Первые три дня путь проходил по крутым горным склонам, среди нагих скал, где лишь соснам удавалось удержаться, вдоль расселин, через опасные каменные осыпи. Тропка петляла, поднимаясь из лощин на кручу, за каждым подъемом следовал столь же головокружительный спуск. Не раз друзьям приходилось спешиваться и вести коней в поводу по узкому гребню горы. Браннок то и дело объяснял потерявшим терпение спутникам, что ведет их кратчайшим путем. Кедрин был уверен, что дорога вдоль течения Идре могла быть быстрее и уж во всяком случае спокойнее, но решил смириться. В конце концов, Браннок знал эти места лучше, чем они с Тепшеном, а излишняя спешка могла сослужить дурную службу.

Друзья ехали от рассвета до заката, останавливаясь лишь ненадолго — чтобы дать отдых коням и перекусить. Едва опускалась тьма, они располагались на ночлег. Сил хватало лишь на то, чтобы развести костер и поесть. Завернувшись в одеяло, путники засыпали до рассвета, а потом отправлялись дальше.

На четвертый день рельеф смягчился. Сосны росли чаще и уже не выглядели чахлыми. Тут и там среди скал торчали пучки травы — значит, в щели попала земля. Браннок долго вел отряд извилистой расселиной, прорезавшей склон. Наконец, подъем закончился, и они выбрались на небольшую площадку. Полукровка придержал коня и устремил взгляд вдаль. Его лицо расплылось в улыбке.

— Белтреван, — благоговейно произнес он, указывая рукой вперед.

Кедрин и Тепшен остановились рядом и молча глядели на простор, расстилавшийся у их ног. Они не в первый раз видели великие леса Белтревана, но каждый раз от этого зрелища их охватывал восторг.

Предгорья спускались к излучине реки, а за ней начинался лес. Он простирался до самого горизонта, пестрея немыслимыми оттенками зеленого. В отдалении краски теряли яркость — словно небо, сливаясь с землей, окрашивало ее синевой. Лето, сменив весну, наполнило лес нерастраченной силой цветения. Все исчезло под буйством пышных крон. Даже река, поворачивая, исчезала в зелени, словно лес поглощал ее. Лес властвовал здесь безраздельно на протяжении многих веков.

— А где курган Друла? — спросил Кедрин. От мысли, что им сейчас предстоит погрузиться в это зеленое море, юноше стало не по себе.

— Вон там, — Браннок махнул рукой, указывая на северо-запад. — Это река Алагор. Вдоль нее мы и поедем.

Кедрин усмехнулся, пришпорил пятками своего могучего скакуна и пустил его рысью вниз по склону. За ним последовал Тепшен, ведя в поводу вьючных лошадок. Браннок немного задержался, любуясь лесом, затем осенил себя оберегающим знамением и поскакал следом за товарищами.

Склон становился все более покатым и плавно спускался к реке. Берега поросли густой травой. Близился полдень. Браннок предложил остановиться и накормить коней, прежде чем переправляться, и Кедрин согласился, правда, с легким недовольством. Всадники спешились, стреножили лошадей и пустили их пастись, а сами последовали их примеру, утолив голод вяленым мясом и сушеными фруктами.

— Похоже, скоро мы встретим местных жителей, — сказал Браннок. — Здесь поблизости могут быть стоянки Кэрока, а чуть подальше — Дротта. Если возникнут какие-то вопросы — мы ищем Корда.

— Я не знаю «бьяван», — заметил Кедрин, с трудом выговорив название языка, на котором местные племена общались между собой.

— Ничего страшного, — Браннок небрежно дернул плечами. — Я могу разговаривать и с Дроттом, и с Кэрроком. Напомню им, что ты хеф-Аладор, и скажу, что хочешь навестить старого друга.

Кедрин усмехнулся. Значит, это дружеский визит, да еще и к улану одного из свирепых лесных племен… Тепшен нахмурился.

— А если они решат дать нам провожатых?

— Постараюсь их отговорить. Ну а если нет… тогда придется поработать мечом.

Последние слова были сказаны так небрежно, что улыбка Кедрина погасла, и он покачал головой.

— Я не хочу, чтобы гибли ни в чем не повинные люди.

— В Белтреване таких мало, — отозвался Браннок.

— И тем не менее, — твердо сказал Кедрин, — я предпочту не прибегать к подобным мерам. Этот путь годится для слуг Ашара. Благословение Госпожи дарует нам удачу, но мы лишимся его, если будем действовать таким образом.

— Надеюсь, Госпожа поможет нам пройти незамеченными, — отозвался Браннок. — Но если какая-нибудь праздношатающаяся компания из племен Дротта напросится к нам в сопровождающие — забудь и о кургане, и о мече. Корд, конечно, тебя уважает, но не настолько, чтобы впустить в гробницу.

— Молись, чтобы обошлось без этого, Кедрин, — произнес Тепшен. — Ну, а если нет… предоставь все нам с Бранноком.

— Я не желаю рисковать ни вами, ни нашим делом! — воскликнул Кедрин. — Просто я уверен: решившись на убийства, мы уничтожим ту защиту, которую дала нам Герат.

— Моя душа принадлежит лишь мне, — спокойно ответил кьо, — а мой долг — оставаться с тобой до конца. Если наша цель потребует убивать — я стану убийцей.

— Я попробую провести вас так, чтобы никто не заметил, — проговорил Браннок. — Может, нам это удастся. Если не удастся — будем действовать по обстоятельствам.

Кедрин почувствовал себя в тупике. Двигаться надо как можно быстрее — иначе им не успеть к кургану до начала Летнего Сбора. Но, петляя по лесам, как воры в ночи, они неизбежно будут терять время. Он был по-прежнему согласен на все, чтобы спасти Уинетт. Чувства Тепшена были ему понятны: случайная встреча с варварами могла стать непреодолимым препятствием. Но молодой король не сомневался: Госпожа не одобрит подобного убийства, а без Ее благословения они будут беззащитны. Его рука сама скользнула за пазуху и коснулась талисмана, и ладонь ощутила слабый трепет.

— Послушай, — сказал Кедрин, обернувшись к Бранноку. — Может быть, ты скажешь жителям лесов, что мы странствуем потому, что дали обет? И что по этому обету мы должны путешествовать только втроем?

На смуглом лице полукровки появилась забавная задумчивость, потом он пожал плечами, усмехнулся и фыркнул.

— В общем, не так далеко от истины… Может быть, они даже поверят. А может быть, увяжутся следом.

— Им за нами не успеть, — возразил Кедрин. — Мы все-таки едем верхом.

— А они дети леса, — коротко ответил полукровка.

— Но ты тоже!

Браннок кивнул и пристально посмотрел на Кедрина.

— Ты уверен, что нельзя проливать кровь? Даже если придется выбирать между нашей целью и милосердием?

— Да, — ответил молодой король, сжав в руке талисман.

— Ну что же… — вздохнул Браннок. — Придется ехать осторожнее.

— И быстрее, — договорил Кедрин, чтобы закончить спор.

Нагнувшись, чтобы глотнуть воды, он не заметил, как Тепшен и Браннок быстро переглянулись.

Вскоре Кедрин был уже на ногах. С отдохнувших лошадей сняли путы, вьюки водрузили на место, и через миг друзья были готовы отправляться в путь.

— Проедем немного к западу, — сказал Браннок. — Там есть брод.

Двигаясь по берегу Алагора, Кедрин пустил своего жеребца рысью. Его глаза пристально вглядывались в гущу леса. Тепшен и Браннок ехали следом.

— В случае чего… — кьо коснулся длинной рукояти своего меча, торчавшей у самого затылка.

— Ага, — кивнул Браннок.

Часа через четыре полукровка объявил, что нашел брод. Всадники спустились по краю каменной чаши на глинистый пляж, который полого уходил к воде. Алагор тихо плескал по прибрежной гальке. Браннок направил своего серого в воду, жеребец протестующе фыркнул, но повиновался. Вода коснулась подпруги, и он поплыл, а Браннок барахтался рядом, держась за луку седла. Вскоре конь и всадник уже стояли на берегу и отряхивались, потом полукровка осмотрел заросли. Увидев, как он машет рукой, Тепшен отвязал одну из вьючных лошадей и передал повод Кедрину. Мерин с недовольным видом последовал за вороным, однако на противоположном берегу переминался с ноги на ногу серый жеребец Браннока, и лошади поплыли через реку не сопротивляясь. Течение было бурным, летнее солнце еще не успело согреть воду. Кедрин вышел на берег на некотором расстоянии от Браннока. Тепшен оказался точнее: когда Кедрин подошел к полукровке по берегу, кьо выводил лошадей на мелководье там, где в глине уже отпечатались копыта серого. Деревья отбрасывали на берег густую тень, и после ледяного купания всадников колотил озноб. Они вылили воду из сапог, протерли клинки, а потом сели верхом и направились в лес. У них не было времени на то, чтобы сушить одежду. Лишь когда тени стали длиннее, предвещая наступление ночи, они остановились, развели костер и сели поближе к огню. От одежды повалил пар.