– Тебе сюда нельзя, да? – спросила Чармейн. – Ну и ладно. Я же вижу, что тебе тут удобно, и ни за какие коврижки не лягу в эту кровать сама!

Она решительно вышла из спальни и открыла следующую дверь. К ее облегчению, за дверью оказалась еще одна спальня, совсем такая же, как у дедушки Вильяма, только чистенько прибранная. Постель была аккуратно застелена свежим бельем, шкаф закрыт, а когда Чармейн заглянула в комод, то обнаружила, что ящики пусты. Чармейн одобрительно кивнула спальне и открыла следующую дверь по коридору. Там была еще одна чистенькая спальня, а за ней – следующая, и все совершенно одинаковые.

Закину-ка я, пожалуй, вещи в свою комнату, решила Чармейн, а то потом никогда не пойму, которая из них моя.

Она вернулась в коридор и обнаружила, что Потеряшка слез с кровати и скребется передними лапками под дверью в ванную.

– Туда не ходи, – предупредила его Чармейн. – Там тебе делать нечего.

Однако дверь почему-то открылась сама, без участия Чармейн. За ней была кухня.

Потеряшка весело просеменил внутрь, а Чармейн снова застонала. Беспорядок никуда не делся. В кухне были и грязная посуда, и мешки с бельем, к которым теперь добавился еще и чайник, лежавший на боку в луже заварки, одежда Чармейн, грудой сваленная у стола, и большой кусок зеленого мыла в очаге.

– А я уже совсем забыла… – проговорила Чармейн.

Потеряшка оперся обеими передними лапками на нижнюю перекладину стула и с умоляющим видом выпрямился во весь свой крошечный рост.

– Опять проголодался, – определила Чармейн. – Я тоже.

Она села на стул, а Потеряшка – ей на левую ногу, и они поделили еще один пирожок. Потом они поделили фруктово-песочную корзиночку, две пышки, шесть шоколадных печений и ватрушку с заварным кремом. После этого Потеряшка довольно-таки тяжело протопал к внутренней двери, которая открылась, стоило ему поскрестись у порога. Чармейн собрала одежду в охапку и последовала за ним, намереваясь отнести свои вещи в первую пустую спальню.

Но тут все немного не заладилось. Чармейн толкнула дверь локтем и, понятно, повернула направо, чтобы попасть в коридор со спальнями. Она очутилась в полной темноте. И тут же натолкнулась на другую дверь, с громким звоном ударившись локтем о ручку.

– Уй! – сказала Чармейн, нашарила ручку и открыла дверь.

Дверь плавно и торжественно отворилась внутрь. Чармейн вошла в большую комнату, в которую лился яркий свет через полукруглые окна во всех четырех стенах, и вдохнула сырой, затхлый, кожаный запах комнаты, куда давно никто не заходил. Похоже, запах исходил от дряхлых кожаных сидений на резных креслах, расставленных вокруг большого резного стола, который занимал бо «льшую часть комнаты. Перед каждым креслом на столе лежал кожаный коврик, а на каждом коврике – ветхий листок промокательной бумаги, за исключением самого большого кресла на дальнем конце стола, на спинке кресла был вырезан герб Верхней Норландии. Перед ним на столе вместо коврика лежал короткий толстый жезл. Все это – и кресла, и столы, и коврики – было покрыто пылью, а в углах возле оконных рам висели фестоны паутины.

Чармейн ошарашенно огляделась.

– Это что, такая столовая? – спросила она. – А как отсюда попасть в спальню?

На этот раз голос дедушки Вильяма прозвучал совсем тихо, словно издалека.

– Вы добрались до конференц-зала, – сказал он. – Если вы здесь, значит, вы несколько заблудились, поэтому слушайте внимательно, душенька. Один раз повернитесь по часовой стрелке. Затем, продолжая поворачиваться по часовой стрелке, откройте дверь, непременно левой рукой. Выйдите и подождите, пока дверь за вами закроется. Затем сделайте два больших шага влево. Тогда вы снова окажетесь подле ванной.

От души надеюсь, что так оно и будет, думала Чармейн, старательно выполняя указания.

Все прошло гладко, не считая момента, когда дверь закрылась и стало совершенно темно, а Чармейн обнаружила, что смотрит в совсем незнакомый каменный коридор. По коридору брел согбенный старичок и катил перед собой столик на колесах, нагруженный серебряным чайником, от которого шел пар, всяческими горшочками и соусниками, кастрюлями на спиртовках и грудой оладий. Чармейн поморгала, решила, что, если старичка окликнуть, ничего хорошего из этого не выйдет – ни для нее, ни для него, – и сделала два шага влево. И вздохнула с облегчением, снова оказавшись у двери в ванную, откуда было видно, как Потеряшка ерзает на кровати дедушки Вильяма, устраиваясь поудобнее.

– Уф! – сказала Чармейн, пошла в ближайшую пустую спальню и сгрузила охапку одежды на комод.

После этого она прошла по коридору к открытому окну в торце – и несколько минут смотрела в него на залитый солнцем зеленый склон и дышала свежим прохладным воздухом. Вылезти из этого окна проще простого, подумала она. И влезть. Но на самом деле она не любовалась зеленой травкой и не дышала воздухом. На самом деле мысли ее были поглощены той восхитительной колдовской книгой, которую она оставила открытой на столе дедушки Вильяма. Никогда в жизни Чармейн не подпускали так близко к волшебству. Соблазн был слишком велик. Открою ее наугад и сотворю первые попавшиеся чары, решила она. Одни-единственные, и все.

В кабинете «Книга Палимпсеста» по непонятной причине была теперь открыта на чарах «Как найти себе прекрасного принца». Чармейн помотала головой и закрыла книгу.

– Кому он нужен, этот принц? – сказала она. И снова открыла книгу, проследив, чтобы ей попалась другая страница. На ней был заголовок «Как научиться летать». – Отлично! – воскликнула Чармейн. – Вот это уже по делу!

Она нацепила очки и изучила список ингредиентов.

Лист бумаги, перо (проще простого, вот они, тут, на столе), одно яйцо (кухня?), два цветочных лепестка – голубой и розовый, – шесть капель воды (ванная), один рыжий волос, один белый волос и две перламутровые пуговицы.

– Пара пустяков, – заявила Чармейн.

Она сняла очки и помчалась собирать ингредиенты. Сначала она поспешила в кухню – чтобы попасть туда, пришлось открыть дверь ванной и повернуться налево, и Чармейн пришла в полный восторг, когда обнаружила, что сделала все правильно, – и спросила в пустоту:

– Где тут яйца?

Ласковый голос дедушки Вильяма ответил:

– Яйца в кладовой в глиняной миске, душенька. Кажется, это за мешками с бельем. Прошу вас, извините меня за такой беспорядок.

Чармейн отправилась в кладовку и перегнулась через мешки с бельем – и действительно нашла там старое блюдо с полудюжиной бежевых яиц. Одно из них она осторожно отнесла в кабинет. Поскольку очки болтались на цепочке, Чармейн не заметила, что теперь «Книга Палимпсеста» была открыта на разделе «Как найти потерянное сокровище». Чармейн бросилась к окну, под которым очень кстати рос куст гортензии – наполовину розовый, наполовину голубой. Сорвав лепестки, Чармейн положила их рядом с яйцом и метнулась в ванную, где собрала шесть капель воды в стакан для полоскания рта. По пути обратно она перебежала через коридор в спальню дедушки Вильяма, где на одеяле, похожий издали на большую белую меренгу, свернулся Потеряшка.

– Прошу прощения, – сказала Чармейн и запустила пальцы в его взъерошенную белую спину.

Оттуда она извлекла изрядное количество белых волосков, один из которых положила рядом с лепестками и добавила туда рыжий волосок с собственной головы. Что же касается перламутровых пуговиц, их она попросту оторвала с блузки.

– Отлично, – сказала она и торопливо нацепила очки, чтобы прочитать указания.

Теперь «Книга Палимпсеста» была открыта на разделе «Как защититься от покушений», но Чармейн так разволновалась, что ничего не заметила. Она прочитала только инструкции, состоявшие из пяти пунктов. Пункт первый гласил: «Положить все ингредиенты, кроме пера и бумаги, в подходящую емкость».

После того как Чармейн сняла очки, внимательно оглядела комнату и не нашла никакой емкости, ни подходящей, ни неподходящей, ей пришлось снова покинуть кабинет. Пока ее не было, «Книга Палимпсеста» лениво и коварно перевернула еще парочку страниц. Когда Чармейн вернулась с сахарницей с прилипшими остатками сахара на дне – остальной сахар она вывалила на почти что чистую тарелку, – «Книга» была открыта на разделе «Как усилить свой магический потенциал».