— Да — но внешность в красоте не главное, — он снова усмехнулся, завидя как водяница спокойно вынула ладонью из себя суетливо мечущегося живчика и отпустила в озеро.

Его рука опустилась на прохладный в тени деревьев камень. Ладонь мягко запульсировала, направляя в самую глубину мощный и в то же время необидный посыл. В такие бездны, откуда вряд ли что хорошее и могло отозваться.

Но всё же, не успело сердце стукнуть десяток раз, как оттуда вымахнули сразу двое. Если против могучего духа земли, наверняка способного плечом поднатужившись и гору подвинуть, Нель особо ничего не имела, то вот второй… когда столб ослепительного пламени вымахнул снизу и заплясал прямо на камнях, водяная дева едва не пролилась испуганным водопадиком обратно, под защиту своего озерца.

— Эй, полегче тут! — шумнул на гостей Ларка и указал рукой на ту сторону озера. — Принимайте новую сестру Нель. Научите чему надо, воспитайте. Впрочем, что я вам рассказываю — сами всё знаете.

— А, чувствующий… — кивнул земляной. Духи огляделись и немного поумерили пыл. Не без любопытства они обратили внимание на новенькую, а затем переглянулись. — Хех, а что, вполне ничего и очень даже…

Непривычным постороннему образом они словно вывернулись наизнанку — где был примерно зад, там стал перёд — оба пришедших теперь внимательно воззрились на Ларку. Сказать, чтобы он так уж уютно ощущал себя перед этой парочкой, способной одним лишь чихом оставить от него самого мокрое место или щепотку пепла, было бы явным преувеличением. Но это как раз в духе людей, работать с такими силами, кои многократно превышают их собственные.

— Спасибо, — неожиданно глубоким басом отозвался ослепительный пламень. — За нами должок будет… потерпишь пока?

И едва огорошенный парень кивнул, как оба духа с гулким хохотом подхватили осторожно улыбнувшуюся им сестру, завертелись винтом — и без единого звука провалились под землю. Лишь испуганно слетел сверху и упал на поверхность озерца старый, задержавшийся ещё с осени трухлявый листочек.

Бывает же такое… Ларка неприкрыто перевёл дух и даже утёр вспотевшее лицо. Да уж, нелегко быть тёмным! Светлые-то действуют по раз и навсегда затверженным законам да правилам. А тут знай поступай, как подсказывает сердце — а оно иной раз здравого смысла ну просто в упор не замечает… правда, разум тоже слишком уж легко отравить корыстью или затуркать святыми молитвами.

Ладонь снова легла на поверхность камня. Чуткие подземные веяния показали полную, какую-то гулкую пустоту. Не формировали новую медную жилу кропотливые и солидные духи земли, не журчали водяницы, не дышали сонно в глубине огненные — прямо тебе святая земля, мечта светленьких!

И всё же, брови его нахмурились — едва слышное сотрясение исправно доносило, что по дороге из низин сюда кто-то скакал, отчаянно торопя коня. Даже, пожалуй, двое.

— Ну-ну! — он улыбнулся и зачем-то коснулся рукояти кинжала на поясе. Времени ещё оказывалось более чем достаточно.

Пальцы привычно ущипнули гладкий бок валуна, отколов острую до неимоверности кремнистую щепку. Стебелёк мыльнянки покорно растёкся в ладони вместе с несколькими каплями воды, чтобы потом оказаться нанесённым пеной на щёки. Побриться надо, что тут неясного? А то его благородие поручик за несколько дней зарос щетиной до полного неприличия. Скакали-то скорее всего по Ларкину душу, и негоже встречать наверняка непростых гонцов как бродяга. Хотя, бродяга и есть, чего уж тут греха таить, перед самим собой-то — ни дома, ни кола, ни двора.

Приведя физиономию в примерное соответствие со своими представлениями о порядке, Ларка беззаботно огляделся и отщипнул несколько хвоинок с притаившейся в тени кривой ёлочки. Растёр меж ладоней особым, показанным Ольчей способом… не давая окрепнуть вновь резанувшему по сердцу воспоминанию, он протёр лицо хвойным духом — отчего-то предпочитал его любым другим.

— Ну вот, теперь на человека похож, — критический взгляд в замершее озерцо.

И сполоснув руки, в ожидании всадников Ларка принялся подкрепляться хозяйственно прихваченным ещё из трактира в низине пирогом с грибами и до одури ароматным на свежем воздухе ломтем ветчины. Зачёрпывал иногда пригоршню запить прямо из озерца у своих ног — водяная дева воду наверх пригоняла хорошую, чистую. Спокойно жевал и поглядывал в полумрак под сенью леса с тем настроением, которое только и бывает во время вкусной и сытной трапезы на свежем воздухе.

Мягкий топот копыт замер замер где-то внизу, на размытой и ставшей почти непроезжею лесной дороге. Надо же, всего год лесные и земляные духи не присматривают за проложенным людьми путём, а развезло его и почти укрыло молодой порослью знатно… Ларка пару раз негромко хлопнул особым образом, домиком сложенными ладонями. Гулкие звуки словно лопнувших бумажных пакетов, казалось, тут же увязли и заплутали меж узловатых стволов насторожившихся буков — но челоек знающий вмиг засечёт направление. А что ехали к нему и по его душу, парень уже не сомневался.

Хоть нынче в галерее дворянских родов гербовый щит баронов Эшле и перевёрнут кверху низом да украшен траурной лентой, однако негоже землям без хозяина быть — наверняка его величество пожалует пограничную землицу кому из крепких и решительных фамилий. Но, пока что кроме отрядов егерей да нескольких магов, в округе Ларка никого во время своих скитаний не приметил…

Это оказались полузабытая уже волшебница в неуместном розовом да полковник. Надо же, как ценят!..

— Здравия желаю, — Ларка помог госпоже Велерине спрыгнуть с высоты дамского седла и даже приложился к милостиво предоставленной, благоухающей ароматами ручке.

И придержал стремя полковника Блентхейма — его конь оказался молодым, обученным кое-как. Яснее ясного тот чувствовал недавнее явление тут могучих сил, а потому нервничал, прядал ушами и то и дело норовил со страху встать на дыбы.

— Тише-тише, волчья сыть, травяной мешок, — конь в ответ покосился лиловой чернотой глаза, но когда рука непонятной силы человека наклонила его холку да заставила хлебнуть оказавшейся неимоверно вкусной воды из озерца, сразу присмирел.

Полковник с заметным наслаждением потянулся. Похоже, длинный путь сюда едва не доконал не только его скакуна, но и его самого. Кивком он поблагодарил настороженно озиравшуюся волшебницу, которая одним только взглядом зажгла его трубку (Ларка лишь завистливо вздохнул), и с явным удовольствием окутался дымком первой затяжки.

— И вам поздорову, молодой человек.

Молчание и тишина длились недолго. Парень приценился к недовольному выражению на кукольно-смазливой мордашке госпожи Велерины, и не допускающим возражения жестом указал — в озеро. Волшебница едва только окунула в ледяную воду пальчик, как тут же зябко передёрнулась, и её в ниточку ощипанные изящные бровки умоляюще поползли вверх.

Полковник непонятно хмыкнул, по-прежнему не вынимая изо рта своей трубки, и волшебница с весьма кислым выражением на породистой физиономии не мешкая принялась разоблачаться. Ларка с немалой сноровкой помог ей (спасибо всем богам, хоть в шнурованом корсете эта дамочка не нуждалась), после чего та смущённо уронила ему на руки последний кружевной клочок своего облачения и с придушенным писком прыгнула в озерцо.

— С головой, — едва только Ларка вымолвил это, как замёрзшая до явственно видного даже в этой тени посинения Велерина покорно окунулась совсем. — И насыть воду своей магией… пожалуй, лунной.

Ну да, всё верно — такового неуважения к своему водоёму не стерпит ни одна водяница. Одно дело, когда деревенские соплявки приходят взять пригоршенку-другую воды, чтобы помазать свои прыщи. Или когда парочки приходят, чтобы испить почитаемой целебною воды, чтобы потом немедля удалиться в свой дом да зачать ребёнка. Но такое?

— В чём дело? — казалось, окружающие горы запрыгали от непередаваемой смеси страха и восторга — объявившаяся наверху Нель оказалась в том великолепном гневе, который невольно заставляет любоваться обладательницею оного.