- Зачем ты потратилась, это же так дорого.

 - Не дороже жизни. Носи на здоровье.

 У нас с ней было как-то не принято делать дорогие подарки, да и вообще подарки кроме бесплатных семплов компаний принесенных с работы то ей, то мной, но я чувствовала, что должна Ольге уже много своими приездами. Это была хоть какая-то компенсация для нее. Оставалось под комплект подобрать шелковый шарф в цвет, ведь она этого не сделает, пожалеет денег на себя, а подарок должен быть завершенным. Но как-то все было не до него и сейчас в моем сорвавшемся фуэте в шторм этому место тоже не находилось, потом куплю и подарю.

 Ночью я увидела окончание моего послания Андрею и записала его, как только открыла глаза утром:

Не ускользай от нежных чувств, они верны!

Чтя долг, от равнодушия в душе, беги!

 Именно с этими мыслями и словами в душе рано утром я приехала к граверу с часами. Ждала открытия магазина, а потом и его самого, опаздывающего около часа, но мое терпение все-таки было вознаграждено. Гравер очень удивился, что на старых часах просят сделать надпись. Я понимала, что обычно это делается на новых вещах, но за работу он взялся, вероятно, поняв, что другого клиента у него пока что нет.

 - Я правильно вас понял, вы хотите написать "Андрей, ты прав...?"

 - Да.

 - Знаки препинания вы расставили точно?

 - Да.

 - Три точки и вопросительный знак в конце?

 - Да.

 Я подождала, пока он аккуратно выводил буквы и смахивал металлическую пыль, образующуюся при работе.

 - Вот, принимайте. - Протянул мне часы гравер и посмотрел прямо в глаза, сдвинув увеличительное стекло, уже прилипшее как у часовщиков к орбите глаза, вероятно чтобы рассмотреть меня двумя глазами более внимательно.

 - Спасибо, это именно то, что я хотела. - Поблагодарила я его и рассчиталась.

 На обратном пути к Ольге, нехотя зашла в торговый центр, купила открытку с персидским котом и, совершенно случайно, уже выходя с покупкой, наткнулась на какое-то знакомое глазу салатовое пятно - шелковый платок играющий разводами всех оттенков салатового цвета и его полутонов, к тому комплекту, что подарила Ольге вчера. Случайная покупка лучше намеченной, подумала я, вдруг потом больше такой не увижу, деньги не самое важное в жизни, пусть ей останется память.

 Придя домой, я написала все стихи воедино на открытке с персидским котом и передала часы вместе с посланием Ольге со словами:

 - Андрей обязательно приедет за часами, я точно знаю.

 Ольга решила, что надо принимать меры по поднятию моего настроения. Так как она была в этот день дома, мы поехали в какое-то кафе на окраине Питера, не иначе, ведь ехали очень долго. Кафе Ольге очень нравилось, непонятно по каким причинам. Зайдя в него и усевшись за хорошо освещенный стол, который мы выбрали, я первым делом подарила Ольге шелковый платок, купленный мной утром и упакованный в подарочную коробку. Она открыла ее и округлила глаза, оттуда выпало шелковое струящееся облако ткани с великолепными разводами, напомнившее ей то же что и мне - подаренный ей комплект.

 - Спаасибоо! Это же.... Да, к комплекту, я поняла.... Супер! Я угощаю, и не протестуй!

 - Я рада, что тебе понравилось, носи на здоровье.

 Есть я не хотела ничего абсолютно, поэтому я не стала брать салаты как Ольга, а пила чай, ковыряясь в каком-то шоколадном кремовом пирожном очень неохотно. Наверное, в другое время я обязательно оценила бы его по достоинству, но после вчерашнего разговора жизнь мне была не мила, не сладка, не ароматна и в общем даже в какой-то степени бесполезна. Мы разговаривали долго, она пыталась мне сказать, что ничего не было, просто ничего не было, и я не должна даже думать о том, что мы расстались с Андреем, да и кто он такой в общем-то.

 - Не залетела, не осталась одна с ребенком - радуйся. - Рассуждала резко Ольга, размахивая в воздухе вилкой, как дирижер палочкой.

 Я чувствовала, что мне все равно, что она говорит, к сожалению все равно, хоть это было и неуважительно по отношению к ней. После двух часов пребывания в кафе Ольга поняла, что я ее практически не слушаю, вернее не слышу и начала истерировать:

 - Ты меня не слушаешь? Я для кого говорю? Ты с ума сходишь?

 - Оля, пойми, пожалуйста, сейчас для меня ничего не важно, ни где я, ни с кем я, потому что я не с ним....

 - Я не поняла, зачем я тогда тут тратилась, ты издеваешься?

 - Оля, если ты хочешь, я тебе отдам деньги.

 - Не надо. - Обиженно сказала она, отодвигая тарелку с очередным пирожным наполовину съеденным ею.

 На вокзал она меня все-таки проводила со словами:

 - Не хочу тебя оставлять одну, что-то ты мне не нравишься, уж, сколько тебя знаю, расстроилась ты не на шутку...

 Поезд привез меня домой после абсолютно бессонной ночи и воспоминаний того, что было и почему не было. План поездки по посещению клиники осуществлен мной так и не был, но это уже было совершенно не важно, в моей жизни, теперь не важно. И я про себя все зациклено повторяла "на чужом несчастье счастья не построишь, вселенский разум меня накажет, если я разобью семью".

 Дома после горячего душа, сидя в кресле с подогнутыми ногами, тихо и горько и безутешно плача в полотенце как в далеком-далеком детстве и ощущая внутри бесконечный шторм, я поняла.... Это прощание, это смерь и похороны, которых я боялась больше всего в своей жизни, при чем, всегда. Это прощание с Андреем, который выбрал не меня, прощание с его восхитительным бархатным голосом, светящимися глазами, с чувством моей защищенности и штиля со знаком "примерно равно", прощание с моими надеждами быть рядом с ним и быть счастливой вообще. Пронзительно кололо сердце, ныл левый локоть до ломоты, сердце билось каким-то странным неровным ритмом, перемежая жаркий огонь жизни и смертельный холод безвозвратной вечности шторма. Медленно день за днем я прощалась и хоронила и Андрея и свои надежды одну за другой, повторяя в тысячный и десятитысячный раз "на чужом несчастье счастья не построишь" убеждая, скорее всего себя, а не кого-то другого в этой истине.

 К концу недели перезвонил из Питера Игорь, хозяин серого перса Степана.

 - Привет! Как твои дела?

 - Привет! Да как-то так.... - Грустно в задумчивости сообщила я, не уточняя как именно, чтобы не расплакаться.

 - Я в субботу утром приеду, если тебе это поможет, могу принести Степана, а вечером куда-нибудь сходим?

 Игорь не приезжал уже несколько месяцев, и я уже совершенно отвыкла от перса Степана и того, что нужно было поддерживать общение с ними. А теперь и совсем погрузилась в себя после приезда из Питера и не желала ни с кем ничего обсуждать, ни говорить, ни слушать кого-то, ни тем более куда-то идти.

 - Знаешь, кота бы я взяла на вечер, а вот куда-то сходить, извини, я болею. - Нисколечко не соврала я, ведь сердце было не на месте с того момента как Андрей объявил о необходимости расставания. - Приходи со Степаном в гости, посидим, попьем чая, а идти куда-то, у меня сил нет. - Честно добавила я.

 - Договорились, я утром как приеду, тебе сразу позвоню, и договоримся во сколько.

 - Хорошо, тогда пока. - Безучастно произнесла я.

 - Пока. - Удивился Игорь моей замкнутостью, и я повесила трубку.

 В субботу вечером он пришел со Степаном, предварительно созвонившись утром после приезда об удобном мне времени. Он держал торт в одной руке, и какого-то огромного пушистого зверя на второй. Игорь держал ладонью грудь зверя под передние лапы, туловище лежало на руке до локтя, все лапы и хвост были свешены вниз, зверю было явно неудобно из-за слишком маленького места для него как в длину, так и в ширину. Но он терпеливо ждал разрешения сменить позу на более комфортную и привычную ему.

 - Это Степан? - С недоверием спросила я, беря в руки лохматого монстра с мехом сантиметров 8 не меньше и, посмотрев в кошачьи зрачки, подтвердила сама свои сомнения. - Он. Даже не узнала, как подрос, Игорь, проходи, раздевайся.