Привычная обстановка мастерской навела на немного грустный лад. Но как ни странно копаться, ни в чем не хотелось.

На душе было беспокойно, физически ощущаешь нечто странное и не объяснимое. Ничего не болит, но что-то беспокоит, может, совесть проснулась?

Невеселая усмешка самой себе - в зеркало и удобное кресло кабинета. Книги, глобус, часы, все это навевает какую-то необъяснимую тоску и ... смех сказать... желание повеситься.

Книги, старинные книги - память о предках, часы собрала моя мама, глобус где-то достал отец. Здесь все связано с ними. И как назло их нет рядом, некому поплакаться в плечо и пожаловаться на свою непонятную жизнь. Не скажу что плохую, вовсе нет, бывает и гораздо хуже. Но сумбура и сумятицы почему-то предостаточно.

Нет чистой и четкой размеренности, словно бродишь среди тумана глубоким вечером, еще и не ночью, когда тьма может заглушить, хотя просто перестав показывать этот дурацкий туман, но уже и не днем. Когда хоть как-то, но можно ориентироваться. Пограничные состояния до добра не доводят, как и подобные упаднические мысли.

Надо подняться и стряхнуть с себя это, как сон, как наваждение. Но до чего же лень шевелиться, кто бы знал!

Хочется просто лечь и лежать, и пусть вокруг тебя бежит время, какое тебе дело до него, оно было, есть и будем, а может и нет. Все это настолько условно и непонятно, зачем забивать голову подобной ерундой.

С другой стороны вся жизнь ерунда.

Мимолетный взгляд в окно и здравая мысль.

Наши недавние гости сидят на какой-то колоде и что-то в полголоса обсуждают.

Окно раскрылось без проблем, меня заметили и мне удивились, а первому вопросу просто поразились:

- Ребят, а у центрального нищего на площади героев есть семья?

- Нет, насколько мы знаем.

- Точно нет, - недоуменно добавил второй, - по крайней мере, в прошлом году не было, он сам говорил. А что?

- Точно никого нет? Может просто хорошо скрывает?

- Может, он может все. Здесь он даже посильнее Лари будет, но какой смысл? Будь у него жена и дети?

- А вдруг? - продолжала допытываться я, недоумение все возрастало. Объясниться что ли? - Просто столько времени общаюсь с человеком, он знает обо мне, наверное, все, а я о нем ничего. Даже не удобно, честное слово.

Понимающие усмешки.

- Не обращай внимание, он всегда и со всеми такой, дома со своей поругаешься, приходишь, а он уже в курсе.

- Это притом, что о себе не просто молчит, все мы молчим, но помогает мало, а действительно ничего не узнать, как не пытайся.

- Поначалу дико, а потом ничего, привыкаешь.

- Ладно, понятно, спасибо, учту.

- Да не за что...

- На том свете сочтемся, - согласился второй.

Я закрыла окно и вернулась в любимое кресло. Это конечно не удобно, вспомнить я их вспомнила, а как зовут, по-прежнему понятия не имею. Да, эти провалы в памяти надо лечить. Хотя смысл лечить, когда ничего не пригодится? Не знаю, сама без понятия, зачем мне все это необходимо? И необходимо ли?

Что-то я сегодня сама не своя, как подменили. Подменили? Подменили!

- Амина, Амина, ты где?

На мой крик выбежали все, в том числе и сама кухарка.

- Амина, помоги!

- Что случилось, да объясни ты толком!

Сбившееся дыхание ни как не желало восстанавливаться, хотя и пролетела всего десяток шагов.

- Амина, посмотри на меня! Никаких посторонних воздействий нет?

- Вроде нет, - ведьма чуть отошла и взглянула сквозь пламя свечу, моментально поднесенное Лиз. - Нет, не вижу.

- Странно, тогда ничего не понимаю!

- Да, говори ты толком, не мучай, в чем дело? - разозлилась она.

- Как тебе сказать, просто что-то мне жить не хочется, хоть самой в петлю лезь.

- Что?! - голос Амины сорвался почти на визг.

Один взгляд и никого, дом словно вымер, в коридоре осталась только смелая Лиз, и то, отгородившись какой-то приоткрытой дверью.

- Что ж ты молчала, это не так смотрят.

Меня заволокли на кухню и усадили на табуретку. Может, опасаясь за мою психику и действия, но либо Лиз, либо Амина не сводили с меня глаз.

Я в ответ, во все глаза наблюдала за их действиями. Вот где было по настоящему интересно! травы, травы, алкоголь. Все перемешивалось в определенную сторону. Затем этот котелок поставили передо мной.

- Не надо нюхать, а просто вдохни, представь, что делаешь распаривание лица. И все, остальное моя забота.

Послушно подумав о косметологии, какая хорошая, кстати, идея, заодно позаниматься собой. Умение совмещать приятное с полезным пригодиться, надо развивать его интенсивнее...

- Все выходи, я увидела нужное, - голос Амины прозвучал издалека и как-то неестественно, не то чтобы задумчиво, но в то же время отлично от обычного.

- Это Ода? - скорее утверждение, чем вопрос.

- Да, она желает тебе смерти, причем лютой, неприятной. В вариации "Сдохни", - кухарка, она же ведьма задумчиво перебирала посуду, передвигая ее с места на место.

Непонятное. Неприятное чувство прошлось по позвоночнику:

- Ты не будешь препятствовать ее смерти? - почему голос так дрожит.

Нехорошо это, нехорошо.

Минута тишины и тихий усталый ответ:

- Не буду. Из нее могло бы выйти что-нибудь путное, но при другом плетении судьбы. А так она все равно для меня потеряна, НО одно условие. Ее смерть должна быть легкой и по возможности быстрой, без мучений!

- Хорошо, - подобное обещание далось легко и без проблем.

Зачем ругаться по мелочам, главное она умрет.

- Пойду, подумаю...

- Ага, если что надумаешь, приходи.

Спальня, кровать, окно. Что еще надо для счастья? Весь остальной мир.

А что необходимо для раздумий? Ничего.

Так думай...

Зачем? Зачем? Зачем? Один и тот же вопрос, и столько разных вариантов ответа.

Снобизм аристократки...

Гордость выскочки...

Действие под чьим-то давлением...

Беспокойство за брата...

Фанатизм веры...

Что? Из-за чего ты решилась меня убить?

Окно. Закат. Розоватое с красными полосами небо. Время крови, большой крови. Не помню точно, но подобное означает какое-то так построение звезд и светил.

Кровавое время. Особенно на востоке, там, где все это видно сильнее и четче.

Тишина, темнота, туман. Пора.

Когда в голове не остается своих мыслей и идей, на помощь придут чужие.

Ночь. Сотни голосов, сотни судеб, сотни историй.

Надо найти или создать свою, если найденная не устроит.

Легкий теплый ветер, запах города. Еще нет ночной прохлады, но уже не чувствуется и дневная жара.

Спать. Пора спать.

Утро наступить еще не скоро, ночи самое время для деяний ночных и темных. Так говорят, кажется, менестрели. Тело переполняет ярость, ярость непонимания, ярость разочарования, ярость обиды и бессилия.

Нет, не бессилия, а необходимости сдерживать силу. Я могу разорвать их на куски и сейчас. Но не сделаю этого, эмоции не должны мешать плану.

Да, ночь принесла с собой все. Историю, подоплеку, суть событий.

И выход из этой ситуации.

Мне жаль вас интриганы несчастные, вы зря встали на пути этой силы. Мне очень жаль вас...

- Никогда, слышишь, никогда не жалей никого, - мама строго смотрит на меня, затем одним махом руки останавливает готовое вырваться возмущение.

Что значит, не жалей? Как это воспринимать?

- Ты не знаешь, пока не видишь значение и смысл жалости, так? Точнее не понимаешь меня?

Кивок.

- Ты сама прекрасно знаешь и чувствуешь, очень на это надеюсь, эмоции. Некоторые нам более или менее понятны, обида, ярость, гнев, нежность. Причем с нежностью я поторопилась. Негатив проще подается описанию и осмысление, а все доброе и светлое, наоборот. Нежность, как и любовь и доброта бывают совершенно разными, но не в них суть, суть в другом.