Кот обнаружился на коленях у Втри.
— Ты еще не придумал, как его назвать? — спросила она.
Шус был порядком удивлен, что тот не пытается сбежать. Сам-то Шус попытался бы скрыться как можно дальше от того, кто не раз порывался его убить. Впрочем, возможно дело было в том, что ведьмочка чесала кота за ухом лишь одной рукой, второй же крепко держала за его шкирку. Если подумать, сам Шус был в схожем положении.
— Втри? — удивился Шус. — Я думал, ты пошла с учителем.
— Смотреть, как он пытается вытрясти из этого жад-ерваальк наши с твоим учителем деньги? Нет уж. Конечно, я догадываюсь, что это будет незабываемое зрелище, но учитывая то, что исход очевиден… Ну а если начнется что-то и в правду интересное, мы это наверняка и отсюда услышим.
— Да! Даже когда учитель жарил картошку, мне и Холдару пришлось отойти метров за пятьдесят, чтобы не пострадать, подержал Втри Шус.
— Да, ты уже рассказывал, и не раз, — заметила Втри. — Так все-таки ты не придумал, как назвать кота?
— Нет, — признался Шус, — но я думал об этом. По правде говоря, я никогда раньше не придумывал названия кошкам, только бараномамонтам, а называть кота «Пушком» или «Беликом» как то… неправильно.
— Да уж, особенно при том, что этот кот совсем не пушистый и уж точно не белый, — согласилась ведьмочка.
— А ты и в правду никак не называла его? Ведь хозяева кошек всегда дают им имена.
— А я никогда и не была его хозяйкой! К тому же, госпожа Агафья, сколько я себя помню, всегда называла его просто котом.
— Сколько себя помнишь? — удивился Шус, — разве кошки живут так долго?
— А мне откуда знать? В конце концов, это кот ведьмы, мало ли что госпожа с ним сделала.
— И все-таки, Втри, ведь ты знаешь его много дольше меня.
— С чего вдруг я должна придумывать имя для твоего кота?! — искренне возмутилась Втри. — Так и знала, что этим закончится, поэтому и выбрасывала его в окно. Мне хватает того, что я не даю ему летать, где ему вздумается!
— Ну пожалуйста-а… Втри!.. — начал было Шус. С учителем подобный метод иногда проходил успешно, но Втри оказалась не Фамбером.
Вместо удовлетворения просьбы, в Шуса полетела очередная подушка, а вслед за ней и кот. К счастью, они полетели именно в этом, а не в обратном порядке, иначе бы когти вцепились не в ткань, а в кожу на лице Шуса.
Впрочем, удар оказался приличным. Настолько приличным, что поверг симулировавшего укладывание одежды волшебника в мешок Шуса на пол.
— Придумал! — вскочил Шус на ноги.
— Что придумал? — уточнила Втри, которая, судя по всему, забеспокоилась, не сотрясла ли она в голове этого болвана что-то слишком сильно.
— Имя для кота! «Ночной кошмар». Отличное имя для черного ведьминского кота с перепончатыми крыльями.
— Не ведьминского, а кота ученика волшебника, — с нажимом на принадлежность, поправила ведьмочка.
— Да, — задумчиво протянул Шус. — Слушай, а как это звучит на Келхарском?
— Что звучит?
— Ну, «Ночной кошмар», — пояснил Шус. — Я подумал, что раз его родина — Келхарский халифат, значит и звать его должны по келхарски.
— Сехт ра карас-сехт, — перевела Втри.
— Хм… может просто Карас? — предложил Шус.
— Это твой кот, так что и называй его как хочешь, — ответила Втри, на лице которой было написано: «Если ты не отвяжешься, в тебя полетит что-то много тяжелее подушки»!
— Наверное, нам все-таки надо поторопиться, не поможешь? — поспешил перевести разговор на другую тему Шус.
Нельзя сказать, что Втри горела от желания помогать ближнему своему, но все же сделала то, что просил от нее Шус.
— Втри, — уже на лестнице обратился к ведьмочке Шус, — хотел тебя спросить. Что ты тогда сказала про господина Холдара, ну когда в первый раз бросила в меня подушку?
— Пожелала, чтобы на него пролился дождь из драконьего…
— Навоза? — подсказал Шус.
— Да, — согласилась Втри. Впрочем, на ее языке вертелось несколько другое слово.
Как оказалось, торопиться им было еще рано. Фамбер до сих пор ругался с Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирдом. Результатом переговоров волшебника стало то, что Фамбер вышел из гостиницы в город, подгоняемый парой вышибал, насылая проклятия лично на Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирда, его заведение, и весь этот безумный халифат.
На улице их поджидала пара таких же штук, на которых они приехали в гостиницу. Насколько Шус мог вспомнить, Холдар называл их паланкинами. Впрочем, эти порядком отличались от тех. Дело было даже не в большем количестве золота. Дело было в том, что каждый из паланкинов несла пара великанш.
Поначалу Шус принял их за очень высоких мужчин, даже выше Фур-Дур-Кафа. По правде говоря, эти четверо были самыми высокими людьми, каких Шус когда-либо видел в своей жизни. И дело было не только в их росте, который достигал, наверное трех метров, но и в их телосложении. Они не выглядели несоразмерно высокими. Скорее наоборот, они были широкоплечими, их даже можно было бы назвать приземистыми, если не принимать в расчет их рост.
— Что это, учитель?! В смысле, я хотел сказать, кто? — шепотом, в надежде что великанши не услышат его, спросил Шус у учителя.
— Сам не видишь что ли: ве-ли-кан-ши, — по слогам произнес волшебник. В его голосе чувствовалось явное раздражение и желание спалить к темным богам этот проклятый трактир.
— Это уроженки далекой северной страны Ейтунхель, — пришел на помощь Дул-Дул-Еле, — можешь не беспокоиться о том, что они услышат твои вопросы о них. Великанши слишком горды для того, чтобы учить наш язык, а тем более, язык северных земель.
— Так получается, они живут еще севернее? — поразился Шус, чьи представления о мире сильно расширились в последнее время, но он думал, что о землях, лежащих к северу от Гейнереза, он все прекрасно знает. С другой стороны Фалкийских гор раскинулось обширное Эргерцогство Айзтрия, в окружении мелких княжеств и вольных городов, которые хоть и были формально независимыми, все равно подчинялись ему. Западнее находился Рицендальт. Именно под предлогом возможной агрессии последнего, то и дело поднимали налоги, а по деревням ходили вербовщики. Впрочем, на памяти Шуса ни с Рицендальтом, ни с кем-то еще Гейнерез не воевал. Еще севернее находилось море.
— Получается, что так, — вырвал Шуса из географических фантазий гвардеец, — насколько, я знаю, они живут на каких-то островах за морем, покрывающимся зимой льдом. Представить не могу, как оно выглядит.
— Я тоже. Я и как море-то выглядит, представляю с трудом, — ответил Шус.
— Насчет же великанш, то они переносят все дворцовые паланкины. Наш халиф, пусть дождь льется на голову его девять тысяч лет, любит диковинки из далеких стран.
Пока Еле говорил, Шус бессовестно разглядывал великанш.
Волосы у каждой были заплетены в пару кос с вплетенными в них красными и зелеными лентами и были либо светло-русыми, либо рыжими. Черты их лиц Шус назвал бы несколько грубыми, впрочем, возможно дело было в том, что они были слишком большими по сравнению с теми, к каким привык Шус. Одеты же они были довольно скудно, что и не удивительно при халифатской жаре, а в особенности при том, что вся их одежда была сделана из меха. На ногах — невысокие меховые сапоги, впрочем Шусу бы они были по колено. Выше — что-то вроде набедренной повязки из меха или коротких меховых штанов. Груди же прикрывали медвежьи лапы. Впрочем, на великаншах они смотрелись несколько жалко, а медведь, каковых было немало в Фалкийских горах, казался не таким уж грозным зверем.
Взгляд Шуса случайно пересекся со взглядом больших светло-синих глаз одной из великанш. К своему удивлению Шус не обнаружил там презрения к суетящимся вокруг карликам, а скорее некоторую отстраненность и материнскую заботу.
— Шус, хватит таращится по сторонам, садись — позвал ученика волшебник, — да не ко мне, а в задний паланкин. Почему-то здесь место на одного.
Шус последовал указаниям учителя. Внутри уже сидели Втри и гвардеец. По всей видимости, этот паланкин предназначался для прислуги, в то время как первый был посольским.