— Браннок, — проговорил Дарр, — принц Кедрин считает, что между Королевствами и Белтреваном может быть заключен мирный договор. Ты хорошо знаешь Народ лесов, и мы хотим услышать твое мнение.

— Помогу чем смогу, — откликнулся Браннок. По его голосу было ясно, что общество правителей не вызывает у него ни малейшей робости. — Спрашивай, Кедрин.

— Отец уверяет, что жители лесов не станут говорить ни с кем, кроме меня, — сказал Кедрин. — Почему? По-моему, король имеет куда больше оснований представлять Три Королевства.

— Ты убил Нилока Яррума, хеф-Улана Орды. Теперь ты у них на особом положении. Вы должны понять нрав Народа лесов, мои господа. Обычно они не действуют сообща. У каждого племени своя земля, которая считается неприкосновенной. Они сражаются между собой за охотничьи угодья, за рабов, за трофеи. Следовательно, они редко представляют собой угрозу Королевствам — им хватает междоусобиц. Но Нилок Яррум — как Друл до него — преодолел эти разногласия и объединил племена в Великий Союз, чтобы поднять Орду.

— А Посланец не имеет к этому какого-то отношения? — перебил его Дарр.

— А как же! Его колдовство помогло Нилоку Ярруму стать хеф-Уланом. Я разговаривал с пленниками из Дротта, и все они рассказывают одну и ту же историю — явился Посланец и наделил Яррума небывалой силой. Вот в этом-то все и дело. Кто победил Яррума, тот победил и Посланца. Кедрин бросил вызов избраннику Эшера и убил его. Никому прежде это не удавалось. Будь он из лесов, его провозгласили бы хеф-Уланом по праву меча. Но Кедрин — житель Королевств, и они оказались в непростом положении. У него есть все права верховного вождя. Хеф-Аладор… ну, можно сказать, защитник Королевств.

— И может говорить от нашего имени, — промолвил Дарр.

— Ну да, — голос Браннока прозвучал чуть насмешливо — или это только показалось? — Не сомневайся, Государь. Они знают, что Кедрин говорит… не только от своего имени. Но никого другого просто слушать не будут.

— А зачем вообще что-то обсуждать? — спросил Хаттим. — Если я не ошибаюсь, они собираются разойтись. И вернуться к своей прежней жизни.

— Может, да, — отозвался полукровка, — а может, и нет. Нилок Яррум был Уланом Дротта. Теперь это племя осталось без вождя. Точно так же Баландир, Улан Кэрока, и Имрат из Вистрала — они убиты. И во всех этих племенах властолюбцев хватает. Самый старший Улан теперь — Вран из Ята. Этот тоже своего не упустит. Посланец исчез, но Орду еще долго не забудут. Так что глядишь, кому-нибудь вздумается поднять ее снова, пока племена еще не разбрелись по своим землям. Если Кедрин знает, что с этим делать… похоже, у нас есть шанс избежать войны. Долгой и кровавой войны, если Вран или кто-то другой объединит племена.

— Мы выдержали осаду, — напомнил Рикол, — Высокая Крепость сильно пострадала. Нужно какое-то время, чтобы отстроиться. Если сейчас нас атакуют… не ручаюсь, что стены выдержат еще один штурм.

Хаттим сделал какое-то резкое движение — Кедрин услышал, как на его руках звякнули браслеты.

— Каждый из нас привел сюда войска. Этого достаточно, чтобы отразить атаку варваров.

— Чтобы выдержать осаду, — поправил Браннок. — Но как насчет зимнего похода в Белтреван?

— Леса — не то место, где сражаются на лошадях, — заявил Ярл. — А тем более зимой.

— Можно подождать до весны.

— С войной можно покончить сейчас, — перебил Кедрин.

— Я бы не хотел держать здесь войска всю зиму, — послышался голос короля. — Мы и так потеряли большую часть урожая. Для весенней пахоты понадобятся люди.

— Что ты предлагаешь? — спросил Бедир.

Кедрин наклонил голову к Бранноку:

— Что должно случиться, чтобы они ушли — непременно ушли, Браннок? Как убедить их в том, что желаем мира — и как получить их согласие?

Последовала пауза. Браннок задумчиво смотрел по сторонам.

— По обычаю, каждое племя хоронит своих мертвых на своей земле, — проговорил он наконец. — Поэтому они сами хотят переговоров. Позволь им собрать своих погибших — и они смогут благополучно разойтись. После этого… можешь требовать с уланов любой клятвы. Ты победил Нилока Яррума, ты в своем праве. Если даже кому-нибудь из них придет в голову испытать, насколько сильны Королевства, они дважды подумают, прежде чем изменить своему слову.

— У них численный перевес, — заметил Рикол. — Если что… ты уверен, что нам хватит сил?

— Они хлебнули поражения и еще помнят его вкус, — ответил Браннок. — Лесной народ привык брать числом — и ничем больше. На первых порах мы, конечно, чего-то добьемся — за счет стратегии, тактики и всего такого. Но только поначалу.

— В таком случае, — Кедрин заговорил прежде, чем кто-либо успел возразить, — я должен добиться от каждого из вождей — от главы рода до улана — слова, что его племя вернется в леса вместе с телами погибших. Мы должны призвать их на переговоры, где они увидят все наши силы, и предъявить им наши условия. Что скажете?

— Скажу, что мы не можем им доверять, — презрительно отозвался Хаттим. — Если уж придется обсуждать условия — предлагаю взять заложников.

— Чтобы лишний раз их задеть, — закончил Кедрин.

— Хотите заложников? Скажу сразу, дело нелегкое, — сказал Браннок. — Из уланов остались в живых только Вран из Ята, и Дариен из Гримарда. А остальные… Просто до сих пор их больше интересовала Высокая Крепость, чем торквесы.

Кедрин услышал, как король смеется.

— Кажется, славная победа создала нам некоторые затруднения, правитель Хаттим. Дротт и Кэрок остаются самыми многочисленными племенами, а от них нам некого брать в заложники. Да и что пользы брать в заложники уланов?

Похоже, доводы галичанина были разбиты. Кедрин понял, что Дарр на его стороне. Теперь он ждал, что скажут Ярл и Бедир.

— Не вижу, чтобы мы чем-то рисковали, — услышал он голос отца. — Разве что избежим еще одной бойни.

— А мы можем доверять их слову? — спросил Ярл.

— Можем, если они дадут слово Кедрину, — заверил Браннок. — Это все равно что клятва верности, какую дают хеф-Улану.

— Но кто даст такую клятву? — не сдавался Хаттим. — Ты же говорил, что из Уланов остались только Вран и Дариен.

— Из Уланов. Есть еще ала-Уланы — как раз эти и будут бороться за торквесы. Получи слово с каждого — и можно считать, что дело сделано.

— По-моему, это разумно, — кивнул Кедрин. — Мы позволим им унести убитых и вернуться в Белтреван без всяких препятствий. Взамен они обещают не предпринимать нападений ни на одну крепость…

Он умолк. Мысль, неожиданно возникшая у него в голове, мгновенно обрела форму, и слова выстроились сами собой.

— И еще одно: войну развязал слуга Эшера. Если Народ лесов вернется домой, затаив огонь ненависти, мощь Эшера окрепнет, это несомненно. Пусть уходят с миром, убежденные в нашей доброй воле. Это поколеблет Его власть.

— Поддерживаю, — в голосе Бедира слышалось уважение.

— И я, — откликнулся Рикол.

— Что тут можно сказать, — медленно выговорил Ярл, — в этом есть смысл. У тебя мудрая голова, Кедрин.

— Правитель Усть-Галича, — обратился к нему Дарр. — Каково твое мнение?

Хаттим выдержал многозначительную паузу.

— Кажется, я в меньшинстве — так какая разница, что я скажу? Но все-таки… да, я согласен.

— И я, — объявил Дарр. — За продолжение войны пришлось бы заплатить слишком дорогой ценой. Я очень рад, что принц Тамура показал нам, как избежать кровопролития. Благодарю тебя, Кедрин.

Кедрин склонил голову. Он сам себе удивлялся. Кажется, лишь несколько мгновений назад он вошел в эту палату. Все, что у него было — это убежденность, что решить дело миром лучше, чем добиваться новых побед, и смутное представление о том, как можно этого достичь. Но едва заговорив, он почувствовал спокойствие и уверенность. Он знал, что поступает правильно. За ним стояли не только люди, которые могут погибнуть в сражениях, но и единство Королевств. Откуда-то появилась решимость, и нужные слова сами приходили на ум. Он понял, что стал взрослым. Он уже не был тем юношей, который впервые отправлялся на войну с варварами и рвался в бой, мечтая о боевой славе. Кедрин вспомнил, как Грания и Уинетт объединили его разум со своим, чтобы разрушить чары Посланца. Может быть, в тот момент какая-то часть способностей Грании перешла к нему? У Сестры был дар предсказывать будущее по событиям настоящего. И уверенность, какую он чувствовал, прежде была ему незнакома.