Да, все это было и до упомянутого выше переломного момента. Но всерьез война с разумными машинами началась именно в пятьдесят третьем, когда технос стал реальной силой, а люди поняли, наконец, что в Зоне им стоит задержаться не только ради мести чугункам. И не ради того, чтобы удержать Зону от расширения (да и расширяться она явно не собиралась). До людей дошло, что существует масса материальных стимулов для укрепления их позиций в Зоне. Какие это стимулы?

Три простейших примера. Запредельный Узел перекраивал машины, превращая их в уродливых внешне, но технически совершенных монстров. Загадочная энергия, которая во время Катастрофы выплеснулась из тамбуров-переходов между локациями, создала множество разных артефактов. В первую очередь – аккумуляторы, способные эту энергию накапливать и отдавать. Кроме того, на территории локаций образовались десятки крупных и сотни мелких пространственно-временны́х ловушек всевозможного пошиба.

И первое, и второе, и третье таило в себе колоссальный потенциал, освоив который современная наука могла совершить гигантский скачок вперед. К тому же, аномальная энергия Зоны вполне могла претендовать на роль альтернативного источника, способного спасти всю планету от энергетического, опять же, кризиса. А он к середине пятидесятых уже отчетливо маячил на горизонте. Даже ближе.

Так и открылась новая страница истории Зоны Смерти, а заодно и всей планеты. В мертвые локации пятиземелья вернулись живые люди. Которых там, понятное дело, никто с распростертыми объятиями не ждал.

Но людям ведь не привыкать к холодному приему. Они начали брать, что им нужно, защищая огнем и мечом свое право на возмещение ущерба от Катастрофы. Вот только технос к тому моменту так просто было уже не взять.

В результате война затянулась на многие годы и до сих пор шла с переменным успехом. Большая зачистка пятьдесят шестого склонила чашу весов на сторону людей, но Технореволюция и последовавшая за ней «жестяная эпидемия» выкосили столько народа, что едва не пришлось начинать колонизацию Зоны Смерти заново. Потом были морской десант чугунков в Сосновом Бору и небольшая «Цусима» с гидроботами и гидромехами в Крыму, множество других кампаний, но внятного результата они не принесли.

Биомехи не сдались, а люди не ушли. И Зона тоже не изменилась, она по-прежнему оставалась копией ада, разве что состояла только из пяти кругов. Или из шести, если считать еще и Узел, расположенный где-то в центре невидимой паутины, соединяющей все локации Зоны внепространственными переходами.

Последнее сравнение подняло в душе Леры новую волну, теперь холодную, полную мелких колючих льдинок, и эта ассоциация подействовала на нее отрезвляюще. Она справилась с эмоциями и вернулась в реальность.

Она снова сидела в комнатке с облезлыми стенами и зарешеченными окнами, за шатким пластиковым столиком, на котором горела тусклая химическая лампа. И напротив Леры сидел заказчик. И никакого прошлого. Ни светлого, ни темного. Только настоящее. Серое, сумрачное, пахнущее гарью, сыростью и ржавчиной. Настоящее в Зоне Смерти.

Совладав с эмоциями, Лера поняла, что все-таки проиграла «гляделки». Взгляд ее опустился к затертой столешнице, и теперь ей требовалось приложить серьезное усилие, чтобы вновь поднять взгляд на заказчика. Лера опасалась, что увидит в глазах собеседника ироничную искорку или что-то подобное, но заказчик смотрел, как и прежде, абсолютно равнодушно. Что ж, это посредницу устраивало.

– Мой шеф, – вновь начал заказчик, – желает нанять вас, Валерия Андреевна, для выполнения одного непростого и очень ответственного задания.

Все-таки он решился! Лере снова пришлось унимать вскипевшие в душе эмоции. Теперь положительные, но все равно лишние во время переговоров.

– Я готова обсудить ваши условия, – стараясь говорить ровным тоном, ответила Лера.

– Хорошо, – заказчик положил руку на стол, а затем медленно поднял ладонь над столешницей, будто бы показывая, какой толщины будет пачка денег, которую получит посредница за услуги.

Между ладонью заказчика и столом образовалось сначала нечто вроде сгустка тумана, а затем сформировалась объемная проекция какого-то странного предмета.

Поначалу Лера не поняла, на что похож этот предмет. То ли на информационный кристалл вроде тех, которыми пользовались во времена, когда «флэшки» умерли, а вживленные компьютеры еще не распространились повсеместно, то ли на какое-то украшение, наподобие подвески из хрусталя или полудрагоценного камня. Но когда голограмма сформировалась окончательно – появилась цепочка, на которой висел кристалл, Леру в третий раз окатило волной, теперь теплой и уютной. А еще у нее защемило в груди. Да так сильно, что она едва не вскрикнула.

Она узнала эту странную подвеску. Нехитрое украшение принадлежало матери Леры и было для нее чем-то вроде талисмана или оберега. Во всяком случае, мама никогда не снимала эту подвеску. А еще как-то раз она обмолвилась, что если когда-нибудь пропадет, то именно из-за этого кристалла.

Лере эта фраза тогда показалась настолько загадочной, что она запомнила ее на всю жизнь. И еще она запомнила то, что сказал папа. Он тогда возразил маме, но его слова показались Лере еще более странными и пугающими.

«Пропадешь обязательно, только не из-за кристалла, а из-за своего отношения к нему. А он поможет тебе вернуться. Жаль, что будет поздно».

Этот разговор родителей состоялся за полгода до того, как мама исчезла, то есть уже больше полутора десятков лет назад, но Лера помнила все слова, жесты и даже выражения лиц родителей.

Почему из сотен странных родительских разговоров она запомнила именно этот? Возможно, ей передалась частица отцовского дара предвидения? Возможно, Лера уже тогда подсознательно готовилась к тому, что когда-то вновь увидит если не саму маму, то хотя бы что-то ей принадлежавшее?

– Вы знаете, что это? – спросил заказчик.

– Я… – Лера немного растерялась. – Не уверена, но…

– Это кристалл, – сказал собеседник. – Ничего особенного или аномального. Просто кусок искусственного хрусталя. Но вот что странно, этот простой осколок хранится у моего шефа в сейфе. Рядом с настоящими драгоценностями. Знаете, почему?

– Нет, – голос Леры предательски дрогнул.

– Хорошо, – заказчик опустил ладонь на стол, сворачивая объемную проекцию. – Не знаете, значит, не знаете. Это и не важно. Главное, теперь вы поняли, что имеете дело с серьезными и весьма осведомленными людьми. Не так ли?

– Да, я поняла, – голос почти сел.

– Мы знаем практически все о вас и ваших родителях, о семейных «скелетах в шкафу» и о маленьких личных тайнах. Более того, Валерия, мы знаем то, чего не знаете вы. И эта информация будет частью оплаты ваших услуг.

– Информация? Я не понимаю…

– Валерия Андреевна, вам разве не доводилось размышлять над странными событиями семнадцатилетней давности и мысленно моделировать их последствия?

– Вы намекаете, что одна из моделей воплотилась в жизнь?

– Я намекаю на то, что странная история с исчезновением вашей матери могла закончиться вовсе не так трагично, как предполагали вы и ваш отец.

– Могла?

– Оставьте мне возможность получить удовольствие от недосказанности, – заказчик улыбнулся, но ничуть не теплее и радушнее, чем скалящийся хищник.

– Вот почему… – Лера не сумела закончить фразу, к горлу подступил комок. Мысли о маме лезли в голову с неотразимой настойчивостью.

– Мы обратились именно к вам, – закончил вместо нее собеседник. – Вам передались не только ум и храбрость ваших родителей, но и скрытые таланты этих нестандартных во всех отношениях людей. Генетика – это великая сила. Не уверен, что вы овладели всеми способностями, переданными от отца, но с материнским талантом вы справились, не так ли?

– Вы имеете в виду…

– Да. Вживленный Механиком имплант особой серии помог освоить талант, доставшийся вам от матери. Вы скрываете этот факт даже от своего приятеля Лешего. В курсе дела только Механик, и о чем-то, возможно, догадывается Каспер. Но догадки не в счет, а Механик временно вне игры.