Когда наступил предел нашим силам, решили сделать привал.

Остановились у развилки. Сева, который давно уже мечтал о тупичке, тотчас рванулся направо. Минут через десять он вернулся совершенно преображенный.

– Ребята! Там выход!

Мы только разложили остатки провизии, собираясь прикончить ее перед последним, как нам показалось, рывком, но, забыв про еду и усталость, повскакивали и помчались за ним следом.

Это было волнующее зрелище: широкая поляна, освещенная солнцем, белые березки и свежий, некондиционированный воздух!

– Ну вот и вышли, - улыбнулся Серега. - А я думал, не выдержу! Было бы обидно, хотя я уже понял, что в исследователи космоса не гожусь.

– Ребята! Выход ложный! - заявил Сашка.

– Брось ты! Вот тут написано: “Для вызова транспорта снять с руки личный знак”, - горячо возразил Смолин.

– Ты уж дочитывай до конца! “Дверь задраить”. То есть капитулировать! Я думаю, что у основного выхода нас должны встречать.

– С музыкой и цветами! - не удержался от иронии Сева.

– И потом, - не обратив ни малейшего внимания на его язвительную реплику, гнул свое Саша. - Мы не использовали еще автономный дыхательный аппарат. Уверен, что на главном выходе он нам понадобится.

В его суждении были логика и здравый смысл, и я немедленно принял его сторону, но убедить Смолина оказалось непросто.

Пока мы изощрялись в логике, Серега вернулся к развилке и забрал свое снаряжение. В пылу полемического задора мы не заметили его ухода и готовы были охрипнуть, но отстоять свою точку зрения, если бы Сергей не охладил наш пыл. Он протянул нашему основному оппоненту руку.

– Ты чего? - оторопел Сева.

– Все, ребята. Я ухожу. Не хочу быть обузой. Спасибо, но пора и честь знать. Тем более все решено.

С этими словами он снял со своей руки личный прибор. Освещавший стрелку и циферблат огонек погас.

– Давайте прощаться, пока не прибыл транспорт.

Обедали в грустном молчании. Оставленные им остатки своего рациона как-то по-особому тренулй нас.

– Все-таки зря он так, - вздохнул Сева. - Космонавт из него бы получился.

– Не думаю, - Сашка бережно вытряхнул на ладонь осколки галет, отправил их в рот и, запив глотком воды, продолжал: - В детстве я читал рассказ… Еще о тех временах, когда существовала нетронутая, первозданная тайга в Якутии. Там описывается, как отряд геологов открыл первые алмазы, но у них перевернулась лодка и осталось мало провизии. И вот самые слабые уходили, чтобы их товарищам хватило пищи и они могли донести открытие. Хороший рассказ, но, я думаю, слабым надо уходить вовремя. Еще до выбора профессии…

Может, на меня подействовал уход Сереги, может, рассказ Сашки, только моя интуиция иссякла, и мы попадали из одной карусели в другую. Перед каждой новой попыткой Сашка смотрел на меня грустными усталыми глазами и просил:

– Миша, ну сосредоточься, пожалуйста!

Я сосредоточивался, но былой уверенности не было, и при очередной попытке мы попали в тупик.

– Передохнем, - сказал Сашка.

– Мальчики, можно, я немного подремлю? - робко попросила Майка. - Я сегодня мало спала.

– Давай, - разрешил Сева. - Миша, тебе бы тоже не мешало. Что-то твой компас забарахлил.

Я прилег на бок и мгновенно уснул. Для меня вообще сон лучшее средство от всех болезней. И что интересно, чем хуже я себя чувствую, тем больше сплю. Но когда нужно, я могу проснуться в любое время, хоть на часы не смотри! На этот раз я приказал себе спать, пока не отдохну, и все-таки проснулся первым. Мне показалось, что послышался шорох, и я открыл глаза…

А может быть, действительно кто-нибудь пошевелился. Оглядев безмятежные лица своих друзей, я с минуту колебался: будить или не будить. Это была четвертая ночь по нашим биологическим часам. Все шансы выбраться из лабиринта в срок утеряны, и, вероятно, следовало дать всем возможность отдохнуть как следует, но, не знаю почему, в нас жила уверенность, что мы еще можем дотянуть до выхода в последнюю минуту, и эта уверенность пересилила жалость. Едва я тронул Сашу за плечо, он сел и, поморгав глазами, потянул за ногу Севу. Тот невнятно замычал и, дрыгнув ногой, подтянул ее к животу. Пришлось применить более действенное средство: слегка плеснуть на лицо водички.

– Ну чего вы? - недовольно заворчал он и открыл глаза.

Созерцание круглого зала взбодрило его. Он потянулся, отгоняя сон.

– Немного недобрал. Зато мне снилось домашнее жаркое с маринованными огурчиками,

Напоминание о еде было некстати. У меня рот наполнился слюной.

– Попей водички, раз поел солененького, - посоветовал я и, подавая пример, сам потянулся за термосом.

Наглотавшись воды и сбив ощущение голода, я подошел к Майе. Она спала, подложив ладошку под щеку, и смешно посапывала носом. Не знаю почему, но меня именно эта деталь окончательно примирила с ее внешностью и, пожалуй, сблизила, что ли… Я наклонился к ней и тихо сказал: - Маечка, вставай!

Она открыла глаза и улыбнулась.

– Ой, как хорошо я поспала!

Майя протянула мне руки, и я помог ей подняться.

– Пора, ребята, - напомнил Сашка.

Было и в самом деле пора. Я поднял полупустой рюкзак Майи, она продела руки сквозь ремни и на секунду задержала на мне взгляд. Могу поклясться, что не одну благодарность за внимание выражали ее большие синие глаза. Нет, эта синева завораживала, и я поторопился занять свое место впереди группы. На первом же тройном разветвлении я свернул уверенно налево, и через несколько минут мы оказались в прямоугольном зале. Половину его занимал бассейн, но ни одного выхода из зала не оказалось.

– Переспал, - хмыкнул Сева.

Саша посмотрел на меня вопросительно, и я буквально увидел, как тень недоверия начала проявляться на его лице.

– Мальчики, надо обследовать бассейн, - предложила Майя.

Лицо Саши прояснилось, теперь он с интересом поглядел на Севу, и тот поспешно, пожалуй, даже слишком поспешно стал вытаскивать из рюкзака автономный дыхательный аппарат.

Загерметизировав костюм, он надел маску и погрузился в бассейн. Минуты через две он вынырнул в левом углу и, махнув нам рукой, снова погрузился под воду. Не теряя времени, мы быстро приладили аппараты и друг за другом попрыгали в бассейн…

В воде было сумеречно, в левом углу темнел сводчатый туннель. Подплыл Сева и, кивнув головой в сторону входа, занял положение ведущего. Туннель был узкий, плыть можно было только по одному, друг за дружкой. Становилось все темнее, только впереди вспыхивали какие-то красные отблески. Ближе к выходу красноватые вспышки становились ярче. Выбравшись из туннеля и вынырнув на поверхность, мы увидели такой же зал, на длинной стене которого вспыхивало красное табло: “Опасно! Дыхательные маски не снимать!” Оно высвечивало три темных выхода…

Меня прямо потянуло к выходу с правой стороны, но коридор был абсолютно темен, и, едва мы завернули за угол, пришлось пробираться на ощупь. Правой рукой я касался стены и продвигался довольно свободно, все время отрываясь от идущего сзади Саши. Я вообще в темноте чувствую себя довольно уверенно, может, потому, что много занимался фотографией и привык на ощупь заряжать кассеты и передвигаться в темной лаборатории.

На повороте ожидал товарищей, и почти раз за разом Саша натыкался на меня, что-то невнятно мычал сквозь маску. Может, бормотал извинения, это на него похоже. Мне такое подталкивание быстро надоело. Я взял его за руку и потащил за собой, пока после нескольких поворотов мы не уткнулись в глухую стену. Саша похлопал меня по плечу, одновременно успокаивая и призывая к вниманию. Ощупывая стены, я наткнулся на выключатель. Вспыхнул свет, и вдруг глухая стена в конце прохода поползла в сторону, открывая небольшую камеру. Осмотревшись, мы увидели красную кнопку. Сева поднял и опустил руку, показывая движение наверх, подразумевая лифт-рессеиватель и предупреждая, что нас растащит по этажам. Саша отрицательно помотал головой и показал на кнопку, призывая меня нажать на нее. Я придавил, и сразу пошла дверь… Когда камера полностью изолировалась, мы почувствовали, что от перемены давления заложило уши. Саша заулыбался и показал на стену за нашей спиной. Мы обернулись. На стене сияла красная надпись: “После прохода шлюзовой камеры дыхательные аппараты разрешается снять”. Вскоре давление выровнялось, и противоположная дверь поползла в стену.