Стоп! Быстро поменял ноги местами. Левую — вниз, правую — вверх. Молодец…
Тэк-с… На чем мы остановились? Лечение… Да, тогда это, пожалуй, именно работа, а никакая не служба. И должен сказать, что подобная трактовка нравится мне куда больше.
Но если так, то почему Лера столь бесцеремонно обходится со своим пациентом? «Скорая помощь» и та быстрее выезжает. Хотя, с другой стороны, не фиг было приобретать бракованную продукцию! Без сертификата, без гарантии…
Опуститься на колени и откинуться далеко назад… Вы ставите меня в неловкое положение, госпожа Мымра!
* * *
— Как там травка?.. — со вздохом спросила Валерия, мечтательно глядя в серенькое пятнистое ничто.
Я, признаться, слегка одурел от такого вопроса. Потому что неправильно понял.
— В каком смысле?
Обернулась, уставилась.
— Травка!.. — повторила она возмущенно. — Обыкновенная травка… Ты что, наркоман?
— Н-нет… Вообще не курю.
Боже, она же здесь почти четыре месяца! А у нас там апрель… Или уже май?.. Хамло я все-таки, что ни говори! Незлоумышленное, правда, но хамло…
— Зеленеет… — произнес я как можно более нежно.
— А солнышко блестит… — процедила Лера. — Надо же память какая! Иззавидуешься…
— Все время снится… — попытался исправиться я.
— Мне тоже…
Беседовали мы неподалеку от Лериного футляра.
— Ты лохматому своему кликуху дал уже? — спросила она.
— Дал…
— Ну?
— Мымра… — признался я с неловкостью.
Лера оживилась.
— Думаешь, самка?
— Не знаю, не заглядывал…
После этих моих слов, кстати, произнесенных просто так, вполне меланхолично, без малейшего желания рассмешить, с Лерой приключилась форменная истерика. Завизжала, забила ногами.
— Не заглядывал… — стонала в изнеможении Лера. — Не заглядывал он…
Наконец отхохоталась.
— Ну, спасибо… — вымолвила она, кое-как переведя дух. — Развлек…
— А твоего лохматого как зовут? — в свою очередь, полюбопытствовал я, заходя издалека на главный для меня вопрос. О смысле работы.
На этот раз приступ веселья был куда короче.
— Ну так как же? — настаивал я.
— Не скажу.
— Почему?
— А неприлично… — пояснила она, досмеиваясь.
Мы сидели нагишом на колкой шершавой выпуклости, поглядывая изредка на прильнувший к полу льдистый блик, поскольку больше поглядывать было не на что, а вокруг смыкался куполом серенький мертвенный абсурд. Сумерки всмятку.
— Что носят? — полюбопытствовала она.
— В смысле?
— В смысле прикида. У вас же там весна сейчас…
Откровенно признаться, за женской весенней модой я никогда особо не следил. Один только раз заметил ее — и содрогнулся. Было это в тот год, когда городские дуры все подряд напялили укороченные маечки и брючки с низким поясом, вывалив наружу серые целлюлитные животы. И каждая была горда собой…
— Ну, ясно… — недовольно сказала Валерия. — Ботаник. То-то тебя Мымра гоняет почем зря!..
Я моргал.
— Неужели ты и дома такой был?.. — спросила она. — Что прикажут — выполнишь, на фиг никогда не пошлешь…
— Ну а как иначе? Работа…
Усмехнулась.
— Мы ведь тебя взаправду за лицензионного приняли…
— Мы?! — всполошился я. — Кто это — мы? Тут что… еще есть кто-то?..
— Мы — это я, — с простотой Людовика Четырнадцатого пояснила она. — Мы с Лерочкой.
Ну, ясно. Родственная душа. Тоже, видать, сама к себе на «ты» обращается. Других сюда, наверное, и не берут. Другие здесь удавятся… Кстати, на чем? Разве что лиану у Мымры одолжить…
— Заездит она тебя, — предрекла Валерия. — И правильно сделает. Шестеришь, суетишься. Умей себя поставить. Тут так: чуть дашь слабину — на шею сядут…
Внезапно вскочила, повернулась ко мне, в глазах — чертики, рот — до ушей.
— Пошли посмотрим, как лицензионных муштруют!
Надо полагать, иных развлечений тут не имелось. И двинулись мы в неизвестном направлении. Вернее, известном, но только ей, Лере. Мне — нет. Я старался держаться вровень с моей спутницей, не обгоняя, чтобы не попасть в поле ее зрения, но и не отставая, чтобы не подумала, будто пялюсь сзади. Хотя пора бы уже привыкнуть, перестать стесняться. Скандинавы, говорят, со скандинавками вместе в общественных банях моются — и не потому что темперамент северный, а потому что разницу сознают между койкой и парилкой. Так и тут. Если на то пошло, что есть нагота? Рабочая одежда андроида.
А Леру, похоже, и дома трудно было чем-нибудь смутить. Развязная особа, ой развязная… Кто ее такую в андроиды пропихнул? И курит вдобавок… Шла чуть ли не вприпрыжку, болтала не переставая, выпытывала подноготную, донимала вопросами:
— А тебя-то чего трясли? Шурин должен, а ты при чем?
— Наверное, думали, что мы с ним на пару…
— Развели тебя, как лоха, понял? Никто тебя не искал…
— Как же не искал? — сердито возражал я. — Карина Аркадьевна специально выясняла… справки наводила…
— Ага! Наводила она там… Нашел, кому верить! Сколько, ты говоришь, им должен был? Триста штук? Ну так эта Карина твоя им сразу же за тебя триста штук и вернула…
— Да нет же! Они за мной на двух машинах приехали! Прямо туда, на дачу…
— Значит, еще и доплатила, чтобы пугнули…
Меня настолько поразили Лерины слова, что я едва не споткнулся. Неужто правда? Ну, если так, то Карина Аркадьевна просто сволочь!
— Это сколько ж доплачивать! Там такие крутые ребята…
— Сколько надо. Ты прикинь, какие на тебе бабки срублены!..
— А на тебе?
Валерия остановилась, нахмурилась. Правда, как выяснилось, совсем по другому поводу.
— Дрыхнет, — разочарованно сообщила она.
— Кто?
— Андроид. В спящем режиме он. Фиг с ним, пойдем другого поглядим…
Я всмотрелся в обозначившийся впереди искривленный светлый блик. Очертания футляра расплывались, но крышка точно была закрыта.
— Думаете, он внутри, Лера?
— Конечно, внутри! Змейки видишь?
Мы подошли поближе. Действительно, если приглядеться, по льдистой оболочке чужого футляра вились, подобно языкам поземки, струйки белых искорок. Не представляю, как Валерия ухитрилась заметить их издалека. Впору предположить, что зрение здесь со временем обостряется. Оно и понятно — в сумерках-то…
— А если крышка откинута? — спросил я.
— Тс-с… — Лера приложила палец к губам и опасливо указала глазами на закрытый саркофажик. Надо полагать, слух у лицензионных тончайший. Даже в спящем режиме.
Я испуганно покивал, и мы отступили подальше.
— Если крышку откинуть?.. — шепотом повторил я.
— Тогда тишина, — ответила мне Лера тоже шепотом. — Тогда никаких змеек…
Что ж, запомню. Но Карина-то, Карина! (Похоже, я уже и думал шепотом.) Это ж надо было все просчитать, спланировать… Хотя схемка-то, наверное, наигранная… Ты ж не первый и не последний… А вдруг и Обмылок возник на дачной скамейке вовсе не самочинно, а по предварительному сговору? Не зря ж она с ним перемигивалась… когда он еще мимикрию не вырубил. Очень может быть.
Ладно, об этом потом. Спросим-ка наконец о главном.
— Лера, — сказал я, осторожно откашлявшись. — А в чем все-таки смысл нашей работы?
Пожала голыми плечами, покосилась на меня удивленно.
— Ну а в чем смысл любой работы? В том, что деньги платят.
— Да нет… Зачем это нам — понятно. А вот им это зачем?
— Лохматым?
— Ну да…
— А мода такая, — не задумываясь, ответила Лера. Такое впечатление, что она вообще никогда не задумывалась, отвечая. — На Земле все по япошкам тащатся, а тут по андроидам… Сами-то они их делать не умеют!
Резонно. Но как-то, знаете, оскорбительно. Выходит, мы здесь в роли механических игрушек. Те же тамагочи, только наоборот… А с другой стороны, чего бы ты хотел, Володенька Турухин? С самого начала русским тебе языком было сказано, что это за работа…
Лера тем временем ухватила меня за локоть и повлекла дальше, в отступающую перед нами мглу. Смотреть, как лицензионного муштруют.
