонге Кэссиди. Смена оружия объяснялась тем, что старый приятель Хопалонга по ранчо «Тире 20» Ред Коннорс убедил друга приобрести винчестер. Коннорс — великолепный стрелок, считал эту марку винтовки лучшей. Но любовь Хопалонга к «шарпсу» все еще была «притчей во языцех», поэтому Харрис не узнал Кэссиди. Револьверы с костяными рукоятками, несомненно, принадлежали человеку, который знал, как с ними обращаться. Незнакомец приехал в Корн-Пэтч, где преступники жили, а представители закона умирали. Значит, — решил Покер, — этот человек — преступник и надо быть настороже.
Кэссиди толкнул дверь и вошел в длинную комнату. Посетители взглянули на него и вернулись к своим делам. Харрис позаботится обо всем. Нет смысла проявлять инициативу.
— Воды, — попросил Хопалонг.
Харрис протянул толстую лапу к стакану на полке, наполнил его и пододвинул Хопалонгу. Тот вначале попробовал воду на вкус и только потом выпил до дна.
— Вкусная, — похвалил он.
— Родниковая, — ответил Харрис с законной гордостью. — Без щелочной пыли.
Покеру Харрису нравились немногословные люди. Он вдруг заметил, что холодные голубые глаза незнакомца изучают его, и почувствовал неожиданное беспокойство.
А такое случалось с ним очень редко.
Кэссиди посмотрел на играющих в карты людей.
— Кто-нибудь играет в покер с прикупом?
Глаза Харриса блеснули.
— Мало кто. Я иной раз с удовольствием сажусь сыграть пару партий.
— Мне играть в покер тоже нравится, — согласился Хопалонг, — если партнеры не слишком нудные. Я больше люблю быструю игру, когда играешь только за себя.
Харрис поерзал на стуле, чувствуя симпатию к голубоглазому незнакомцу.
— Я открою новую колоду. — Он выглянул в окошко. — Поставь коня в конюшню. На улице очень жарко.
Хопалонг вышел из салуна, а Харрис посмотрел ему вслед, подметив своеобразную походку и покатые плечи. Он должен знать этого парня. Надо вспомнить. Харрис недовольно покачал головой, а потом улыбнулся, увидев, что незнакомец вскочил в седло вместо того, чтобы просто перевести коня через улицу, — настоящий ковбой.
Конюшня оказалась просторной, внутри было прохладно. Хопалонга окутали знакомые запахи и звуки. Запахи, которые он будет любить до конца жизни, и звуки, которые так хорошо ему знакомы. Фырканье лошадей, жужжание мух, редкий стук копыт по земляному полу... Он завел белого жеребца в денник, снял седло и уздечку, наскоро обтер его пучком сена. Оглянувшись вокруг, он обнаружил ларь с зерном и насыпал кварту [Кварта — единица измерения для жидких и сыпучих тел. В США кварта — 0,9 л для вина и 1,1 л — для сыпучих продуктов.] в кормушку. Затем отошел к двери и, прижимаясь к стене, зажег спичку.
Кэссиди прекрасно понимал, что ступил на опасный путь. Покер Харрис — убийца. Если он заподозрит, кто его гость, то выстрелит без рассуждений. Харрис чрезвычайно самоуверен, и не без оснований...
Хопалонг неторопливо прошелся между двумя рядами денников, заглядывая в каждый в надежде отыскать лошадь с белыми пятнами на морде и боку — лошадь, которую он заметил в группе всадников, ехавших к месту, где ограбили дилижанс. Такого животного в конюшне не оказалось. В поселке могут быть другие конюшни, или потайное место в холмах, где держат лошадей. Он пересек освещенную заходящим солнцем улицу и вернулся в салун.
Харрис обратился к нему:
— Сыграем пару партий? Еще не передумал?
— Конечно нет! Играем втемную?
— Давай, не откажусь. — Харрис тяжело поднялся со стула и медленно прошел к свободному столику. Он плюхнулся в огромное кресло, явно приспособленное для его необъятной фигуры, затем бросил остальным. — Кто-нибудь из вас, ребята, хочет составить нам компанию?
Черноволосый парень с угрюмыми глазами оторвался от игры.
— Ну нет, только не с тобой! Ты играешь слишком быстро.
Покер Харрис довольно фыркнул.
— Этот любит осторожную игру.
Подошел узколицый мужчина с капризным и раздраженным видом.
— Меня зовут Трой. Сяду с вами.
Двумя другими оказались плотно сложенный ковбой с грязными, обломанными ногтями и бегающими, жесткими глазками по имени Хэнкинс и высокий, седой, темноглазый мужчина с ухоженными руками.
— Втемную? — седовласый мужчина улыбнулся. — Так можно и прогореть.
Харрис ткнул большим пальцем в его сторону.
— Его зовут Дреннан. А тебя?
— Ред Ривер Риган, — назвался Кэссиди вымышленным именем.
— Снимем на следующего? — как бы между прочим осведомился Харрис. — Старшая карта выигрывает. — Он взглянул на сидящих за столом, но не затем, чтобы узнать, согласны ли они, а желая лучше запомнить, в каком порядке расположились его партнеры. У Ред Ривер Ригана, похоже, имелась куча денег, и обчистить его — благое дело, ведь простофили сейчас попадались нечасто.
— Старшая, младшая — все равно. — Кэссиди откинулся в кресло, демонстративно не обращая внимания на быстрые движения рук перетасовывающих колоду. Харрис пододвинул ее к Кэссиди, тот снял восьмерку. Дреннан снял шестерку, Хэнкинс и Трой — по десятке, а Покер Харрис — короля.
Харрис снова перетасовал колоду, шлепнул ее перед Троем, который поднял, а затем стал сдавать. Игра шла спокойно, и Хопалонг скоро собрал несколько небольших банков. Трой с Хэнкинсом проигрывали, причем Трой все время сетовал на невезение. Хопалонг в свое время совершенствовал неплохие способности к покеру под мастерским руководством Текса Эвалта — блестящего игрока — а то, чего Текс Эвалт не знал о картах, в природе просто не существовало. Сразу поняв, что Харрису далеко до Эвалта, хоть он и хорошо вел всю партию, Хопалонг не стал рисковать и решил дождаться настоящей игры.
Дреннан с Хэнкинсом спасовали. Остались Харрис, Трой и Хопалонг. Харрис вытер носовым платком пот со лба, внимательно посмотрел в карты, потом безразлично перевел взгляд на Троя. И в тот же момент поднял большой палец сжатой в кулак левой руки.
Хопалонг краем глаза заметил это движение и усмехнулся про себя. Вот, значит, как? Собрались поднимать ставки? Ладно, он останется в игре. Он еще раз глянул на свою комбинацию из дам и шестерок. Харрис подтолкнул к центру стола три голубые фишки.
— Ставлю тридцать.
Хэнкинс уставился на Троя, затем посмотрел на Хопалонга. Трой облизал губы и произнес:
— Принимаю, и ставлю еще десять.
Хопалонг изучил свою горстку фишек, и кинул в банк четыре голубых.
— Откроемся, — сказал он спокойно, уловив незаметный сигнал Харриса Трою.
— Четыре короля, — невозмутимо произнес Харрис и бросил сложенные стопкой карты так, чтобы была видна лишь верхняя.
Правая рука Троя тотчас же метнулась, раздвинув их, но левая Хопалонга оказалась быстрее. Прежде чем Трой успел коснуться карт, он мгновенно их открыл. На столе лежали четыре карты... и только три короля.
Лицо Троя стало злым, глаза Харриса остекленели. Хопалонг лишь усмехнулся.
— Ты, наверное, уронил одну, Харрис. Я вижу только трех королей.
Харрис склонился, чтобы посмотреть под столом, опустил руку и поднял карту. Тройка.
