Но когда Кэролайн встретилась с Джейком на пляже, оказалось, акваланга он с собой не принес.
— Прости, Кэролайн, но сегодня мы нырять не будем, — сказал он, когда Кэролайн подошла с ним к кабинке.
— Что случилось? Ты выглядишь ужасно... Тебе плохо? — обеспокоено спросила она.
— Ничего страшного, просто голова болит. Прости, что расстроил тебя. Но все равно море сегодня слишком бурное, чтобы плавать у скал. — Джейк указал на высокие волны, разбивавшиеся о рифы в конце залива.
— Не важно. У нас полно времени. Хочешь кофе? Я принесла фляжку.
— Спасибо, это как раз то, что мне нужно. — Джейк опустился на песок и прислонился спиной к стене кабинки. — Вообще-то у меня жуткое похмелье, — жалобно произнес он. — Нырять и одновременно пьянствовать невозможно, поэтому я обычно воздерживаюсь от крепких напитков. Но прошлым вечером я набрался дальше некуда. Сам виноват, что сегодня так себя чувствую.
Кэролайн села рядом с ним. Разливая кофе, она спросила:
— Что случилось?
Этот, казалось бы, вполне естественный вопрос будто воздвиг между ними стену. Или это ей только показалось — из-за того, что говорила о Джейке Ева?
— Ты же знаешь, как это бывает, — уклонился от ответа Джейк. — Иногда человек просто не в настроении. Хороший кофе, — похвалил он.
Кэролайн поняла, что лучше не задавать лишних вопросов.
— Джейк, тебе что-нибудь известно о человеке по фамилии Хейзлитт? Он ездит на бледно-голубом купе. Не знаю марки. Кажется, французская машина.
— Майлз Хейзлитт? Я незнаком с ним лично, но видел его. А что?
Кэролайн рассказала о Мари-Лор и беспокойстве Евы.
— Думаю, она с ним справится, — подумав, ответил Джейк. — Он безопасен для тех, кто старше двадцати одного года, а Мари-Лор не кажется мне наивной девочкой. — Он отпил кофе. — Но мне бы не понравилось, если бы ты встречалась с ним.
— Я наивная девочка? — удивилась Кэролайн.
— Хорошие девушки в твоем возрасте обычно наивны.
— Мари-Лор хорошая девушка, — с негодованием возразила Кэролайн. — Если она француженка и носит довольно узкие платья, это еще не значит...
— Ладно, ладно, не надо бросаться на меня! Я же не сказал о ней ничего плохого, правда?
— Возможно, другими словами.
— Я имел в виду, что у тебя не такой большой опыт обращения с типами, подобными Хейзлитту, как у Мари-Лор, — терпеливо объяснил Джейк. — Думаю, она хорошая девушка, но ты все равно лучше.
Неожиданно его загорелые пальцы коснулись руки Кэролайн.
— А ты встала бы на мою защиту, если бы кто-то пытался опорочить меня?
— Конечно, — просто ответила она.
— Даже если ты обо мне почти ничего не знаешь?
Кэролайн посмотрела на их руки:
— Можно составить мнение о человеке, даже не зная историю его жизни.
— Но можно и ошибиться. Раз уж мы здесь, пойдем погуляем? Ветер меня освежит. — Джейк вскочил на ноги и потянул Кэролайн за собой.
— Я хотела тебя еще кое о ком спросить. Ты встречался с Элейн Фитцджеральд?
— Пару раз имел счастье лицезреть ее, — заметил Джейк. — Фитцджеральды принадлежат к одним из первых семей на Бермудах. Почему она тебя заинтересовала?
— Ничего особенного, просто она однажды приходила в салон, и мне кажется, она подруга мистера Драйдена.
— Естественно, ведь Драйдены тоже принадлежат к элите. Возможно, скоро они породнятся.
— Хочешь сказать, они поженятся?
— Возможно. Так обычно бывает среди первых семей. Все пока неофициально, иначе бы этому предшествовали особые ритуалы. Слушай, давай отложим следующее занятие на воскресенье, когда у нас будет свободно все утро? Если только у тебя нет дел.
— Нет-нет, Джейк, воскресенье вполне подойдет, — с готовностью отозвалась Кэролайн.
Только по дороге обратно она вспомнила, что хотела намекнуть Джейку насчет субботнего праздника.
Днем в салон пришла некая миссис Мередит, чье лицо показалось Кэролайн знакомым.
— Вы ведь Кэролайн? Вы работали в салоне на Бонд-стрит? — спросила миссис Мередит с удивленной улыбкой. — Вы так загорели... Я едва вас узнала. Вижу, вы меня не помните.
— Нет, напротив, просто я забыла ваше имя, — извинилась Кэролайн. — Я хочу сказать, что не помню никого по фамилии Мередит. Возможно, вы приходили в салон нечасто.
— Вообще-то к вам ходила моя мать. Я только стриглась и делала маникюр. Моя мать — миссис Отуэй, — объяснила девушка.
— А, миссис Отуэй, конечно же теперь я вспомнила. Как приятно опять с вами встретиться. Вы прилетели отдохнуть?
— Нет, я здесь живу. Мой муж бермудец. Салон предназначен только для постояльцев отеля? Я слышала, что он открыт для всех, а мы с мужем часто бываем в отеле.
— Я уверена, что вы и здесь сможете быть нашей клиенткой.
Кэролайн провела девушку в кабинет и помогла ей снять платье и расстегнуть колье.
— Ваша мать тоже живет на Бермудах? — спросила она. — Должно быть, прошло уже года полтора с тех пор, как она была в нашем салоне в Лондоне.
— Да, она живет с нами, Но сейчас она в Нью-Йорке, — ответила миссис Мередит, ложась на кушетку.
Кэролайн укрыла миссис Мередит одеялом, так как в салоне работал кондиционер, повязала ей волосы повязкой и уселась на табурет. «Мне жаль вашего мужа, которому приходится жить с миссис Отуэй», — подумала она. Мать Ноны, так звали миссис Мередит, была из тех женщин, которых девушки в лондонском салоне называли «ведьмами».
Насколько помнила Кэролайн, Нона Отуэй была тихой девушкой, но сегодня, пока Кэролайн снимала ее макияж и наносила ланолиновый крем для смягчения кожи во время массажа, она взахлеб рассказывала о последних событиях своей жизни.
Оказалось, ее муж был вдовцом, намного старше ее и очень богатым человеком, судя по рассказу Ноны о его машинах, яхте и коллекции ценных картин. К тому времени, как Кэролайн нанесла тонизирующую маску и подвязала подбородок Ноны полотенцем, у нее сложилось впечатление, что, несмотря на такую роскошную жизнь, девушка счастливой себя не чувствовала.
«Могу поспорить, что ее заставила выйти замуж ужасная старая мать», — подумала Кэролайн про себя, выскользнув из комнаты, чтобы выпить чашечку кофе, пока Нона лежала с маской на лице.
— Вы ведь скоро закрываетесь? — спросила Нона, когда Кэролайн закончила трудиться над ее лицом. — Почему бы вам не зайти к нам на чашечку чая? Моя машина на улице, и ехать совсем не далеко.
Кэролайн начала было возражать:
— Вы очень добры, миссис Мередит, но я не думаю...
— Пожалуйста, соглашайтесь! Как здорово встретить кого-то, кого я знала в Лондоне. Я с удовольствием покажу вам дом. Мой муж вернется только в половине восьмого, поэтому мы сможем поболтать наедине о старых добрых временах. И забудьте про формальности, называйте меня Ноной.
«Но мы едва знакомы», — удивилась про себя Кэролайн. Однако девушка с таким волнением ожидала ее согласия, будто ребенок, молящий о конфетке, и потому она сказала:
— Хорошо, но сначала я должна убраться. Подождете минут пять?
Час спустя, осмотрев великолепный семейный особняк Мередитов, Кэролайн сидела в элегантной гостиной, где цветной слуга стоял, готовый подать ей чашку чая, который Нона наливала из серебряного чайника эпохи королевы Анны.
— Это самый красивый дом, какой я когда-либо видела, — искренне сказала Кэролайн, когда они остались одни.
— Да, он прелестен. Предки моего мужа жили здесь с 1750 года. Это один из старейших домов на островах, — заметила Нона.
Ранее, когда она демонстрировала Кэролайн свою комнату с французскими окнами, выходящими на веранду, откуда открывался вид на голубые просторы Харрингтон-Саунд, а потом распахивала дверцы забитого одеждой гардероба, можно было подумать, что Нона хвастается. Но Кэролайн чувствовала — за этим стоит совсем другое. Просто, демонстрируя ей все великолепие своей жизни, Нона пыталась убедить себя в том, как ей повезло. Она словно говорила сама себе:
«У меня есть это, и это, и это, и я должна быть счастлива, разве не так?»
