Литмир - Электронная Библиотека

Annotation

Новая грань таланта Анджея Сапковского!

Фантазия перемешивается с реальностью, — и трудно понять, что в этой истории — вымысел, а что правда…

Когда-то по этим землям шли и гибли воины божественного Александра — Покорителя мира.

Когда-то на этой земле обломала зубы армия Британской империи, над которой никогда не заходило солнце.

Что защищает эту забытую Богом страну? Неужто есть доля правды в древней, глухой, загадочной легенде об ее магической хранительнице — Золотой Змее, лицезреть которую доступно лишь избранным?..

Анджей Сапковский

«Афганский» словарик[188]

Благодарности переводчика

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

69

70

71

72

73

74

75

76

77

78

79

80

81

82

83

84

85

86

87

88

89

90

91

92

93

94

95

96

97

98

99

100

101

102

103

104

105

106

107

108

109

110

111

112

113

114

115

116

117

118

119

120

121

122

123

124

125

126

127

128

129

130

131

132

133

134

135

136

137

138

139

140

141

142

143

144

145

146

147

148

149

150

151

152

153

154

155

156

157

158

159

160

161

162

163

164

165

166

167

168

169

170

171

172

173

174

175

176

177

178

179

180

181

182

183

184

185

186

187

188

189

190

191

192

193

Анджей Сапковский

ЗМЕЯ

Этот случай стал давно легендой:

На чужой афганской стороне

Жил один солдат с любовью бедной,

Доверялся он одной змее…

Виктор Мазур

It was no dream; or say a dream it was,

Real are the dreams of Gods, and smoothly pass

Their pleasures in a long immortal dream.

John Keats, Lamia [1]

Рассвет над Гиндукушем [2]похож на мощный взрыв света. Непроглядная темень ночи бледнеет только на секунду, потом мгновенно вспыхивают облака, а за ними зажигается и горит ослепительным огнем снег на вершинах гор. Вдруг создается впечатление, будто где-то там, далеко, за горным хребтом, изнутри земли через открывшийся кратер хлынула, вздымаясь и кипя, жидкая масса бурлящей лавы. Словно где-то там, далеко, за ломаной линией вершин, широко распростерши свои огненные крылья, стремительно взлетает ввысь огромная Жар-птица.

Жар-птица взлетает, свет заполняет весь горизонт, вздымающийся светящийся шар заполняет небо над вершинами, сияние с головокружительной скоростью устремляется вниз, по крутым скалам и склонам, бороздчатым от расселин. Склоны подножия Гиндукуша, днем неимоверно серо-буро-пепельные, в минуты рассвета облагораживаются ослепительным золотом.

В эти краткие мгновения рассвета, только в эти краткие мгновения Афганистан становится красивым.

На рассвете, когда над Гиндукушем начинает взлетать Жар-птица, когда склоны гор покрываются золотом, а Афганистан становится красивым, очень холодно. Так холодно, что металл акаэма [3]покрывается слоем инея.

Инея, который больно прихватывает пальцы.

* * *

— Не спать! — предостерегает Леварт, натягивая на задубевшие уши воротник бушлата, похожий на симпатичного плюшевого мишку. — Не спать там! Валун! Не спи! Рогозин, спишь?

— Не сплю!

— Караев?

— Не сплю, товарищ прапорщик. Бодрствую. Слишком холодно, блин… [4]

Павел Леварт отрывает пальцы от акаэма, протирает крышку рукавом. Сбоку, справа, вертится Валун, для подчиненных сержант Валентин Трофимович Харитонов, растирает руки, ворчит что-то себе под нос. Слева зевает Азим Караев, кличка Зима. Далее, за Зимой, в выложенной из камней одноместной крепости развалился Мишка Рогозин, слышится стук и скрежет сошки [5]его РПК, побрякивание цинка [6]с боеприпасами.

Становится светлее. Застава пробуждается к жизни, люди начинают двигаться в блокпостах, постанывают и ругаются в вырытых в каменистой земле окопах, в обложенных валунами гнездах постов. Откуда-то (холодный горный воздух позволяет почувствовать все) слышно, как доносится запах дыма. Кто-то пренебрег запретом, не выдержал без сигареты. Валун громко сморкается, вытирает нос, ковыряется в уголке глаза, всматриваясь вниз, в конец оврага и светлую полосу выплывающей оттуда и извивающейся, как пожарный шланг, дороги. Леварт высовывается из-за камней, смотрит в направлении придорожного КПП, укомплектованного «зелеными», аскерами [7]из правительственной армии Афганистана. Там ничего не происходит. Ничего даже не шелохнется.

— Азиаты, наверное, спят.

— Спят, — лениво соглашается Валун, сержант Валентин Трофимович Харитонов.

— Нитка вот-вот появится.

— Вот-вот появится, — зевает Азим Караев. — Как обычно. Да здравствует Советский Союз… Блин.

Сзади, из командного пункта слышны возбужденные голоса. Командир взвода, старший лейтенант Кириленко, ругает кого-то из сержантов. Сержант ругает каких-то солдат. Наверняка тех, которые курили. Или отошли от поста, чтобы отлить.

Леварт подносит к глазам бинокль, смотрит на изгиб дороги и конец оврага.

«Нитки», то есть колонны, нет. Но она вот-вот появится.

* * *

Конвой, как и все прочие, идет из-за границы, с транспортно-перегрузочной базы в Хайратоне. [8]Сначала он должен преодолеть восемнадцать километров пустоши до Мазари-Шариф, [9]оттуда горный серпантин вьется до самого Пули-Хумри, [10]добрых километров двести. Вскоре за Пули-Хумри начинается перевал Саланг и с таким же названием длинный, почти на три километра тоннель, продырявивший сердце Гиндукуша. Леварт посматривает на часы. К этому времени конвой наверняка уже прошел Саланг и выходит из южного конца тоннеля.

Из места, где продрогший Леварт смотрит на дорогу, от конца оврага, за которым он наблюдает, до южного конца Саланга расстояние около пятнадцати километров. Вышедшую уже из тоннеля «нитку» отделяют от Баграма в эту минуту еще какие-то шестьдесят. От Кабула — более ста. Наиболее опасный отрезок трассы. Поэтому, чтобы его обезопасить, поставлены заставы. Такие, как эта. Под кодовым названием «Нева».

— Слышу моторы, — объявляет сержант Харитонов по прозвищу Валун.

Из погруженной в тень пасти оврага вырисовывается колонна и выезжает на кольцо дороги. Демонстрируя, как на параде, правые борт а , машины четко видны на фоне освещенного солнцем склона. Первым идет БТР-70. Ствол КПВТ на башне максимально поднят, как чутко вздернутый нос, вынюхивающий опасность. За бэтээром следует двенадцатиколесный «Урал», кузов которого закрыт брезентом. Потом через каких-то тридцать метров идет следующий, за ним еще один. Далее тупорылый десятитонный «КамАЗ», следом за ним — дымящие выхлопами, свистящие гидравликой, мощностью в двести лошадиных сил, не какие-то там обычные гражданские грузовики, но вызывающие уважение машины войны, до краев, сколько может выдержать ось, загруженные тем, чем питается война, без чего войне не обойтись. За ними «МАЗ», цистерна с горючим. И еще один «Урал». Заворачивают по серпантину, проходят строем, показывая заставе на этот раз левые борт а , забрызганные смесью пыли пустыни и снега Гиндукуша. Ведущий бэтээр уже в ста метрах от КПП и прижавшегося к скалам поста афганцев.

1
{"b":"165603","o":1}