И вот он толкнул дверь маленького итальянского ресторанчика все с тем же надоевшим вопросом:
— Вы не видели графа?
— Боба?.. Нет… Ни вчера, ни сегодня…
— А Дедэ?
Небольшое помещение, красные бархатные диванчики. Все выглядело довольно мило. В глубине ресторана перегородка, не доходившая до потолка, отделяла зал от небольшого кабинета. В дверях кабинета Мегрэ увидел жующего мужчину в клетчатом костюме. В глаза бросился удивительно яркий цвет лица, светлые волосы, разделенные пробором.
— В чем дело? — спросил он, обращаясь не к Мегрэ, а к хозяину ресторана, стоявшему за стойкой.
— Он, спрашивает графа или Дедэ…
Человек в клетчатом костюме, державший в руках салфетку, сделал шаг вперед. Затем не торопясь подошел вплотную к Мегрэ и принялся рассматривать его.
— Ну? — спросил он.
И так как Мегрэ замешкался с ответом, тот отчеканил:
— Дедэ — это я.
Мегрэ немало размышлял над тем, как он поведет себя, столкнувшись, наконец, лицом к лицу с этим человеком, но сейчас он вдруг решил вести себя совсем по-иному.
— Я только вчера приехал, — запинаясь, произнес Мегрэ.
— Приехали? Откуда?
— Из Лиона. Я живу в Лионе.
— Вот как! Интересно.
— Я ищу одного своего друга, товарища по коллежу…
— Ну, в таком случае, это наверняка не я.
— Это граф д'Ансеваль… Боб…
— Скажите пожалуйста!
Дедэ не улыбнулся. Цокая языком, он словно раздумывал над чем-то.
— А где вы искали Боба?
— Повсюду. В отеле я его не нашел.
— Адрес своего отеля он вам дал, наверное, еще тогда, когда вы учились в коллеже?
— Этот адрес мне сообщил один из наших общих друзей.
Дедэ бросил еле приметный знак бармену.
— Ну что ж! Раз вы друг Боба, выпейте с нами. У нас сегодня как раз маленькое семейное торжество.
И он знаком пригласил его в кабинет. Стол был накрыт. В серебряном ведерке стыло во льду шампанское. Поблескивали фужеры, женщина в черном сидела, положив локти на стол, мужчина со сломанным носом и бычьими глазами медленно поднялся, приняв позу боксера, готовящегося к раунду.
— Это Альбер, наш приятель.
И Дедэ посмотрел на Альбера тем же странным взглядом, что и на хозяина. Он не повышал голоса, не улыбался, а между тем все это походило на издевательство.
— Люсиль — жена Боба.
Мегрэ увидел шрам на очень красивом, выразительном лице, и когда он наклонился, чтобы поздороваться, из глаз молодой женщины брызнули слезы. Люсиль судорожно вытерла их платком.
— Не обращайте внимания. Она недавно потеряла своего папу. Вот и разбавляет шампанское слезами… Анжелино! Фужер и прибор!
Было что-то странно-тревожное в этом ледяном дружелюбии, таившем в себе угрозу. Мегрэ обернулся, и ему стало совершенно ясно, что выйти отсюда он сможет только с разрешения человека в клетчатом костюме.
— Значит, вы приехали из Лиона, чтобы встретиться со старым товарищем, с Бобом?
— Не только для этого. У меня свои дела в Париже. Один из моих друзей сказал мне, что Боб здесь. Я давно потерял его из виду.
— Давно, вот как! Так давайте же выпьем за ваше здоровье. Друзья наших друзей — наши друзья. Пей, Люсиль!
Она подняла фужер, ее зубы мелко застучали о тонкое стекло.
— Сегодня после обеда она получила телеграмму. Умер папа! Я вижу, на вас это тоже произвело сильное впечатление… Люсиль, покажи телеграмму.
Она удивленно посмотрела на него.
— Покажи мосье… Она порылась в сумочке.
— Я оставила ее в своей комнате.
— Вы любите макароны? Хозяин готовит их для нас по специальному рецепту. Скажите, как вас величать?
— Жюль.
— Мне нравится это имя. Красивое имя. Итак, старина Жюль, о чем же мы говорили?
— Мне бы хотелось повидаться с Бобом до моего отъезда.
— Вы спешите обратно в Бордо?
— Я сказал — в Лион.
— Ну да, в Лион! Красивый город! Уверен, что Боб будет в отчаянии от того, что упустил возможность встретиться с вами. Он так любит своих друзей по коллежу! Поставьте себя на его место. Товарищи по коллежу — это ведь все порядочные люди. Держу пари, что вы порядочный парень… Как ты думаешь, Люсиль, чем мосье занимается?
— Не знаю.
— Подумай! Я, например, готов побиться об заклад, что он разводит цыплят.
Было ли это сказано случайно? И почему именно цыплят, — ведь так уголовники называют полицейских? Может быть, Дедэ подавал сигнал своим друзьям?
— Я работаю в страховом агентстве, — выдавил из себя Мегрэ, которому ничего другого не оставалось, как вести свою игру до конца.
Им подали еду. Принесли новую бутылку, которую Дедэ, по-видимому, заказал знаком.
— Вот ведь как тесен мир! Приезжаешь в Париж, и вдруг всплывают туманные воспоминания о старом друге по коллежу, и случайно нападаешь на кого-то, кто дает тебе его адрес. Другие могли бы десять лет искать, особенно если учесть, что ни одна душа в квартале не знает фамилии Ансеваль, так же как и мою. Спросите у хозяина, у Анжелино, который знает меня черт знает сколько лет как облупленного. Вам все скажут — Дедэ. Просто Дедэ. Что ты нюни распустила, Люсиль! Хватит! Мосье может подумать, что ты не умеешь себя вести за столом.
Тот, другой, с носом боксера, молча ел, пил, и время от времени туповатая улыбка появлялась у него на лице, словно бы шуточки владельца гаража доходили до него с некоторым опозданием.
Когда Люсиль поглядывала на маленькие золотые часы, висевшие на цепочке у нее на поясе, Дедэ успокаивал ее:
— Ты успеешь на поезд, не бойся. Он объяснил Мегрэ:
— Сейчас посажу ее в поезд, чтобы она поспела на похороны. Посмотрите только, как все сложилось. Сегодня ее предок загнулся, а я как раз выиграл на бегах. Денег полно. Вот и решил отпраздновать. Да, жаль, Боба нет, чтобы с нами выпить.
— Он в поездке?
— Ты как в воду глядишь, Жюль. В поездке. Но все-таки надо тебе его показать. Люсиль снова разрыдалась.
— Пей, милочка моя! Только так и можно залить горе. Кто бы подумал, что она такая чувствительная? Два часа бьюсь, чтобы ее успокоить. Ведь отцы должны в один прекрасный день покинуть нас, — верно я говорю? Сколько времени, как ты его не видала, Люсиль?
— Замолчи!
— Еще бутылку такого же, Анжелино. А суфле? Скажи хозяину, чтобы он не испортил суфле. За твое здоровье, Жюль.
Сколько ни пил Мегрэ, его стакан все время оказывался полным — Дедэ наполнял его с угрожающим видом и чокался.
— Как зовут твоего друга, который тебе дал адрес?
— Бертран.
— Какой всезнайка! Не только все порассказал тебе про старину Боба, но даже в гараж тебя послал.
Значит, он уже знал, что кто-то рыскал вокруг гаража по улице Акаций и расспрашивал о нем. Вероятно, он побывал у себя после обеда.
— В какой гараж? — попробовал Мегрэ прикинуться, что он и знать ничего не знает.
— Мне показалось, что ты упоминал о гараже. Разве ты не меня спрашивал, когда пришел сюда?
— Я знал, что Боб и вы — друзья.
— Ну и хитрые же вы там, в Лионе! За твое здоровье, Жюль! Давай по-русски! До конца! Вот так! Тебе не нравится?
Боксер в своем углу блаженствовал. Люсиль — та напротив, забывая понемногу о своем горе, казалась встревоженной. Один-два раза Мегрэ перехватил вопрошающий взгляд, брошенный ею на Дедэ.
Что с ним собираются сделать? У владельца гаража — это было совершенно очевидно — имелся какой-то план на этот счет. Он веселился вовсю — правда, весьма своеобразно, без тени улыбки, с каким-то странным лихорадочным блеском в глазах. Иногда он словно искал одобрения во взглядах двух других, как актер, который чувствует себя в полной форме.
«Прежде всего — сохранять присутствие духа!» — говорил себе Мегрэ, которого заставляли опорожнять фужер за фужером.
Он не был вооружен. Сила его и ловкость против такой парочки, как Дедэ и боксер, ровно ничего не значили. И все более отчетливо он сознавал, как затягивается петля вокруг его шеи.
Догадывались ли они, что он имеет отношение к полиции? Вполне возможно. Может быть, Люсиль ходила на улицу Брей и ей там рассказали о настойчивом посетителе, приходившем во второй половине дня? Как знать, может, они именно его и поджидали?
