– Ты знаешь, что предстоит сделать?

– Думаю… да, – ответил Роланд.

– Хорошо, теперь послушай меня. Я не могу протиснуться в эту дыру. Ты сможешь. Тебе нужно плотно наложить жгут ему на руку, а потом я передам тебе спирт. Плеснешь им на запястье. Ты его подготовишь, и все дело будет только за тобой. Кисть у него, вероятно, раздроблена, поэтому кость будет не слишком трудно перерубить. Теперь, Роланд, слушай внимательно! Не тяни! Сделай это четко и быстро, а как начнешь, не думай останавливаться. Слышишь меня?

– Да, сэр, – ответил Роланд и подумал: «Проснись! Я должен проснуться».

– Если ты наложишь жгут, у тебя будет некоторое время на то, чтобы закрыть рану прежде, чем она начнет кровоточить. У тебя должно быть что-то, чем можно прижечь рану, и ты должен быть уверен, что сможешь приложить к ней огонь, ты слышишь? Если не сможешь, он истечет кровью. Судя по тому, как его там придавило, он не будет сильно дергаться, и, как бы то ни было, он знает, что это необходимо сделать. Посмотри на меня, Роланд.

Мальчик посмотрел на свет.

– Если ты сделаешь все, что от тебя требуется, полковник Маклин будет жить. Если ты облажаешься – он умрет. Понял?

Роланд кивнул. Голова у него кружилась, сердце стучало.

«Король в ловушке! – подумал он. – И из всех Рыцарей Короля я единственный, кто может его освободить!»

Но нет – это не игра! Это настоящая жизнь: его мать и отец лежат где-то там, «Дом Земли» разбит, вся страна разрушена, все уничтожено. Он прижал руку к окровавленному лбу и не отпускал, пока дурные мысли не исчезли.

«Рыцарь Короля! Сэр Роланд – имя мое!» Теперь он, вооруженный огнем и железом, был готов спуститься в самое глухое и темное подземелье ради спасения Короля.

Тедди Уорнер отполз в сторону, чтобы разжечь костер, и Роланд последовал за ним, как автомат. Они сложили в углу обломки досок и стульев, тряпки и с помощью горящих кусков кабеля из коридора разожгли костер. Еле двигавшийся от боли капитан подложил в огонь потолочные плитки и подлил спирта. Сначала пошел густой дым, потом костер начал разгораться красным.

Капрал Прадос все еще сидел у противоположной стены, наблюдая за ними. Лицо его было мокрым от пота, и он что-то беспрерывно бормотал, но Уорнер не обращал на него внимания.

«Дрова» обуглились, горький дым стал просачиваться через дыры и щели в потолке. Уорнер похромал к краю костра и вынул из него ножку стула. Один конец ее ярко горел. Капитан сунул ее обратно в огонь и повернулся к Роланду.

– Хорошо, – сказал он. – Давай приступай.

По-прежнему кривясь от боли в поврежденной спине, Уорнер ухватил Роланда за руку и помог ему спуститься в яму. Мальчик встал на мертвое тело. Капитан направлял свет прямо на зажатую руку Маклина и подсказывал Роланду, как наложить жгут на запястье полковника. Чтобы добраться до поврежденной руки, Роланду пришлось скорчиться на трупе. Мальчик увидел, что запястье почернело. Маклин неожиданно дернулся и попытался поглядеть наверх, но не смог поднять голову.

– Плотнее, – удалось выговорить ему, – плотнее затягивай узел на этой чертовой руке!

Роланду понадобилось четыре попытки, чтобы затянуть его достаточно туго. Уорнер спустил вниз бутыль со спиртом, и Роланд плеснул им на почерневшее запястье. Маклин взял бутыль свободной рукой и наконец вывернул шею так, что смог увидеть Роланда.

– Как тебя зовут?

– Роланд Кронингер, сэр.

По весу и голосу Маклин догадался, что это мальчик, но не разобрал лица. Что-то блеснуло, и он повернулся, чтобы поглядеть на секач в руке своего спасителя.

– Роланд, – сказал он, – в ближайшие минуты мы с тобой сможем многое узнать друг о друге. Тедди! Где огонь?

Свет у капитана Уорнера на минуту ослаб, и Роланд остался в темноте один на один с полковником.

– Плохой день, – заключил Маклин. – Видел ли ты хуже, а?

– Нет, сэр. – Голос Роланда дрогнул.

Вернулся свет. Уорнер держал ножку стула, как факел.

– Есть, полковник. Роланд, я собираюсь бросить его тебе вниз. Готов?

Мальчишка поймал факел и снова склонился над Маклином. Полковнику, перед глазами которого все плыло от боли, показалось, что он узнал ребенка.

– Где твои родители, сынок? – спросил он.

– Не знаю. Я их потерял.

Маклин смотрел на горевший конец ножки стула и молился, чтобы тот был достаточно раскаленным для того, на что следовало решиться.

– Ты сделаешь как надо, – сказал он Роланду. – Я верю в тебя.

Взгляд его соскользнул с факела на топорик. Мальчик неудобно скорчился, сидя верхом на трупе и устремив взор на запястье Маклина – на то место, где оно уходило в каменную стену.

– Ну, – вымолвил Маклин. – Пора. Давай, Роланд. Давай сделаем это раньше, чем один из нас проявит трусость. Я буду держаться столько, сколько смогу. Ты готов?

– Он готов, – отозвался с края ямы Тедди Уорнер.

Маклин мрачно улыбнулся. Капля пота стекла по горбинке его носа.

– Первый удар сильнее, Роланд, – подгонял он.

Мальчик сжал факел левой рукой и занес правую с топором над головой. Он точно знал, куда собирается ударить – прямо в то место, где почерневшая кожа вздулась у щели.

«Бей! – приказал он себе. – Ну, бей же!»

Он услышал, как Маклин резко вздохнул, и почувствовал, что сжимавшая топор рука замерла в зените над ним и стала будто железная. «Бей!»

Роланд втянул воздух и изо всей силы опустил топор на запястье полковника Маклина.

Раздался хруст. Маклин дернулся, но не издал ни звука. Роланд подумал, что острие проскочило насквозь, но с ужасом увидел, что оно вошло в плотное запястье всего на дюйм.

– Давай же! – заорал Уорнер.

Роланд выдернул топор. Маклин крепко зажмурил глаза с покрасневшими веками, потом вновь открыл.

– Давай, – прошептал он.

Мальчик замахнулся и ударил снова. Но кость не отошла. Роланд ударил третий раз и четвертый, сильнее и сильнее. Он слышал, как одноглазый горбун криком велел поторапливаться. Маклин молчал. Роланд высвободил острие и ударил в пятый раз. Потекла кровь, но сухожилия все еще не отделялись. Мальчик начал колотить топором без передышки, лицо Маклина стало желто-белым, губы посерели, как пыль на кладбище.

Нужно было закончить прежде, чем кровь хлынет, как из шланга. Когда это случится, Роланд знал, что Король умрет. Он поднял топор над головой, и плечи задрожали от напряжения. Это больше не был секач для мяса, теперь это была священная секира, а сам он – сэр Роланд, Рыцарь Короля, чье предназначение – освободить из подземелья попавшего в западню лорда. Он был единственным из целого королевства, кто мог это сделать, и это мгновение принадлежало ему.

В нем билась сила славных деяний, и, опустив сверкающий священный топор, он услышал собственный хриплый, почти нечеловеческий крик.

Кость затрещала. Жилы порвались под ударом священной секиры. И тут Король скорчился, и страшный кровавый предмет, снаружи похожий на губку, ткнулся в лицо Роланду. Кровь брызнула на его щеки и лоб, чуть не ослепив его.

– Прижигай! – орал Уорнер.

Рыцарь приблизил факел к кровоточившему губчатому предмету. Тот дернулся, но Роланд вцепился в него и прижал. Маклин забился в конвульсиях. Мальчик поднес огонь к ране там, где прежде была кисть полковника. Словно загипнотизированный, он смотрел, как обгорал в пламени обрубок, как рана чернела и сморщивалась, слышал шипение крови. Тело Маклина сотрясала крупная дрожь, глаза закатились, но Роланд повис на раненой руке. Он чувствовал запах крови и горелого мяса, втягивал его в себя, как очищающий душу фимиам, и продолжал прижигать рану. Наконец Маклин перестал дергаться, и у него изо рта, как из глотки раненого зверя, вырвался утробный стон.

– Довольно, – позвал Уорнер, – то, что надо.

Роланд пребывал в оцепенении от вида плавящейся плоти. Оторванный рукав куртки Маклина загорелся, и дым стал подниматься по стенкам ямы.

– Достаточно! – закричал капитан, но подросток словно не слышал его. – Роланд, черт побери, достаточно!