Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Значит, когда я ночевал в его доме, он звонил Луиджи и отдавал распоряжения? И ничего мне не сказал? Ну-ну, занятно.

— Хорошо, Лу. Показывай своих узников замка Иф.

— Сам хочу увидеть, — заговорщицки подмигнул мой главный телохранитель.

А Хэрри, оказавшийся старшим в этой бригаде «трех Хэ», повел нас вниз по каменной лестнице.

Они сидели на двух крепких стульях, привязанные к высоким спинкам, соприкасаясь затылками. На головах темные мешки, руки связаны. В темном углу стоит еще один стул. Видимо, на нем сидел кто-то из людей Хэрри.

Я подошел к парочке и поочередно снял с обоих мешки.

Не знаю, тот ли это был человек, что стрелял в меня в Камлет Уэй, ведь тогда он был в маске, но девица определенно была той самой. Я почти не помнил ее лица, ведь все красивые женщины похожи друг на друга: красивые брюнетки похожи на среднюю красивую брюнетку, а блондинки — на некую статистически-красивую блондинку. Они будто стремятся к какому-то усредненному идеалу, гарантирующему востребованность у половозрелых мужских особей нашего племени. Разница лишь в габаритах, тембре голоса и длине волос. Но мне почему-то запомнилась одна приметная родинка у именно этой красотки, и, откинув с ее уха прядь влажных волос, я нашел за ним то, что надеялся увидеть. Пока я ее осматривал, она мычала и вертела головой, старательно мешая мне.

— Добрый вечер, Моника, — я снял с ее рта платок и вынул кляп.

На ее правой щеке и лбу кровоточили широкие ссадины — будто тащили ее в этот подвал за ноги, лицом по каменным ступеням. А в остальном она была той самой Лейлой, что уехала от меня за пять минут до покушения. Чуть подурневшей и утомленной, без боевой раскраски светской львицы, но это определенно была она.

— Меня зовут Мэри-Энн, — выдохнула пленница. Кажется, она еще пыталась кокетничать. Забавно.

— Я рад за тебя. И за себя. Наконец-то я запомню твое настоящее имя. Но ведь, давай будем честными, это ничего не меняет?

— Почему я здесь? — она передернула плечами и обвела взглядом тускло освещенные стены.

— Ты пыталась меня убить и помогала тому человеку, что сидит за твоей спиной. Я хочу знать, кто тебя к этому подвиг. Все просто.

— Я? Убить? Тебя?

Если она играла, то весьма талантливо. Но мне было безразлично: понимала она, что делает, использовалась ли кем-то втемную, или была вообще не при делах. Ей не повезло. Так бывает. Кого-то переезжает поезд, а на кого-то падает холодильник, выброшенный из окна доведенным до отчаяния банкротом. На всех моего сочувствия не хватит — я иссякну очень быстро.

— Вспомни, Мария, каким образом ты оказалась в моем доме.

— Мэри-Энн, — поправила девица. — Когда мой отец узнает, что со мной случилось, он тебя порвет!

— Мне страшно. Мне каждый день страшно. Сначала в меня стреляют, теперь обещают порвать. Сможет ли рассудок сохраниться под постоянным прессингом? Как ты оказалась в моем доме?

— Ты сам меня привез в него, недоумок! — взвизгнула моя несбывшаяся любовь.

Так все и было. Я сам ее привез. Она вполне могла оказаться со мной случайно. Но обстоятельства ее отъезда заставляли усомниться в подобной версии.

— Мэганн, я ведь пытаюсь с тобой найти общий язык, а ты обзываешься. Зачем? Ты чего-то боишься? Боишься, что я что-то узнал и пытаешься таким образом защититься?

Я погладил ее по волосам, взял в руку ее ладонь с тонкими пальцами, отдельно пожал каждый из них:

— У тебя шикарные волосы, Мэнди. И ресницы. Волшебные, мягкие. Жалко будет их жечь. Волосы, ресницы, глаза, твои чудесные зубы… Не останется ничего. А ведь если мы не договоримся, все этим и кончится. Мы же с тобой оба не желаем этого, верно? Но ты не хочешь договариваться, а я давно уже не верю в случайности. Их не бывает. И если что-то нам кажется случайным, это всего лишь значит, что мы просто не видим цепи событий. Но в моем положении оставаться слепцом нельзя. Мне очень нужно знать, как все произошло? Не упрямься, просто расскажи мне, как так получилось, что твоя дорога пересеклась с моей. Ну же, Мэнди?

— Меня зовут Мэри-Энн! — на ее щеках появились две влажные дорожки.

Я сел перед ней на корточки и принялся расстегивать пуговицы на блузе.

— Когда ты повторишь это в пятисотый раз, я, наверное, запомню. Но я не хочу запоминать твое имя, ведь если ты будешь упряма, тебе не выжить. А я не хочу помнить мертвых. Итак, Молли, пойми, я не хочу тебе зла. Но вот эти люди, — я кивнул головой за спину, где маячили Лу и все три «Хэ», — они очень упрямые и совершенно бесчувственные. И узнают у тебя все. У них такая работа. Они не садисты, они просто выполнят приказ.

Блуза распахнулась, обнажая тело.

— Чей? — она уже беззвучно ревела, ежась от каждого моего прикосновения, будто прикасался я к ее коже электрошокером.

А ведь совсем недавно это тело было таким близким и желанным… Ностальгия.

— Мой, — просто ответил я.

— Так отмени его!

— Не могу, Моника. Мне очень нужно знать правду. Ведь ты хочешь жить? Понимаешь? Кивни мне?

Она кивнула трижды.

— Видишь, это несложно — выполнять мои просьбы? — Я расстегнул ее юбку. — И я тоже очень хочу жить. Но если не узнаю у тебя правды, то проживу недолго. Я не маньяк. Мне твоя смерть ни к чему. Понимаешь?

С громким треском юбка порвалась по шву, и я выдернул теперь уже просто тряпку из-под Мэри-Энн. Все же запомнил! Черт, плохо-то как!

— Тебе заплатили? Скажи мне — я заплачу в десять раз больше, — я растянул указательным пальцем резинку от кружевных трусов. — И спрячу тебя на тропических островах. Хочешь? Бали, Мальдивы, Фиджи? Пляжи и услужливые мулаты. Выбирай!

Где-то я прочитал, что голый человек не способен адекватно воспринимать реальность. Он боится своей прилюдной наготы едва ли не больше воображаемых пыток.

Я стянул с нее последние детали гардероба, и даже сам содрогнулся, представив, насколько ей должно быть зябко.

— Мэри, если ты не станешь говорить, я велю для начала вырвать тебе пару зубов. Грязными пассатижами. Неужели твои зубы стоят этой тайны?

Ко мне подошел Лу, деловито сгреб ее лицо в свою лапу, сжал щеки, и рот пленницы невольно раскрылся, явив нам удивительно ровные зубы. Изнутри на них виднелся темный налет никотина, но снаружи они были просто стоматологическим феноменом. Всегда мечтал о подобных, но менять имеющиеся на фарфоровые пока не спешил.

— Видишь, Мэри, люди устали. Спешат. Я не могу их держать здесь всю ночь. Мне их жалко. Расскажешь мне, или?… Расскажешь им?

Она мелко-мелко закивала и, давясь слезами, зачастила:

— Я его не знаю. Он не назвался! Большой такой. Шесть футов и три дюйма. Или даже больше. Руки такие ухоженные. С маникюром.

— Стой! — прервал ее Лу. — Хэрри, уберите этого, — он пальцем показал на несостоявшегося убийцу, — наверх. И присмотрите там за ним, а мы пока поговорим с этой девочкой отдельно.

Когда мы остались втроем — я, Лу и ополоумевшая девица, решившая, что сейчас-то ее и начнут пытать по-настоящему, мой телохранитель сказал ей:

— Продолжайте, мэм, — он накинул ей на плечи свой пиджак. И протянул флягу с полынной дрянью.

Она посмотрела на меня затравленно, как зверушка, попавшаяся на тропе охотнику. Потом торопливо кивнула Луиджи, коротко хлебнула и закашлялась.

— Светлый он был. Блондин, — она вытерла связанными руками испарину на лбу. — Шрам у него над бровью. Нос такой… Лицо круглое, нос тонкий и острый. И уголки глаз… внешние… к низу опущены. Волосы короткие. Я не знаю, как такая прическа называется! — Она заревела в голос, — не знаю я больше ничего!

Я отвернулся от бедолаги и столкнулся взглядом с обалдевшим Луиджи.

Еще бы! Было от чего обалдеть. Если девчонка не врала, то нанял ее никто иной, как Алекс Вязовски.

— Чудны дела ваши, Господи Иисусе и Пресвятая Дева Мария! — пробормотал обычно не очень набожный Лу. — Что делать будем, Зак?

Первым моим порывом было яростное желание броситься к телефону и моментально выяснить у Фролова, что за ерунда происходит? Я не успел, передумал. Если я расскажу сейчас Серому все, что о нем думаю — я перестану быть самостоятельным. Просто потому, что он окажется ни при чем, а я обвиню его. Потом самому будет так стыдно, что постоянный комплекс вины заставит меня обращаться к Сереге по любому пустяку. Черт, да с учетом последних открытий, я, может быть, вообще перестану быть — в любой форме!

39
{"b":"165532","o":1}