Она прямо и очень пристально взглянула ему в глаза.

— Видишь ли, свой кодекс чести есть даже у тараканов. Но я сказала бы, что Вамфири... да, разборчивы. Их приспешники или пособники, состоящие в основном из Странников, которые подверглись метаморфозам, стали вампирами, но не получили яйца, как, скажем, та парочка, что сопровождала Шайтиса, — вот те, возможно, действительно неразборчивы. Однако что касается “подставлять себя каким угодно заболеваниям” — это было бы справедливым утверждением, если бы речь шла об обычных людях. Ты, однако, убедился в том, что они — не обычные люди. Как только человек становится вампиром, организм его приобретает сопротивляемость к заразным заболеваниям. Вот почему они живут так долго. Даже процесс старения почти не влияет на них.

— Тем не менее, проказе они подвержены? Именно это ты хотела сказать?

— Не совсем. Во всяком случае, женщина Драмала умерла в башне, в которую он заточил ее. Потом болезнь проявилась и у него. Конечно же, плоть вампира боролась с ней. Отгнившие конечности вновь восстанавливались, а отвалившаяся плоть заново отрастала. Однако в этой игре Драмал не мог победить. Зараженным оказался сам вампир, живший внутри него. По мере того как развивалась болезнь, все большая часть энергии Драмала начинала уходить на борьбу с ней, на то, чтобы просто выжить. Замок его стали избегать другие Вамфири, и даже в периоды перемирий его никто не посещал. Конечно, своих людей он держал в узде, но по мере того как он ослабевал, даже они потихоньку начали строить планы заговоров против него. Они боялись, что сами заразятся.

Все это происходило страшно медленно, и разрушительный процесс продолжался в течение почти пяти веков, но несколько лет назад Драмал начал опасаться, что конец его уже близок, что один из Великих Бессмертных вскоре умрет — или вскоре станет настолько слабым, что его же приспешники восстанут против него, заколют, обезглавят и останки сожгут. А потом они покинут этот замок, который уже давно считался проклятым местом. Он решил, что до того, как это случится, ему необходимо каким-то образом обеспечить сохранность своего яйца, но полагаться на эту преступную шайку, которая окружала его, он не мог. Вместе с таким яйцом переходит, естественно, и власть, а наследник должен в числе прочего стать и владельцем замка с его окрестностями. В общем, ему удалось похитить Карен Шисклу из племени восточных Странников, превратить ее в леди Вамфири и перед смертью передать ей всю свою власть. В лучшие времена он предпочел бы передать это яйцо через половой акт, но к тому моменту у него уже не было для этого сил. Все свои последние силы он потратил на то, чтобы обучить Карен образу жизни. Вамфири, рассказать ей о тайнах замка и научить ее секретам управления разнообразными подчиненными ему существами. В общем, он просто-напросто поцеловал ее, и этого было достаточно — через этот чудовищный поцелуй в нее вошло то самое яйцо.

Джаз невольно вздрогнул. Скорчив гримасу, он сказал:

— Боже, ну и мир нам достался! Слушай, скажи-ка мне: под “ее состоянием” ты имеешь в виду, что она полностью превратилась в Вамфири или что-то еще хуже? То есть, я имею в виду, она тоже подхватила проказу?

— Нет, этого не произошло, — ответила Зек, — но, возможно, положение ее было еще хуже, чем ты это себе представляешь. Видишь ли, легенды Вамфири рассказывают, что первая и истинная Мать была обычной женщиной, чей вампир произвел нечто большее, чем обычное единственное яйцо вампира. В общем-то, такие яйца производятся на свет, можно сказать, без конца — пока сам вампир и его хозяйка-женщина не дойдут до полного истощения! Они дают жизнь новым вампирам до тех пор, пока эти усилия не превращают их в безжизненные тени. Так вот, используя этот принцип, Драмал решил отомстить всем остальным Вамфири за то, что они избегали его и прозвали Прокаженным. А еще точнее — не за что-нибудь, а попросту из чистой злобности. Он поставил себе целью принести в этот мир сотню яиц вампира, каждое из которых должно было обрести своего хозяина из числа приближенных, живших в его замке. То есть даже эти летающие и воюющие скотины должны были превратиться в Вамфири. И это означало бы унижение для всей остальной их расы! Ты это понимаешь?

Джаз согласно кивнул, хотя не вполне уверенно.

— Кажется, я понимаю. Он надеялся, что Карен станет Матерью и ее вампир разразится тем же самым бесконечным потоком яиц. Но как он мог быть уверен в этом?

— Возможно, он и не был уверен в этом, — Зек пожала плечами. — Может быть, он всего лишь надеялся на такой исход, однако самой Карен он внушил, что так все и должно случиться. И она, это, по сути дела, несчастное, проклятое, обреченное создание, верит в свое предназначение. А ведь у вампиров действительно есть особые свойства. Возможно, каким-то образом он сумел влить в нее энергию. Так или иначе, в настоящее время он пришел в состояние полной деградации, а она поджидает, пока в ней медленно созревает вампир. Другое дело, что... одни созревают быстрее, а другие — медленнее. У одних это занимает несколько дней, а у других — много лет. Если ее вампир действительно является Матерью, значит, ее ожидает та же судьба, что ожидала и первую Мать из легенды...

Зек сделала паузу, а потом невольным жестом коснулась лица Джаза. Раньше, чем она успела отдернуть руку, он поцеловал ей пальцы. Тоже, можно сказать, невольно. Улыбнувшись ему, она покачала головой.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — сказала она, — и уж для этого-то мне не нужно обращаться к телепатии. Это, знаешь ли, очень несвязное мышление — от столь важной темы одномоментно ты перескакиваешь к таким глупостям? — И тут же она опять стала серьезной. — Но ты прав. Джаз, это действительно ужасный мир, и, в общем-то, мы не приспособлены к жизни в нем. Нам обоим следует сохранять свои силы.

— Я заметил, — сообщил он, — что ты, я бы сказал, тянешься ко мне. У меня складывается такое впечатление, что я тоже могу читать твои мысли.

Она рассмеялась.

— Знаешь, Джаз, здесь есть множество холостых Странников, — сказала она. — Теперь им и Лардису кажется, что я уже сделала свой выбор — независимо от того, как обстоят дела на самом деле. Таким образом, мне теперь не придется отгонять их от себя. Только не заставляй меня отгонять тебя, потому что я не знаю, насколько я преуспею в этом деле.

Он, притворно вздохнув, пробормотал:

— Обещания, обещания... — потом он улыбнулся:

— Ладно, ты выиграла. Во всяком случае, я уже достаточно раззадорен.

К концу следующего их перехода солнце, похоже, сместилось на несколько градусов к востоку, в то же время заметно скатившись к горизонту. Возможно, впрочем, такое впечатление складывалось оттого, что Странники покинули холмы предгорья, сузив, таким образом, свой горизонт. Так или иначе, Джаз отметил явную обеспокоенность Лардиса и его людей. Горное ущелье оставалось сравнительно недалеко, а заход солнца близился. Да и у Шайтиса из рода Вамфири остался неоплаченный счет, так что, чем быстрее племя спряталось бы в свое пещерное укрытие — тем лучше.

Переход этот, совершаемый по заранее определенному маршруту, вниз, к подножью холмов, оказался на удивление быстрым и легким. Немногим менее двадцати миль они покрыли чуть ли не за половину времени, выделенного для этого, и Лардис был очень доволен. Он объявил привал на западном берегу реки, за которой простирался обширный лесной массив, и сообщил, что отдых продлится четыре часа. Одновременно он послал охотников в степь, поросшую травой высотой по колено, поискать какую-нибудь добычу. Затем он подобрал себе подходящее местечко на самом берегу реки и устроился там, занявшись рыбной ловлей и, заодно, обдумыванием дальнейших планов.

Между тем люди его обнаружили знаки, оставленные гонцами (членами племени, отправлявшимися в самостоятельные дальние рейды с целью получения разведывательных данных), знаки, оставляемые в заранее согласованных местах и адресуемые как группе Странников, следующей милях в пяти впереди, так и основной группе, направляющейся к главному лагерю, милях в двадцати — двадцати пяти отсюда. К тому времени, как Лардис подсек и выбросил на берег крупную зубатку, он был удовлетворен. Все, похоже, шло в соответствии с планом.