Сто четвертый дож Венеции был очень стар. Ему исполнилось восемьдесят пять лет. Когда-то задорные усики поседели и обвисли, глаза слезились и плохо видели. Полагающийся по протоколу остроконечный головной убор сидел на нем, как ночной колпак. Все важнейшие встречи, переговоры и обсуждения старый правитель проводил только в присутствии Малого совета из венецианских аристократов, которым всецело доверял.
— Мы получили письмо его превосходительства президента Франции и рады обрести в вашем лице союзника в борьбе с османской угрозой. — Переводчик повторял речь советника по-французски, хотя комм Мохаммеда переводил гораздо быстрее.
— Великий визирь приказал казнить французских граждан. Это законный повод к войне, но мы считаем, что давление на Порту должно быть международным. Кроме того, ближайшая база западноевропейской коалиции на Корсике. У берегов Балкан мы рассчитываем на добычу. Я прошу вашего согласия на доставку трофеев в вашу страну и приглашаю венецианские компании к участию в рейде.
Советники переглянулись. Обычно именно купцы Венеции оказывались в положении ограбленных, участие на стороне нападающих — нечто необычное.
— Боевые качества наших кораблей проверены в многочисленных схватках с османами. Общая численность турецких судов, захваченных в плен либо уничтоженных в море и на стоянке, превысила четыре сотни. Откровенно говоря, потопленные мы бросили считать. Поэтому не рассчитываю на огневую и абордажную поддержку вашего флота. Нуждаюсь в призовых командах и услугах по реализации трофеев.
— Где вы планируете нападать? — проскрипел дож.
— Все побережье Балкан, Крит, Кипр, юг Анатолии. Зависит от судов поддержки. Добычи ожидаю больше, чем сможем увезти.
Заручившись поддержкой дожа и его Малого совета, Мохаммед встретился с главами торговых фирм. В порту оказалось всего три крупных торговых судна, годных к операции.
— Ничего страшного, — успокоил их адмирал. — Позаботьтесь о призовых командах, суда появятся. Прибыль пятьдесят на пятьдесят. Единственно, у меня эксклюзивное право на всех европейских рабов — они отрабатывают два года на железных дорогах и получают свободу. Обеспечьте «Энолу» углем — гонять на Сардинию далеко. Сейчас в трюмах двойной запас боеприпасов, угля мало. Еще пожелания? Нет, тогда отлично, готовимся к выходу.
Пароход в сопровождении трех парусников выдвинулся к турецким берегам. Вокруг подошвы итальянского сапога туда же шел «Миссури», ведя в кильватере три французских барка и одну парусно-паровую баркентину. Для Блистательной Порты начинался новый черный день.
55. ЗЕМЛЯ-2. 27.11.1670–09.12.1670. САНСЬЯ — БОМБЕЙ. ОЛЕГ
Говорят, китайская кухня — самая вкусная в мире. Почему я, как попаду сюда, вечно голодаю?
Вытолкнув лейтенанта из джипа, с трудом дотащился к Чунцину. С трудом, потому что китайские дороги больше всего напомнили российские. Там, где лошадь еще как-то пробралась бы, джип застревал, буксовал всеми четырьмя колесами, раз пять пришлось вытаскиваться лебедкой.
Водила и офицер доберутся до своих не ранее чем через полсуток. Рации у них конфисковал, деньги и оружие тоже.
Понятно, если не нападать на эту троицу, никто бы не узнал, что при падении дирижабля кто-то выжил. Но где взять транспорт до Чунцина? Можно было убить всех троих, но начнутся поиски, один хрен.
Пока меня никто не ждет. Можно вспомнить прошлый опыт и проехать «зайцем» по железке. Только мой рывок к конечной станции не скрыть. Через сутки начнутся шмоны на подъездах к ущелью. Не было такого уговора.
Джип уснул около железнодорожной ветки, прозрачно намекая на способ движения, а я спустился к реке, там, низко надвинув капюшон плащ-накидки, сторговал джонку и мирно двинулся вниз по Янцзы. В следующей деревушке закупил овощи, создав видимость торговца продуктами, и неспешно добрался до розлива реки перед плотиной. Набрав овощей и остатки консервов из джипа, утопил джонку и не пригодившийся АК-47, сам двинулся пешком к городу.
Спешить некуда. Ван Вей, узнав о крушении и появлении загадочного европейца, лично рванул в Чунцин. Там вся их полицейско-армейская верхушка. И Сансья на ушах, везде патрули, в прошлый раз было на порядок меньше.
На окраине уютный квартал, отдельные маленькие домики для начальства. На остатках энергии перегнал жука с плотины на крышу дома суперполковника. Жуком прозвонил пространство, хреново, есть сигналка. За сутки до планируемого возвращения Вея пришлось соорудить антиэлектронное устройство. Привязал веревку к хвосту дохлого кота и ночью перебросил через оградку. Сирена, звонки, мигом примчался джип, поколупались, ничего не нашли. Через час вылез из проулка, повторил. Упорные, отрубили сигналку лишь после четырех срабатываний и поставили часового.
Человек — не собака, безответственное существо, и обмануть его просто. Следующей ночью сирена разбудила самого четырехзвездного, он вышел, гаркнул на часового, мол, тот сам наткнулся на датчик. Часовой козырнул и сместился наружу. Зря, устав караульной службы надо соблюдать буквально.
Черный вонючий разведчик еще раз перемахнул через забор, ничего не произошло. Жаль, хвост оторвался от веревки. Я преодолел невысокую ограду, оттуда пробрался на крышу и чердак. Ждем-с. Нет, в самом деле, прикольно. Звездные войны, прыжки в параллельные миры, а тут успех операции зависит от дедовского приема с дохлой кошкой на шнурке. Утром предстоит встреча с человеком, который может решить все правильно, а может, согласно фамилии, выписать мне ван вей тикет — билет в один конец. В одиночку никуда не прорвусь, даже если перебью бластером половину здешних сил НОАК.
Утром мой клиент, свежий и выспавшийся под крышей родного дома, несмотря на ночной шухер, поднялся в кабинет к сейфу со служебными бумагами. До сейфа не дошел. Я предложил ему полюбоваться дулом бластера и мирно сказал:
— Без лишних движений. Нужно только поговорить. Проявите благоразумие — вам и вашей семье ничего не угрожает.
Он сел за стол. Держится хорошо.
— Господин генерал, вы держите пистолет в ящике стола.
— Я не генерал.
— В моем мире ваше звание соответствует промежуточному между полковником и полным генералом. Это — бригадный генерал.
Держать собеседника под прицелом не способствует задушевности. Ван Вей сидел прямо, положив руки на столешницу. Скопировав его позу с другой стороны стола, я оставил оружие на коленях и посмотрел ему в глаза.
— Ну и? — прервал паузу китаец.
Я не спешил начинать. Передо мной сидел крепкий тридцативосьмилетний мужчина азиатской наружности и строго смотрел в упор. Цинлин не учел главного, выбирая Ван Вея в качестве первого контакта. Старший полковник — первый высокопоставленный офицер НОАК, рожденный на Земле-2. Хотя он прошел часть военной службы в метрополии, там же закончил Пекинскую военную академию, Ван не может не испытывать каких-то патриотических чувств именно к этой родине. Тем более что связь с КНР утрачена надолго, в пределах его жизни — навсегда. Такие они странные, китайцы.
— Эта история началась давно, за несколько миров и сотен парсеков отсюда. Прошу, наберитесь терпения, важно, чтобы вы поняли всё.
Ван Вей кивнул. Я приступил, сначала сбиваясь, потом все проще и проще. Не знаю, почему меня прорвало именно сейчас. Соотечественнику на Тортуге, помню, выдал предельно выхолощенный и четко сформулированный спич. Чем больше рассказывал, тем больше понимал, что вся моя жизнь — сплошная полоса убийств. Краснокожий бородавчатый гуманоид на Кентерре и пираты на острове, горы трупов под Балансом и пробитая грудь Людовика XIV, казацкий атаман с шаловливыми товарищами и ни в чем не повинные речники на лесовозной барже, военный и полицейский генералы, миллионы китайцев Земли-3, толстый сержант под Чунцином, и многие-многие другие: одно лишь перечисление моих «подвигов» занимает больше минуты. Лишь между пленом и Миссией перерыв, когда был под арестом. Даже если не убивал, все равно нес смерть. Из-за моей небрежности придурок Тан увидел, как ставится на боевой взвод ракета БПЛА, отчего погибли Раджа, Чонг и другие ребята.
