- Да, конечно можете, - передал трубку мне, - Это тебя.

  Звонила моя подруга Ирина

  - Ну как ты там? Все в порядке? - Быстрым темпом она пыталась вложить абзац текста в один вопрос как бы через запятую. - Чем вы занимаетесь? - Продолжала она задавать вопросы. - В какой театр собрались вечером, а завтра?

  А я все не знала, как ответить, потому что как раз это мы еще не обсуждали и со вчерашнего приезда из дома даже не выходили.

  - Как ты? - Настаивала на ответе Ирина. - А как же музеи, выставки? Я в прошлую поездку в Питер была.... И очень рекомендую посетить...

  В общем, после достаточно длительного, но ненавязчивого расспроса, на который я мало чем ответила, меня отпустили со словами:

  - Посмотри что-нибудь интересное, потом приедешь, расскажешь. - И мы договорились, что она перезвонит позже.

  Наверное, это тоже добавило неожиданную грань в мой образ в глазах Андрея, потому, что он явно не ожидал, что я воспользуюсь предложением дать телефон кому-то, чтобы проверить мое состояние праздника в приглашенном месте.

  Затем я, вспомнив, что меня все-таки могут хватиться родители, если я не буду подавать признаков интереса к семейным делам несколько дней, я попросила телефон, чтобы позвонить им и сказать, что у меня все в порядке, дабы предупредить их проверку и как следствие мое разоблачение. Родителям естественно было сказано, что я дома и все идет по плану - гуляем и празднуем с компанией. На этом телефонный разговор был закончен. Чувствуя себя последней вруньей, наверное, я поменяла все цвета радуги на лице, пока звонила и после чувствовала осадок противной гречи, от сделанного, но в тот момент мне казалось это более разумным. Чем сказать правду о своем безрассудстве и поездке в северную столицу за столько сот километров. Да еще с незнакомым мужчиной, вернее двумя....

  - Что родители? Ты не сказала, где ты находишься? - Услышала я вопрос за спиной не отходящего на уровень недоступности звука Андрея.

  - Нет, зачем их волновать.

  - Они же тебя любят. - Укоризненно подчеркнул он...

  - Да... только, наверное, через лет пять придется мне остаться одной на этом свете, у родителей как-то не в порядке здоровье... - И пауза повисла дольше обычного.

  - А предков ты своих знаешь? - Заинтересованно переспросил Андрей.

  - Да, по папиной линии панцерные бояре на службе у государя.

  - Это что за новое слово? - Услышала я заинтересованный голос.

  - Панцерный, значит защищенный доспехами, они были таможенниками на границе нашего государства еще в далекие времена. А по маминой линии поляки были и казаки Донские.

  - Интересно, а мои предки из Белоруссии. Под Минском даже есть деревня с нашей фамилией.

  - Ой, с моей фамилией тоже есть деревня и не одна по России.

  - А какая у тебя фамилия? - Поинтересовался Андрей и, услышав ее, сразу провел параллель. - Я служил с твоим однофамильцем, помню его даже очень отчетливо. Соответствовал он этой фамилии. - И засмеялся, перекладывая мою фамилию на однокоренные слова.

  Мне как-то было не по себе от того что меня сравнивали с чем-то неодушевленно-искаверканным в моей фамилии, наверное он всем давал какие-то прозвища и коверкал их имена - думалось мне в момент его изысканий в мой адрес. Совпадения были найдены не в мою пользу, оказывается, у меня в характере от фамилии должна была образоваться с его слов отчужденность от внешнего мира. Я выслушала все, что он хотел сказать, и грустно вздохнула, наверное, он привык так делать или хотел меня рассмешить, что у него не получилось.

  Дальше я слушала рассказ, про династию Андрея, где родился, как переезжали с места на место с семьей, про сестру моего возраста, ждущую третьего ребенка в данный момент и то, как он их всех любит. О брате с его женой, засушившем пальмы до потолка в этой квартире своей бесхозяйственностью, оставивших  после себя только огромные деревянные кадки в разных углах, свидетельствующие о былых зарослях.

  - Почему у меня лысая голова? - Спросил он, резко сменив тему.

  - Потому что и твои предки, скорее всего, были такими же, а потом лысый мужчина имеет больше тестостерона и значит больше мужского начала, чем мужчина, густо испещренный волосами. - Выпалила я свои познания, и тем самым возвращая беседу в родственные берега.

  Он тихо повел глазами видимо к воображаемым предкам и подтвердил мои догадки:

  - Да, я похож на отца, а знаешь, что подводники больше 50 лет не живут?

  - Как это не живут?

  - А вот так - эту реплику я приняла без возражений, потому что аргументов у меня против этого не было в тот момент. Вспомнив о чем-то важном, посмотрев на часы, Андрей предложил занять меня чем-то, дабы я не могла помешать ему, осуществить важные звонки с поздравлениями с восьмым марта, уже наступившим. Я подумала и попросила:

  - Знаешь, а можно я лягу спать? - Он рассмеялся своим мелодичным смехом и отвел меня в комнату с кроватью, плотно прикрыл за мной дверь, затем я услышала, как он отключил все параллельные телефоны кроме одного который взял на кухню и закрыл за собой дверь.

  Тишина. Какое блаженство, светит солнце в окно, совсем не страшно и есть возможность спать.... Что я видела во сне, не могу вспомнить точно, при пробуждении помнила, конечно, но это тогда не имело никакого значения для меня. Проснулась я от того, что Андрей тихо прошел вдоль кровати уже обратно, как он входил я не слышала. Я не открыла глаза и решила, что так будет лучше. Приятно иногда лежать неподвижно и не спать. Он вышел на цыпочках из комнаты. Прошел в кухню и начал набирать чей-то номер. Тут я поняла, что телефонные аппараты по всей квартире уже подключены и телефоны в прихожей и комнате с накрытой скатертью позвякивают от поворотов диска уже в прихожей. Но я не подавала признаков пробуждения. Лишь только после того, как он уже третий раз зашел в комнату и совершил свой тихий обход, я повернулась и чуть приоткрыла глаза.

  - Проснулась, а я уже не знал, как тебя разбудить и телефоны уже подключил и вокруг хожу, но ты же давно не спишь, я знаю, но я не признавалась до этого почему-то.

  Потом мы с Андреем все дальше вели беседы, в четыре руки играли на пианино, потом каждый из нас что-то играл по отдельности, читали с листа Лунную сонату Бетховена и что-то еще, смеялись, рассказывали анекдоты, обсуждали все. Тут я нечаянно обронила пристальный взгляд на розу, все так же стоящую на краю стола и, обнаружила, что она начала увядать:

  - Ой, как жаль.

  - Ничего, купим новую.

  - А ты знаешь, какие цветы мне нравятся?

  - Какие же? - Повторил он часть моего вопроса, с интересом повернув ко мне голову.

  - Для меня самая красивая роза это та, бутон которой по размеру напоминает мою ладонь сложенную трубочкой, а покупка цветов должна быть на сдачу от подарка, вот тогда деньги не потрачены зря. - Сказала с улыбкой как шутку. - Он посмотрел на мою ладонь, продемонстрированную в сложенном состоянии ему,  и улыбнулся чему-то своему в ответ.

  - Наверное, ты права.

  Потом он многозначительно достал из какого-то тайного места кортики - семейные реликвии  и дал мне подержать, все это было приправлено длинными паузами, подчеркивающими ценность момента и самих вещей.

  - Это дедовский, а это кортик отца, а вот этот мой. - Комментировал он, что добавляло значимости данной процедуры, так как ни отца, ни деда уже не было в живых.

  Потом он подумал, сделал еще большую паузу и, еще раз опустошив тайник, вынул что-то завернутое.

  - Я хочу тебе показать то, о чем не знает никто кроме меня в нашей семье, мне досталась эта вещь от отца,  - и он многозначительно посмотрел в мои глаза....

Обещание держать молчание об увиденном, с меня он не брал, но я понимала важность момента и безграничную доверительность со стороны Андрея. Он дал мне подержать таинственный предмет, прошедший через годы, войны, судьбы, время, меняя многое вокруг и лишая жизни. В воздухе комнаты витало чувство полной открытости и какой-то избранности предназначения этой информации.