Должно быть, нож у Эндрю чертовски острый.

Одно движение – и веревка лопнула.

Кит рухнул вниз.

Получилось хуже, чем я предполагал.

Кит все-таки наткнулся на нижнюю ветку, но она попала ему между ног, и он напоролся на нее промежностью. Да так, что ветка всколыхнулась. На несколько секунд Кит застыл на ней с поникшей головой. В своей пестрой рубахе он напоминал ковбоя, задремавшего в седле. Затем накренился набок и оставшуюся часть пути пролетел вниз головой.

Хрюкнув от неожиданности, Эндрю отскочил в сторону.

Приземлился Кит на затылок, переломившись в поясе. Ноги запрокинулись вперед и колени коснулись земли по обе стороны лица. Какое-то мгновение он смотрел на меня снизу вверх, как мутант, у которого лицо и задница были рядом. Затем завалился набок.

Прислонив лицо к стволу, я какое-то время не мог пересилить охватившую меня дрожь.

Но очень скоро Эндрю начал кричать мне, чтобы я перестал канителить и спускался вниз, прихватив с собой веревку.

Я так и сделал. Чтобы добраться до веревки, пришлось опуститься на ту нижнюю ветку. Развязывать узел не было сил – слишком дрожали руки, поэтому я обрезал веревку ножом и просто позволил ей упасть вниз.

Спустившись на землю, я вернул нож Эндрю. К этому времени он уже успел поднять веревку и смотать ее.

– И что мы с ним будем делать? – поинтересовался я.

– Нельзя, чтобы Кимберли увидела его в таком виде. – Передав мне веревку, он присел над телом и снял с шеи Кита петлю. – Но она все равно захочет на него посмотреть. Тут уж ничего не поделаешь. Пока не увидит его лицо, она ни за что не поверит, что он действительно мертв.

С этими словами он начал тянуть и дергать тело, пока оно не вытянулось на спине.

– Куда подевались его чертовы плавки?

– Должно быть, их прихватил с собой убийца.

– Поищи.

Я прошелся вокруг, но ни плавок Кита, ни его шлепанцев, ни чего-нибудь другого не обнаружил.

– Не хочешь одолжить ему свои? – спросил Эндрю.

– Ни в коем случае. Вы, наверное, пошутили? Только не мои. Если вам так хочется, можете отдать ему ваши.

Лицо его перекосилось в насмешке.

– Тогда мчись в лагерь и принеси большое полотенце… или одеяло.

– Может, присыпать его листьями, или чем-нибудь в этом роде?

– Делай, что тебе говорят.

Я так и поступил, хотя был убежден, что мы совершаем ошибку.

Когда я выбрался из джунглей, меня увидела Кимберли. Видимо, только что выйдя из воды, она шла по пляжу по направлению к Билли и Тельме, но, завидев меня, побежала.

Может, мне следовало убежать от нее. У меня возникла такая мысль, но я просто не смог. Слишком она красива, чтобы от нее убегать.

– Ты нашел его! – выпалила она. Должно быть, обо всем догадалась по выражению моего лица. – О Боже, где он?

– С ним твой отец. Он не…

– Он мертв, не так ли?

– С твоим отцом все в порядке.

– Кит?

Прежде чем я успел придумать хороший ответ, она обогнула меня и помчалась в направлении джунглей. Должно быть, она видела, откуда я выходил, потому что направилась прямо в то место.

– Погоди! – закричал я. – Кимберли, не надо!

Постой же!

Она не остановилась, и поскольку между нами возник уже большой разрыв, пытаться догнать ее было бессмысленно. К тому же, что бы я делал, если бы и догнал? Схватил и удержал?

Эндрю не следовало посылать меня на берег. Лпредупреждал, а он настоял на своем.

Как бы там ни было, но надо было выполнить его поручение. Но теперь можно было не торопиться. Медленно подойдя к месту нашей стоянки, я поднял одеяло, ответил на несколько вопросов женщин и повернул назад в джунгли.

Когда я туда попал, Кимберли рыдала в отцовских объятиях.

Эндрю был в одних белых плавках.

Должно быть, он услышал ее приближение и успел позаботиться о том, чтобы Кит выглядел немного приличнее: прикрыл его снизу своими шортами, а на лицо бедняги накинул белый носовой платок.

Пока Эндрю утешал дочь, я подошел к трупу и накрыл его одеялом. Затем просунул под одеяло руку и вытащил шорты и носовой платок. Стоя в сторонке и держа в руках вещи Эндрю, я терпеливо ожидал, пока они закончат.

Выплакавшись в объятиях отца, Кимберли настояла на том, чтобы тщательно осмотреть труп Кита. Эндрю попытался было остановить ее, но она, несмотря на уговоры отца, стащила одеяло и присела над телом.

Мрачнее тучи, за все это время Кимберли не проронила ни слова. Приподняв голову мужа и разворачивая ее то в одну, то в другую сторону, она прощупала его череп под волосами. (Думаю, пыталась определить причину смерти.)

Под конец, расстегнув пуговицы, Кимберли попросила нас помочь приподнять тело и стянула с него рубашку, которую тут же накинула поверх купальника. Застегивать на пуговицы, однако, не стала.

Затем мы втроем завернули покойника в одеяло, и Эндрю перевязал его веревкой, чтобы одеяло не раскрылось. В результате получился аккуратный сверток в форме человеческого тела. Он был бы еще более аккуратным, если бы из него не торчали голые ноги.

Перекинув Кита через плечо, Эндрю повел нас к побережью.

В лагере нас ожидали заплаканные Билли, Конни и Тельма. Кимберли тут же попала в кольцо – всхлипывая, они обнимали ее и причитали. Кимберли вела I себя молодцом: была угрюма, но держала себя в руках. Она стояла в нарядной рубашке Кита, с таким мужеством принимая удар судьбы, что я тоже чуть не заплакал.

Затем мы обсуждали, что делать с телом Кита. Не рассчитывая на продолжительное пребывание на острове, мы не хотели хоронить его здесь навечно. Желательно, чтобы тело было где-то неподалеку и его можно было бы легко извлечь.

Окончательное решение было предоставлено Кимберли. Она решила похоронить Кита (точнее говоря, положить на хранение) на скалистом мысу к югу от места нашей стоянки. Место это находилось достаточно близко, чтобы держать его под наблюдением и быстро добраться до него в случае эвакуации с острова. Но и достаточно далеко, чтобы ни у кого не возникло неприятного впечатления, что Кит все еще живет с нами.

Хватит и того, что его будет видно.

Нет, не тело. Оно вне видимости. Но всякий раз, когда я поворачиваю голову в этом направлении, мой взгляд невольно притягивает к себе холм из камней – его надгробие. Не говоря уже о кресте. Кимберли смастерила крест сегодня после обеда из выброшенных на берег веток и установила в изголовье могилы Кита. Сучковатый и перекрученный, крест был таким же белым, как отбеленные временем кости.

Но я, кажется, забегаю вперед.

Вначале было принято решение о том, куда положить Кита. Затем мы все отправились туда под предводительством Эндрю, который нес переброшенное через плечо тело. (Тельма тоже пошла с нами. Ее повреждение оказалось незначительным, и ко времени похорон Кита она была в состоянии передвигаться без посторонней помощи, хотя и прихрамывала.)

После того как Кимберли выбрала место захоронения, Эндрю, Билли и я помогли ей расчистить его.

Тельма стояла в стороне и истерично рыдала.

Конни тоже не помогала, но вела себя странно: застыв в оцепенении, она наблюдала за происходящим каким-то отрешенным взглядом, изредка потирая ладонями плечи, словно ей было зябко. Не думаю, чтобы она так уж сокрушалась о смерти Кита. Просто перепугалась до смерти.

Кита опустили в образовавшуюся ь камнях ложбинку.

Затем Билли произнесла:

– Кто-то должен что-нибудь сказать.

– Преклоним головы, – промолвил Эндрю. Мы так и сделали. Тогда он тихим и ровным голосом прочитал “Отче наш”. На память, чем я был немало удивлен. Никогда бы не заподозрил в нем религиозного человека.

Пока все стояли, понурив голову, я затянул “Парень по имени Дэнни”. Бог знает, что на меня нашло. Я не из тех, кто охотно распевает на людях, хотя у меня довольно приятный тенор. К тому же это было просто глупо. Его даже не звали Дэнни.

Но он мне нравился, и мне было так жаль Кимберли…