— Почему?

— Потому что ты сейчас снимешь свои шмотки белогвардейские и переоденешься вот в это, — Богдан пнул Лёньке под ноги сверток, перетянутый ремнем.

— Что это?

— Не стой, как истукан, уходить надо, сейчас здесь от красных будет не протолкнуться, — поторопил бандит.

В свертке были штаны, гимнастерка, картуз, ботинки и обмотки — форма красноармейца.

— Как ты меня нашел?

— По следам.

— А где тот... другой?

— Я его убил. Переодевайся быстрее, времени мало.

Выбора у Лёньки не было. Перетрусов стоял рядом и поигрывал бритвой. «Зачем я ему? — думал

Лёнька. — Денег у меня нет, оружия тоже, воняет от меня хуже, чем от свиньи».

Тем не менее он быстро переоделся. Несмотря на то что форма была немного великовата, Перетрусов оказался вполне доволен. В нагрудном кармане даже нашлась книжка красноармейца на имя какого-то Семена Бумбараша.

— Идем. И не вздумай бежать. Веди себя, как ни в чем не бывало.

Перетрусов

Убитый водитель «Руссо-балта» чем-то Ясному мешал, потому и лежал сейчас в бочке. Богдан знал, что спрятать труп не так уж сложно. Труднее объяснить исчезновение человека остальным.

С заместителем и часовым Ясный поступил просто: сказал, что Чепаев велел немедленно отогнать автомобиль обратно в Сломихинскую, откуда приехал ночной гость. На это ушло несколько минут. Теперь оставалось сделать так, чтобы исчезновение гостя казалось виной уехавших.

— Догоните машину, в живых никого не оставлять. Машину как-то замаскируйте, чтобы ее сразу не нашли. Потом вернетесь. Я залезу в подпол, а вы поставите стол на люк, понятно? — объяснил Ясный.

— Зачем? — не понял Серега.

— Утром все подумают, что эти двое своего начальника заперли в подполе, а сами сбежали, — объяснил Богдан.

Петух подсказывал, что план идиотский, но он хотя бы высвобождал немного времени для маневра. Вот только какие маневры были на уме у Ясного, Богдан не знал.

Он не собирался догонять автомобиль и убивать пассажиров, это были не его проблемы. Богдана больше занимал тот самый «казачок», которого они преследовали весь день, да так и не поймали. По занятному совпадению, «казачок» оказался свидетелем убийства. И вместо того чтобы схорониться или убежать, пошел, дурачок, следом за душегубами. Всю дорогу до штаба Богдан чувствовал, что кто-то ему затылок взглядом сверлит, а потом догадался, кто это. Вместе с Серегой Богдан сделал вид, что отправился в погоню за автомобилем, а сам остался наблюдать за «казачком».

«Казачок» подсматривал тайком в окно штаба, пытаясь разглядеть злодея. Когда разглядел, несказанно испугался, будто привидение увидел. Не то узнал начальника штаба, не то принял за кого-то другого. Богдану это казалось забавным, и он все время одергивал Гнедка, который порывался нагнать «казачка» да задушить его же кишками.

— Не лезь поперек батьки в пекло!

— Так он сейчас утекет.

— Не боись, не утекет. У него тут тоже интерес.

Наконец «казачок» стал уходить. И тут в голове Богдана сложилась интересная комбинация.

— Пошли! — сказал он Сереге.

Гнедок думал, что они отправились в погоню за «казачком», но Богдан привел его обратно в штаб.

— Все сделали? — спросил Ясный.

— Все, — кивнул Богдан. Серега решил, что разумнее будет поддержать вранье.

В подвал накидали тряпок. В четыре часа должна быть смена караула. По плану Ясного, часовой увидит, что штаб заперт на замок, а этого быть не может, потому что все знают: там, в подполе, живет начальник штаба. Начнется переполох. В это время запертый в подполе начальник подожжет тряпки. Все будет выглядеть, будто злоумышленники решили уморить товарища Ночкова, заперев в горящем подполье, а товарищ Ночков пытался спастись от дыма. Угореть он не успеет, потому что тлеть тряпки будут совсем недолго, разве что заполнят подвал дымом.

— А закроем тебя, стало быть, мы, — сказал Богдан.

— Да, — кивнул Ночков.

— Зачем все это? Какой твой интерес?

— Чепаев, — ответил Ночков. — За его голову дают двадцать пять тысяч золотом.

Петух показывал, что Ясный почти не врет. Его интерес действительно был в Чепаеве. Вот только деньги были ни при чем.

Впрочем, тот же петух подсказывал, что держаться Ночкова уже не стоит. Держаться теперь стоило «казачка».

— Погоришь ты, товарищ начальник, — усмехнулся Богдан.

Однако сделал все так, как велел недавний покровитель.

Удивительно, но все произошло именно так, как планировал Ночков, с точностью до минуты. Вот появился караул. Вот солдаты увидели замок и заволновались. Вот один из них побежал за помощью. Богдан какое-то время наблюдал за этим представлением, а потом решил, что надоело и пора заняться более насущными проблемами.

Было ясно, что скоро красные опомнятся, сложат дважды два и кинутся прочесывать всю станицу в поисках исчезнувшего краскома. Начнется проверка документов, обыщут каждую избу, перекопают все огороды, заглянут под каждое полено и неминуемо найдут тайное убежище бандитов, а заодно и «казачка», который оказался таким ловким, что до сих пор на ногах ходит.

Богдан, освободившись от покровителя, вдруг понял, что всегда тяготился компанией своих головорезов. Кроме, разве что, Левки-жиденка, но тот, теперь это ясно как божий день, погиб, пытаясь спасти никчемных Серегу и Алпамыску.

В Ясном Богдан поначалу чувствовал не столько покровителя, сколько равного себе, такого, как дядь-Сила. Петух непрерывно требовал кого-то еще, с кем можно разделить чутье. Может, и дядь- Сила признал в Богдане ровню благодаря своему талисману.

«Казачок» тоже был ровней. Парень явно не нуждался ни в чьем покровительстве, шел по жизни напролом, как и сам Богдан, и умудрялсяспасаться даже тогда, когда все было против него. Именно такой спутник и нужен. С ним можно разделить петуха.

Но сначала придется избавиться от Сереги.

— Пойдем, достанем нашего казачка, — сказал Богдан.

Гнедок поверил. Его не смущало, что они возвращаются во двор, где Ясный убил красноармейца. Он был из тех, кто делает то, что ему говорят.

За что и поплатился.

Богдан ударил Серегу сзади поленом, когда тот закрывал ворота. Пока Гнедок был в отключке, его удалось раздеть и сложить шмотье в сторонке. Очень кстати пришелся опыт Ясного — Богдан тоже разделся и после этого деловито прикончил Серегу, сначала перерезав горло, потом вспоров живот.

Вытащив труп наружу и прислонив к воротам, Богдан окунул руку в кровь и написал над головой бывшего товарища: «Я, бандит Богдан Перетрусов, помер собачьей смертью».

Потом вернулся во двор, вытащил из бочки мертвого красноармейца, отволок к Сереге и бросил рядом. В руки красноармейцу вложил окровавленный нож, в руку Сереге — окровавленный кусок камня.

Кое-как оттерев руки и лицо росистой травой от крови, Богдан оделся, забрал форму Гнедка и отправился на поиски «казачка». Когда поиски увенчались успехом, в станице начался переполох — один из патрульных, отбежавший по нужде в переулок, наткнулся на мертвые тела, живописно разбросанные Перетрусовым.

Ночков

Свою ошибку Ночков осознал слишком поздно — после того как Чепаев потребовал связаться со Сломихинской по прямому проводу.

Идиот! Надо было сказать Перетрусову, чтобы пост тоже в расход пустили и спалили там все. Теперь уж поздно — записи в журнале проверили и о приезде Тверитинова узнали все, а заодно и о том, куда «Руссо-балт» отправился и с чьей подачи.

Чепаев крайне редко прибегал к прямому проводу: во-первых, мешали постоянные помехи на линии, во-вторых, он предпочитал со своими командирами общаться лично, видеть выражение их глаз, чувствовать их настроение в жестах. Только со штабом армии не считал зазорным говорить через трубку — не видя собеседника, легче скандалить.

Обрыв на линии — счастливая случайность, но надолго ли это счастье?

Конечно, до Сломихинской больше ста верст, Колокольников с Деревянко, будь они живы, могли еще и не доехать. Но если обрыв на линии обнаружат сегодня? Один звонок — и люди Попова прочешут окрестности. Хотя... от сердца у Ночкова отлегло. Кто теперь сбежавшие Колокольников с Деревянко? Предатели и диверсанты. Зачем им ехать в Сломихинскую? Может, они в сторону Гурьева погнали! Убили Тверитинова — и сбежали.