И еще раз Вилли Кених стал свидетелем невозможного явления, и еще раз он почувствовал благоговение перед фантастическими силами своего молодого хозяина, которыми тот теперь обладал. Чьих рук делом, как не Ричарда Гаррисона, был этот почерневший, омертвевший, истлевший метеорит, который выстрелил из неба, чтобы беззвучно вонзиться, как копье, в серый купол, накрывавший дом Вятта, и пройти сквозь него, не оставляя за собой даже отверстия, показывающего место прохода?

Внутри золотоглазый Гаррисон-Шредер остановил дымящийся труп в центре спальни, задержав его на дюйм над покрытым осколками дерева и стекла полом. Медленно он опустил мумию, пока ее ноги не коснулись ковра и...

— Стань такой, какой ты была перед смертью, — приказал он, его рука была вытянута, словно в ней была волшебная палочка.

Мумия-фигура засверкала, испуская узкие многоцветные лучи света, на одну секунду стала раскаленно белой и затем превратилась в Вики Малер, — какой она была перед смертью!

Вики Малер, маленькую и разрушенную. Истощенную, кричащую Вики Малер. Вики в агонии. Вики, полную живого рака, убивающего ее!

Гаррисон-Шредер сразу же увидел свою ошибку. — Убирайся из нее! — приказал он, указывая пальцем. Она грудой рухнула на пол, зримо становясь меньше, ее конечности извивались, когда прокаженная серая масса пенящихся искрообразных клеток вышла из ее тела. Она лежала в луже вздымающейся, живой раковой ткани. И когда ее крик стал тише, золотой взгляд Гаррисона-Шредера упал на обнаженные, съежившиеся, медленно двигавшиеся фигурки Терри и Вятта, и та часть, что была Шредером, поняла, что надо делать.

И снова палец указывает, и раздается бесстрастный голос, теперь скорее Шредера, чем Гаррисона.

— Ваша жизненная сила, ваша энергия — в нее!

Они сжались, сморщились, казалось, постарели за секунду, — и за ту же секунду Вики расправилась, окрепла, расцвела, стала розовой и здоровой, лежа посреди живого перекатывающегося болезнетворного слизняка.

— Теперь страдайте, как страдала она, как страдал я, как вы заставили страдать Ричарда Гаррисона! — и палец немного дрожа, но решительно, указал на раковую массу. — убирайся в них!

Грохочущий, вопящий ужас их замедленных криков обрушился, когда рак потек по полу, как какая-то огромная амеба, расщепляясь на две равные части, пеной поднимаясь вверх по их ногам, бедрам и всасываясь в их корчащиеся дрожащие тела. Эти двое раздулись, переполняясь, их глаза выкатились, рты были полны пены. И их крики задыхались, едва возникнув. Они падали, уплывали к полу и лежали там в обманчиво вялых судорогах приближающейся смерти.

Затем, та часть, которая была Гаррисоном, из простой гуманности взяла власть в свои руки.

— Умрите! — приказал он. — Пусть все закончится! Станьте прахом.

Серая стена опустилась, словно включили свет, позволяя солнцу снова пробиться сквозь окна. Летний ветерок ворвался через разбитые рамы, разнося тусклый пепел — все, что осталось от Терри Гаррисон и Гарета Вятта.

Гаррисон-Шредер сделал шаг вперед и поднял с пола лежавшую без сознания, тихо постанывавшую Вики Малер.

— Забудь все! — командовал он. — Помни только, что ты — моя. И пусть твои слепые глаза узнают свет. Смотри, Вики, смотри!

Она открыла глаза, золотые, как и его, и в недоумении взглянула на него.

Затем, узнав его, — познавая также и чудо зрения, — она упала ему на грудь.

— О, Ричард! — заплакала она. — Мне приснился такой странный сон. Но.., я всегда знала, что ты найдешь меня снова. И я знала, что увижу тебя — действительно увижу — когда-нибудь, каким-то образом...

Она закрыла глаза, уютно прижалась к нему и, казалось, почти уснула...

Когда Гаррисон-Шредер вышел из дома, Кених ждал его. Немец на мгновение разинул рот при виде Вики Малер.., ее присутствия, а не потому, что она была совершенно голой, — и снова удивился, но теперь — их сверкающим золотым глазам. Затем Гаррисон-Шредер заставил его понять. На мгновение он пошатнулся под грузом телепатически передаваемых знаний из сверхсознания, затем встал, как скала, на его лице медленно появилась улыбка.

— Ричард, — в конце концов просто сказал он. — Томас!

— Сюзи? — спросил Гаррисон-Шредер. Улыбка Кениха погасла. Он покачал головой, хотя в этом и не было необходимости.

Гаррисон-Шредер моргнул золотыми глазами, поискал и нашел тело верного добермана.

— Сюзи, — произнес он, — стань такой, как ты была. Иди, девочка, иди!

В следующее мгновение она появилась с радостным лаем из-за угла дома, прыгая и припадая у его ног. Он наклонился и потрепал ее по голове.

Гаррисон-Шредер выпрямился и повернулся к Вики.

— Вики, Вилли — самый верный из людей. Его надо наградить. Это будет странно, но ты не бойся. Это просто — перемена. Ты готов, Вилли?

Они обнялись, как братья, Кених улыбался. Его одежда упала на землю. От него не осталось никакого физического следа. Вики затаила дыхание, и снова ее мужчина повернулся к ней.

— Я же сказал тебе, не бойся, — произнес он, заставляя ее понимать.

Они вместе, рука об руку, пошли, по аллее навстречу их назначению, мужчина и женщина. Сюзи прикрывала их тыл. И только один раз они помедлили, когда та часть, что была Кенихом, подумала одну из своих плохих мыслей. Они задержались на долю секунды и пошли дальше.

Гаррисон-Шредер-Кених, Вики и Сюзи.

А за ними, в верхнем этаже пустого дома, Психомех раскалился добела и растаял, превращаясь в шлак. И сам дом рассыпался, падая на свое собственное основание и разливаясь как лава или как песочный замок, которого коснулось море. А в следующий момент все стало так, словно на этом месте никогда и не стоял дом, и трава покрыла этот шрам. Дом Вятта ушел навсегда из мира людей. Нельзя войти в одну и ту же реку дважды.