На некоторых грунтах можно видеть бугорки, из которых время от времени извергаются струйки „дыма“, то бишь песка. Виновник извержения — организм, живущий внутри бугорка. Это мне было ясно. Но нам еще никогда не удавалось увидеть это животное и, тем более, изловить его.
В 1955 году на „Калипсо“ работал мой хороший друг, американец Луис Мерден, прекрасный фотограф и аквалангист. Он задумал запечатлеть извержение на пленке, но оказалось, что это не так-то просто: стоило ему нацелить камеру на один бугорок, как непременно извергался другой. Это повторялось так долго, что уже стало похоже на какой-нибудь чаплинский фильм. Тогда я сделал Луису знак, что попытаюсь ему помочь. Прицелился указательным пальцем в песчаный бугорок, пробурчал что-то в мундштук — и „вулканчик“ выбросил струю песка.
Мерден опешил. Он допытывался от меня, как я это сделал. Я говорил, что знаю секретный способ. Он даже рассердился на меня за то, что я не хочу открыть секрет! И не поверил, когда я поклялся, что речь шла о чистейшем совпадении…
И вот теперь я решил во что бы то ни стало решить загадку „вулканчиков“. Сначала Фалько и Бонничи засняли несколько извержений, потом они впрыснули в один бугорок усыпляющий раствор МС-222 и приступили к раскопкам. И вскоре поднялись на поверхность торжествующие, с уловом: маленьким представителем ракообразных, окрашенным в песчаный цвет.
Мы сняли это существо крупным планом и поместили в аквариум, в котором прежде наблюдали угрей гетероконгеров. На наших глазах узник, действуя лапками, как лопатами, принялся сооружать из песка бугорок. Удивительное, необычное зрелище… К сожалению, ночью, во время сильной качки, наш пленник выскользнул из аквариума, и мы не смогли его разыскать.
Фалько и Бонничи целый день раскапывали курганчики, прежде чем отыскали одного „строителя“, В фильме весь эпизод занимает несколько минут.
Фредерик Дюма помогал Омеру и Сумиану подкармливать рыб района Ассампшена; вместе они разбросали несколько фунтов мелко нарубленной рыбы и мяса. В итоге наши аквалангисты стали чрезвычайно популярными среди крупных обитателей кораллового рифа. Два здоровенных угря подплыли к Дюма и ели у него из рук; он был очень доволен.
На глубине от семи до пятнадцати метров Мишель Делуар обнаружил целую колонию гетероконгеров. Ему удалось снять превосходные кадры.
Фалько и Бонничи, как обычно, занимались отловом образцов с применением снотворного „кинальдин“, рассчитанного как раз на небольших холоднокровных животных. Улов помещали в шаровидные плексигласовые аквариумы, однако здешние груперы не стали играть в футбол нашими шарами, как это делали участники фильма „Мир без солнца“.
Работая к северу от Ассампшена, мы применяли скутеры, и они превращали наши подводные рейды в сплошное удовольствие. Это во многом было похоже на верховую прогулку. Мы спокойно могли осмотреться, наблюдать все окружающее, примечать, как меняется подводный пейзаж, любоваться разнообразием организмов, которое так выгодно отличает подводный мир от наземного. Я обратил внимание на явное преобладание акропор, или „морских вееров“, на грунте и на плавающих впереди меня сине-желтых рыб-бабочек (щетинозубов), которые замедляли ход, когда я шел медленнее, и ускоряли его, когда я прибавлял скорость. Несколько минут я наблюдал большую морскую анемону — расправив все свои щупальца, она искала жертву в окружающей воде. Положил руку на раковину тридакны — она тотчас же с отчетливо слышным щелчком захлопнулась. Любовался морскими червями, столь разительно отличающимися от своих невзрачных наземных собратьев. Особенно бросаются в глаза уже упомянутые мной спирографы — этакий твердый стебель, увенчанный разноцветным венчиком. Я словно очутился в волшебном саду из „Аравийских ночей“.
Чтобы испытать свое снаряжение в темноте, мы совершили у Ассампшена ночное погружение. Оно состоялось в три часа. В лучах светильников мы видели много рыб, но попытки поймать их не удались, и мы дофонтанах огня и дыма, так хорошо вам знакомых по кино. Просто словом „вулканчик“, за неимением лучшего, я назвал явление, впервые виденное мной очень давно.
На некоторых грунтах можно видеть бугорки, из которых время от времени извергаются струйки „дыма“, то бишь песка. Виновник извержения — организм, живущий внутри бугорка. Это мне было ясно. Но нам еще никогда не удавалось увидеть это животное и, тем более, изловить его.
В 1955 году на „Калипсо“ работал мой хороший друг, американец Луис Мерден, прекрасный фотограф и аквалангист. Он задумал запечатлеть извержение на пленке, но оказалось, что это не так-то просто: стоило ему нацелить камеру на один бугорок, как непременно извергался другой. Это повторялось так долго, что уже стало похоже на какой-нибудь чаплинский фильм. Тогда я сделал Луису знак, что попытаюсь ему помочь. Прицелился указательным пальцем в песчаный бугорок, пробурчал что-то в мундштук — и „вулканчик“ выбросил струю песка.
Мерден опешил. Он допытывался от меня, как я это сделал. Я говорил, что знаю секретный способ. Он даже рассердился на меня за то, что я не хочу открыть секрет! И не поверил, когда я поклялся, что речь шла о чистейшем совпадении…
И вот теперь я решил во что бы то ни стало решить загадку „вулканчиков“. Сначала Фалько и Бонничи засняли несколько извержений, потом они впрыснули в один бугорок усыпляющий раствор МС-222 и приступили к раскопкам. И вскоре поднялись на поверхность торжествующие, с уловом: маленьким представителем ракообразных, окрашенным в песчаный цвет.
Мы сняли это существо крупным планом и поместили в аквариум, в котором прежде наблюдали угрей ге-тероконгеров. На наших глазах узник, действуя лапками, как лопатами, принялся сооружать из песка бугорок. Удивительное, необычное зрелище… К сожалению, ночью, во время сильной качки, наш пленник выскользнул из аквариума, и мы не смогли его разыскать.
Фалько и Бонничи целый день раскапывали курганчики, прежде чем отыскали одного „строителя“, В фильме весь эпизод занимает несколько минут.
Фредерик Дюма помогал Омеру и Сумиану подкармливать рыб района Ассампшена; вместе они разбросали несколько фунтов мелконарубленной рыбы и мяса. В итоге наши аквалангисты стали чрезвычайно популярными среди крупных обитателей кораллового рифа. Два здоровенных угря подплыли к Дюма и ели у него из рук; он был очень доволен.
На глубине от семи до пятнадцати метров Мишель Делуар обнаружил целую колонию гетероконгеров. Ему удалось снять превосходные кадры.
Фалько и Бонничи, как обычно, занимались отловом образцов с применением снотворного „кинальдин“, рассчитанного как раз на небольших холоднокровных животных. Улов помещали в шаровидные плексигласовые аквариумы, однако здешние груперы не стали играть в футбол нашими шарами, как это делали участники фильма „Мир без солнца“.
Работая к северу от Ассампшена, мы применяли скутеры, и они превращали наши подводные рейды в сплошное удовольствие. Это во многом было похоже на верховую прогулку. Мы спокойно могли осмотреться, наблюдать все окружающее, примечать, как меняется подводный пейзаж, любоваться разнообразием организмов, которое так выгодно отличает подводный мир от наземного. Я обратил внимание на явное преобладание акропор, или „морских вееров“, на грунте и на плавающих впереди меня сине-желтых рыб-бабочек (щетинозубов), которые замедляли ход, когда я шел медленнее, и ускоряли его, когда я прибавлял скорость. Несколько минут я наблюдал большую морскую анемону — расправив все свои щупальца, она искала жертву в окружающей воде. Положил руку на раковину тридакны — она тотчас же с отчетливо слышным щелчком захлопнулась. Любовался морскими червями, столь разительно отличающимися от своих невзрачных наземных собратьев. Особенно бросаются в глаза уже упомянутые мной спирографы —. этакий твердый стебель, увенчанный разноцветным венчиком. Я словно очутился в волшебном саду из „Аравийских ночей“.
Чтобы испытать свое снаряжение в темноте, мы совершили у Ассампшена ночное погружение. Оно состоялось в три часа. В лучах светильников мы видели много рыб, но попытки поймать их не удались, и мы довольствовались прогулкой над грунтом, на глубине около сорока метров,
