У самой школы Женька вдруг вспомнил:
— А как же быть с десятью рублями, которые дал мне отец? Куда их теперь девать? Они ведь общественные!
Эту проблему мы обсуждали на всех переменах. Сначала решили купить Ваське рыбок, но потом раздумали. Рельса ведь так и не прижилась в депо и в один прекрасный день объявилась у двери Васькиной квартиры. Значит, он не так уж пострадал.
Я напомнил ребятам, что не мешало бы вернуть Косте долг — три рубля.
Все тут же согласились со мной, а на остальные деньги решили купить что-нибудь интересное.
ПЕРВЫЙ ЖЕНЬКИН УРОК
Я провожал Женьку на первый урок.
Геннадий Максимилианович пригласил нас в большой класс, где рядышком стояли два рояля. У первого была поднята крышка. Она напоминала крыло птицы в полете. Внутри рояля в золотом обрамлении тянулись струны. Много-много струн. Словно в рояль уложили арфу.
Геннадий Максимилианович усадил Женьку за крылатый рояль и стал внимательно рассматривать своего нового ученика. Сначала с левой стороны, потом — с правой. Да с таким интересом, будто видел его впервые.
Геннадий Максимилианович отодвинул подальше от рояля стул, на котором сидел Женька. Убедившись, что все в порядке, он положил на Женькины плечи ладони рук, чуть надавил ими и вполголоса произнес:
— Корпус немного назад… Хорошо. Ноги вперед, ставь их рядом, плотнее, носки ближе к педалям… Хорошо. Локти не прижимай… Выше, выше их!
Я вдруг вспомнил, как однажды родители водили меня с собой к одному своему знакомому — скульптору. Тот ходил вокруг огромного комка серой глины и придавал ему какую-то форму. Какую? Никто из окружающих пока не знал.
И мне казалось теперь, что Геннадий Максимилианович делает то же самое. Во всяком случае, выражение его лица было точно таким, как у скульптора, стоящего перед бесформенным комком глины… А урок продолжался.
— Вообрази, — говорил Геннадий Максимилианович Женьке, — что держишь в ладони большое яблоко. В таком положении должны находиться пальцы над клавиатурой…
Женька выполнил это задание сразу. Геннадий Максимилианович сказал:
— Замечательно!
Еще Геннадий Максимилианович сказал, что пальцы не должны быть вялыми, как переваренные макароны, и ни в коем случае не жесткими, как деревяшки. Каждый палец, будто сложная пружина, должен уметь принимать на себя тяжесть кисти, предплечья и плеча. Словом, должна быть правильная опора.
Геннадий Максимилианович довольно долго с Женькой занимался опорой, и мне, откровенно говоря, стало скучно. Я даже невольно зевнул, едва успев прикрыть ладонью рот.
После урока Женька долго еще не уходил домой. Он водил меня по школе, заглядывал в каждый уголок, читал все объявления, рассматривал стенды и плакаты.
Возле одного стенда мы простояли дольше всего.
Там было написано:
ЖИЗНЕННЫЕ ПРАВИЛА ДЛЯ МУЗЫКАНТОВ
Стенд повесили недавно — раньше я его не замечал. Поэтому я тоже с интересом принялся его изучать.
Оказывается, эти правила написал 120 лет тому назад великий немецкий композитор и музыкальный писатель Шуберт Шуман. А правил было… 68!
Все правила мы, конечно, не запомнили, но кое-какие Женька даже записал:
1. Развитие слуха — это самое важное.
2. Играй прилежно гаммы и упражнения для пальцев.
7. Никогда не бренчи на инструменте!
14. Когда ты играешь, не беспокойся о том, кто тебя слушает.
25. Выбирая вещи для работы, советуйся со старшими: ты этим сбережешь себе много времени.
35. Ищи среди своих товарищей таких, которые знают больше, чем ты.
38. Будь скромен! Ты еще не открыл и не придумал ничего такого, что не было известно до тебя.
49. Рано начинай обращать внимание на звук и характер различных инструментов; старайся хорошо запечатлеть в слуховой памяти их своеобразную звуковую окраску.
Женька перестал записывать и воскликнул:
— Ого! Ты посмотри, что написано в правиле номер пятьдесят восемь!
Там было написано:
Как можно раньше познакомься с дирижированием. Почаще наблюдай хороших дирижеров; вместе с ними можешь потихоньку дирижировать и сам. Это принесет тебе ясность.
— Здорово! — сказал Женька и записал еще три правила:
61. Прилежанием и настойчивостью ты всегда достигнешь более высокого.
62. Если ты должен перед кем-нибудь играть, не ломайся; делай это сразу или сразу откажись.
68. Ученью нет конца.
Женька эти правила принес домой, переписал начисто и повесил над письменным столом.
СМЫЧОК И ДВА КРУЖОЧКА КАНИФОЛИ
А Костя заболел. Может быть, в тот день, когда я разбил гипсового кота, он долго ходил без шапки и простудился?
— Отнеси ему долг, — посоветовал Женька. — Может, ему не так влетит от отца.
Я чувствовал себя виноватым перед Костей и без лишних разговоров пошел к нему.
Костя лежал в постели и тосковал. Он очень обрадовался мне. Я передал ему привет от ребят — он так и засиял. А уж когда показал три рубля — стал здоровым не хуже каждого из нас.
— Вот хорошо! — воскликнул он. — А то отец рассердился. Говорит: «Выздоровеешь — шкуру спущу!» С тебя, Федя, когда-нибудь спускали шкуру? Нет? Ох и неприятная процедура!
— Теперь-то шкура твоя спасена, — сказал я. — А чем ты болеешь?
— Я и не думал болеть, — засмеялся Костя. — Это я нарочно градусник набивал, притворялся температурящим, понял?
В комнату вошла мама Кости.
— Ты почему вскочил? В постель, в постель! И укройся потеплей!
— Мам, я совершенно здоров. И температуры нет.
— Ставь градусник!
Я со спокойной совестью оставил Костю наедине с градусником и вернулся к ребятам. Вдруг Женька говорит:
— Я знаю, что нужно делать с оставшимися семью рублями. Купим Косте контрабас!
Никто не возражал. Правда, Васька предложил купить большой торт и поделить его поровну. Да кто стал его слушать? Мы поехали в магазин «Музыка». У прилавка я вновь увидел знакомого продавца. Он было уставился на меня, но я моментально сдернул очки:
— Здравствуйте! Добрый вечер, то есть добрый день…
— Надень очки, не порть себе зрение. Я все равно тебя знал. Ну-с, а на сей раз что тебе взбрело в голову? Хочешь играть на саксофоне?
— Нет… Хочу узнать, сколько стоит контрабас.
— О, бедные родители! — воскликнул продавец. — Контрабас, молодой человек, стоит двести рублей, но инструкции к нему все равно нет!
Ух, до чего вредный старик! Прошло три месяца, а он все помнит!
Мы посовещались немного, и меня снова подтолкнули к прилавку.
— Скажите, пожалуйста, — спросил я у продавца, — что можно купить для контрабаса на семь рублей?
— Смычок и два кружочка канифоли.
— Заверните, пожалуйста…
— Предупреждаю: смычок без контрабаса не играет, сколько его ни канифоль. И если ты вздумаешь завтра менять его на мандолину, то берегись!
Заполучив смычок и два темных, похожих на жженый сахар, кусочка канифоли, мы вернулись к себе во двор и разыскали Костю.
Он долго не верил собственным глазам и все спрашивал:
— Мне? Насовсем?
С этой минуты Костя не расставался со смычком. Таскал его под мышкой, совсем как Кузя-барабанщик свои барабанные палочки, время от времени натирал канифолью и с гордостью говорил всем:
— Теперь у меня почти есть контрабас! А контрабас…
ТРОФИМ ТРОФИМЫЧ И КОРОНА В КРУЖОЧКЕ
Помните, мой папа взялся за починку контрабаса Уточкина? Помните, он принес домой сверток, в котором были столярный клей, бутылочки с лаком, струны и новая подставка. Затем он принялся за дело.
