У крыльца казармы делегацию ждали офицеры батареи. Ахромеев остановился около них.

— Старший офицер батареи старший лейтенант Потураев!

— Командир 2-го огневого взвода старший лейтенант Кривониша!

— Командир взвода управления лейтенант Костюков!

— Старшина батареи прапорщик Веденеев!

Генерал пожал им руки и обернулся к Коростылеву:

— Как они у тебя?

— Грамотные и исполнительные офицеры, товарищ генерал армии!

— Хорошо! Показывайте расположение батареи, капитан!

Коростылев прошел вперед, и вся орава последовала за ним. Они зашли в первый кубрик, потом во второй. Кровати солдат были аккуратно заправлены, пол вымыт, новая печь побелена.

— А где у вас тумбочки? И почему мало табуреток? — резко спросил Ахромеев.

— Тумбочек совсем нет и не было, а табуреток сколько есть — все здесь.

— Покажите, где живут офицеры!

Сопровождающие освободили проход у двери, и Коростылев повел их в свою комнату. Здесь тоже был относительный порядок, но тумбочек и табуреток тоже не было. Ахромеев повернулся к своему окружению и с гневом начал им приказывать:

— Даю вам четыре дня, чтобы обеспечить все подразделения мебелью и всем, что им необходимо! Пройдите все роты и взводы, узнайте их нужды. Бездельники! Ждали меня из Москвы, чтобы обеспечить войска такой мелочью!

Несколько полковников, видимо, лейтенанты, лихорадочно записывали что-то в записные книжки. Ахромеев направился к двери.

— Разрешите остаться, товарищ генерал армии? — спросил капитан Коростылев.

— Да!

Все пошли по коридору к выходу. Вдоль его стояли офицеры и держали руки у козырька до тех пор, пока последний посетитель не вышел на улицу. Они бросились в свою комнату. Там так же продолжал стоять их командир, осмысливая неожиданную встречу с таким большим начальником.

— Ну, что, комбат? Что он спрашивал? Зачем он прилетел? — засыпали вопросами Коростылева.

— У-уф! Подождите, хлопцы! — он присел на свою кровать. — Ничего не спрашивал. Ну нет у нас этих тумбочек — где мы их возьмем? Да и ругал он не меня, а всем Командующим досталось. — Он встал.

— Пойдемте на крыльцо, поглядим, к кому они еще пойдут.

Ахромеев сам больше никуда не пошел. Он остался в штабе батальона, а его люди облазили все закоулки расположения, записывая все в блокноты. Из штаба прибежал посыльный:

— Товарищ капитан! — начал он издалека. — Генерал всем офицерам приказал собраться возле штаба батальона. Посыльный побежал в другие роты, а Коростылев со своими офицерами пошли к домику штаба. Там солдаты взвода связи уже выносили скамейки и расставляли их у крыльца. Генералов не было видно, а полковники кучкой стояли возле скамеек и курили. Коростылев, Потураев и другие присели рядом с уже находившимися здесь несколькими командирами и в полголоса делились своими впечатлениями. Подходили фицеры других рот. Из штаба вышли командир батальона майор Терещук, начальник штаба и его помощник капитан Петраков. Терещук проверил наличие командиров.

— Седьмая рота!

— Все! — отозвался командир Детюк.

— Восьмая, девятая!

— Все!

— Артиллерия!

— Все!

— Танкиста вижу, — закончил перекличку Терещук. Он поглядывал на крыльцо штаба батальона, откуда должен выйти генерал. Они показались на крыльце. Ахромеев и Командующие округом и Армией.

— Товарищи офицеры! — подал команду Терещук. Все встали по стойке «смирно». Майор повернулся, приложил правую ладонь к козырьку шапки и доложил:

— Товарищ генерал армии! Офицеры батальона по Вашему приказанию собраны!

— Товарищи офицеры! — Ахромеев отпустил руку от головного убора. Офицеры сели на свои места. Позади них разместились приезжие. Речь генерала армии была короткой, и главной нитью ее была мысль об усилении боевой подготовки в батальоне:

— Материально мы вам поможем и обеспечим всем необходимым, но и вы, товарищи офицеры, всерьез займитесь боевой подготовкой. Добивайтесь, чтобы каждый солдат умел владеть оружием и боевой техникой в совершенстве. Скоро вам предстоит выполнять боевые задачи и тогда времени на подготовку не будет. Интенсивно приступайте к занятиям уже сейчас. Я надеюсь на вас!

Вертолеты с «гостями» поднялись в воздух и взяли курс на Кабул. Все офицеры батальона стояли у каменного ограждения, провожая их глазами.

Глядя на две удаляющиеся точки вертолетов, Коростылев не знал, что через четыре с половиной года, 20 мая 1985 года, он из г. Николаева напишет письмо в Москву уже начальнику Генерального штаба Вооруженных Сил СССР Маршалу Советского Союза Ахромееву Сергею Федоровичу с просьбой снова отправить его в Афганистан. В письме он напомнит ему о их встрече в провинции Логар. Причиной такого поступка была постоянная измена его жены, начавшаяся еще этим декабрем 1981 года. После возвращения из Афганистана ее обманы и отговорки стали невыносимыми. Коростылев видел, что жена тяготится им. О разводе он не думал, так как очень любил ее, да и дочь у них, как без отца? Он хотел вернуться сюда, в Афганистан, где нет лжи, двуличия, лицемерия. В глубине души он надеялся на свою гибель среди своих солдат.

Письмо из приемной Начальника Генерального Штаба было переправлено в Штаб Одесского военного округа для рассмотрения вопроса и оттуда Коростылеву пришел ответ начальника Управления кадров генерала Максимова. Ответ был благожелательный, с пожеланиями здоровья и хорошей службы, но с отказом в командировке в Афганистан по состоянию здоровья. А через некоторое время жена Коростылева, взяв вечером зубную щетку, ушла к своему врачу-анестезиологу.

И еще вспоминал Коростылев Маршала Ахромеева, когда тот покончил с собой после путча в августе 1991 года.

Но все это будет потом, а сейчас он с нетерпением ждал письма от своей любимой семьи.

Генерал армии Ахромеев выполнил свое обещание. Еще до Нового года в батальон привезли из Кабула тумбочки, табуретки, кровати, которых тоже не хватало, матрацы, много боеприпасов и топлива. Его ретивые помощники позаботились даже о стиральных машинах, которые раздали в каждую роту и батарею. Электричества в батальоне не было, все пользовались керосиновыми лампами, в них заливали солярку из боевых машин. Зато тыловики добросовестно доложили «наверх» о выполнении распоряжения заместителя начальника Генерального Штаба.

Старший лейтенант Потураев продолжал занятия с личным составом огневых взводов, усложняя отрабатываемые вопросы. Теперь они тренировались оставлять огневую позицию, совершали «марш» вокруг расположения батальона и с ходу, по команде «К бою», разворачивались для стрельбы прямой наводкой и с закрытых огневых позиций. На таких комплексных занятиях принимали участие солдаты и сержанты всех специальностей батареи: орудийные расчеты, водители, связисты, разведчики, вычислитель. Евгений уверенно и с огоньком управлял этой сложной работой, сам получая удовлетворение от слаженных действий батареи. Кроме того, капитан Коростылев обучил всех солдат вождению автомобиля ГАЗ-66, «прокатывая» их между рядами боевых машин, где было достаточно места для езды по кругу. Прапорщик Веденеев добился от начальника продовольственного склада прапорщика Вареньева выдачи солдатам дополнительно банок рыбных консерв и хлеба, правда, черного, вне всякой нормы.

Потураев все время был среди солдат, не считаясь с личным временем. Они вместе чистили орудия, автоматы. Он обучил огневиков стрельбе из пистолета Макарова. Однажды вечером Евгений зашел в офицерскую комнату с водителем УРАЛа рядовым Паниным.

— Комбат! Сегодня в перерыве между занятиями я разговорился с бойцами и нашел Вашего ближайшего земляка. Вот, Панин из Восточного Казахстана.

Коростылев оживился:

— А ну-ка присаживайтесь! Откуда ты призывался, Панин?

— Из Кокпекты, что на берегу озера Зайсан, товарищ капитан.

— Знаю этот поселок, проезжали мы его как-то. Это километров сто от Усть-Каменогорска? — спросил Коростылев.

— Сто сорок.

— Вот ведь как получается! Когда-то жили в одной области, а встретились в горах Афганистана! Очень приятно, Панин. После службы туда же возвращаешься?