Быстро осмотревшись по сторонам, Танк уверенно направилась к блондинистой девице, со скучающим видом сидевшей за столом в углу холла. Растянув рот до ушей, Ленка подошла вплотную к столу, оперлась о него костяшками обеих рук, чуть наклонилась вперед и жизнерадостно грохнула:

– Здравствуйте!

Девица посерела лицом, как-то сжалась и испуганно кивнула Ленке:

– Здрась…те-е…

Мы с Юлькой поняли, что в целях экономии времени Ленка решила применить самый быстрый и надежный способ изъятия паспорта – взятие за горло. Она развернулась к нам и, ободряюще кивая головой, попросила:

– Подождите меня пару минут, я сейчас!

Мы послушно кивнули и сели в кресла, красивые, но страшно неудобные. Устроившись, мы с Юлькой с ожиданием и жалостью уставились на девицу, которая, часто моргая, торопливо отвечала на Ленкины вопросы. К нашему сожалению, через несколько секунд обе они ушли в другую комнату, где, вероятнее всего, и происходило оформление путевок.

Не теряя времени, мы с Юлькой начали обсуждать план проникновения в мою квартиру. Я решила не заезжать к Антону. Во-первых, в моей квартире есть все нужные вещи, во-вторых, не было желания встречаться ни с благоверным, ни с его мамашей, да и с сестричкой тоже. Еще я решилась съездить на квартиру моих родителей. Она пустовала уже три года, с того самого дня, как они погибли. Сама там жить я не могла, поэтому никогда не ездила туда с Антоном. Он просто знал, что у меня есть еще одна квартира, но не знал где. Свекровь и золовка, по-моему, о ней даже не слышали, и думаю, что мало кто из старых знакомых о ней помнил, так что я не волновалась. Переночевать-то сегодня где-нибудь надо, пожалуй, лучшего места не найти.

Тут я вспомнила про бедную Верочку. В галерею необходимо позвонить, успокоить всех и раздать указания на ближайшее время.

Пока Ленка буйствовала в кабинете директора, я, позаимствовав у Юльки сигарету, вышла на улицу. Курит Юлька сигареты необычные, очень длинные и тонкие, словно соломинка для коктейля, пахнущие вишней.

«Эстетка!»– хмыкнула я.

Подойдя к телефону-автомату, огляделась, сняла трубку, и с радостью убедилась, что она подает признаки жизни.

Услышав мой голос, Верочка онемела от счастья. Оправившись, она принялась тараторить как заводная, мешая все в кучу, пытаясь объяснить все разом. Мне пришлось ее успокаивать, хотя у самой глаза были на мокром месте: о такой любви ко мне со стороны Верочки я не подозревала. Выложив наконец всю информацию, Верочка замялась, явно не зная, как сказать что-то, ее тяготившее. Сообразив, о чем идет речь, я сказала:

– Верочка, не волнуйся. Ты хочешь сказать, что кто-то просил тебя рассказать, если я позвоню?

Верочка всхлипнула и утвердительно замычала.

– Они, что, рядом?

– Нет, Алевтина Георгиевна. Он в бар пошел. Сидит и сидит рядом. Целый день сидит. А я его боюсь, Алевтина Георгиевна. Две минуты назад ушел, и вы позвонили.

Я порадовалась удаче. Если бы этот таинственный гость был рядом, когда я позвонила, неизвестно, что бы получилось. Поговорить уж точно бы не пришлось.

– Не бойся, скажи, что звонила, сказала, что на месяц уеду. Куда – ты не знаешь. А всем нашим передай, что я сказала. Что кому делать, все знают, не беспокойтесь, скоро вернусь. Да, Верочка, тебе позвонит Елена Борисовна. Помнишь ее? Она тебе еще кое-что объяснит, слушайся ее.

Распрощавшись с повеселевшей Верочкой, я закурила и задумалась. Жизнь моя, размеренная и относительно спокойная, в одно мгновение перевернулась вверх дном. Вместо того чтобы заниматься любимым делом, я бегу, словно заяц, которого гонят по полю борзые. И все из-за маленького рыжего паренька. А я всего лишь слабая женщина, у которой на всем белом свете есть лишь две верные подружки. И некуда мне приклонить мою бедную головушку. Тут, совсем некстати, я почему-то вспомнила Сергеича. И даже зажмурилась, так явственно вдруг ощутила его могучий торс, крепкие руки, на которых я, не мелкая, в общем-то, девочка, сидела, словно в кресле.

«Это все гормоны», – печально подумала я.

И до того мне стало себя жалко, что я чуть не всплакнула. Но, вовремя вспомнив, что накрашена, рыдать не стала. Щелчком послав окурок точно в урну, вздохнула. В груди вдруг гулко застучало, я ощутила противную маету, как тогда, в метро. Стало знобко, в горле опять появился комок.

«Ну что за дрянь такая! – с тоской подумала я. – Опять!»

Я сочла за лучшее быстренько вернуться в «Ветер».

Юлька с удивлением глянула на мою кислую физиономию и покачала головой. Потом усмехнулась и сказала:

– Алевтина, только не говори, что все это тебе не нравится!

И больше всего меня огорчало то, что дорогая подруга была права на все сто процентов.

Через сорок минут после начала операции фирма «Ветер» была повержена в пух и прах и жалко валялась у наших ног в пыли и позоре. Проутюжившая противника тяжелыми гусеницами, Ленка довольно улыбалась, клянясь, что директор этого заведения заработал себе язву желудка, а заодно и вечную мигрень. Мне немедленно вернули не только загранпаспорт, но и все деньги полностью. Ленка утверждала, что директор отмусоливал денежки прямо из своего собственного кошелька. Я же говорила: не зря Ленку еще с детства прозвали Танком.

***

Мы сидели в небольшом уютном ресторанчике, с увлечением поглощали пищу и слушали Ленку. Подобные рассказы необычайно улучшают настроение, по крайней мере, мое.

– Выпьем, девули, за успех! – с чувством произнесла Ленка. – Чует мое сердце, не скоро это закончится.

Мы звякнули бокалами и выпили. За хорошие слова чего ж не выпить? Я имею в виду первую половину тоста.

– А что там еще у тебя сердце чует? – поинтересовалась Юлька. – Поприличнее прогнозов нету?

– Да сколько угодно! – широко разведя руки, пропела Елена Борисовна, пока еще, к счастью, не слишком громко. – Думаешь, ничего не выйдет? Юлёк, зайчик, да ты что? У нас-то? Перекрестись!

Положительно, моим подружкам хватит на сегодня крепких напитков. Они так долго были на нервах, что теперь плыли на глазах. Уж с кем, с кем, а с Еленой Борисовной такого раньше никогда не бывало. Решив направить их энергию в деловое русло, я внесла предложение:

– Девчонки, давайте поговорим о насущном.

Мы решили разделиться. Времени слишком мало, а сделать надо было много. Но сначала я взяла Ленкин сотовый и набрала знакомый номер.

– Здравствуйте, вас слушают! – раздался бодрый голос, и сердце мое громко ухнуло.

От результата этого разговора зависело многое. Ленка и Юлька, сидевшие напротив меня, одинаково сцепили пальцы и закусили нижнюю губу. Да, многолетнее общение не проходит бесследно. Я улыбнулась и… успокоилась.

– Алло!? Саша?! – Лесная лань грациозно качнула точеной шейкой и чуть опустила пушистые ресницы. – Здравствуйте! Это Алевтина Георгиевна.

Телохранитель моего бесценного первого мужа радостно ойкнул и закричал:

– Алевтина Георгиевна! Рад вас слышать! Как поживаете? Что ж не заходите? Ведь обещались!

Лань печально вздохнула:

– Я бы рада, Сашенька. Я помню, что зайти обещала. Просто сейчас… Для меня это неудобно… – Лань пугливо перебирала крошечными копытцами и мелко дрожала. – Помните, я у вас спрашивала, не искал ли кто меня… Кто-нибудь искал, Саша?

Эффект был потрясающий. Саша заволновался. А разволновать Сашу, уверяю вас, непросто. Обычно для этого требуется небольшое землетрясение или цунами. Но я подозреваю, что Саша до сих пор считал себя ответственным за мою сохранность, несмотря на то, что я ушла от Андрея больше года назад.

– Алевтина Георгиевна, у вас что-то случилось, я чувствую. – Я мысленно усмехнулась. – Не надо ничего скрывать, расскажите мне все (а вот здесь, брат, ты не попал), я вам помогу (а вот это правильно!), не волнуйтесь (легче сказать, чем сделать).

– Мне это не очень удобно, Саша…

– О чем вы? Алевтина Георгиевна, перестаньте волноваться, очень прошу. Да я очень рад буду, если смогу чем помочь, и Андрей Дмитриевич тоже. (Что-то, Саша, тебя не в ту степь понесло.) Может, вам по телефону говорить неудобно, так я могу подъехать. Андрей Дмитриевич в отъезде, я свободен.