А металл тёк, выглаживался. Вот сверху руки Ларки легла горячая, истекающая сдержанной силой женская ладонь — и тот с благодарным кивком направил в поделку поток магии. Не повредит, уж зачарованный клинок куда лучше простой поделки. Внутренний слой вязкий, гибкий, весь напитанный упругой женской волшбой. Сверху второй, твёрдый — тут даже Лёнчик добавил пару капель Силы к умениям кузнеца. И лишь самый наружный Ларка облёк таким блеском уснувшего пламени, что уже потом долго и с восхищением рассматривал даже сам.

— Вот и всё. Похоже, еловая лапка это мой знак как кузнеца, — он выдохнул пар в морозный воздух.

В ладонях открылся небольшой ладный клинок. Узкий кинжал, хотя и потолще стилета. Не с лепестковым лезвием, но и не рыцарская мизерикордия — в общем, что-то не совсем обычное, но жутко красивое. Как и всё, впрочем, что последнее время выходило из-под рук молодого кузнеца.

— Мастер, — уважительно засмеялся Лёнчик и, в восхищении покрутив головой, добавил в почти прогоревший костёр несколько веток.

Ольча долго вертела клинок в ладонях, приценивалась. Даже шептала что-то, отчего оба мужчины то покрывались потом, то едва сдерживали желание почухаться пониже спины — уж при бабе-то никак не можно, а тем более при Ольче.

— А ну-ка… — чаровница добыла с пояса собственный, простецкий серебряный нож. — Кажется, с моего рукоятка должна подойти.

Ларка улыбнулся. Узорная, костяная с врезками рукоять Ольчиного ножа долгое время служила предметом восхищения и даже зависти окрестных мастеров. Покойный барон охотно предложил бы чаровнице хорошие деньги за неё — если б они у того в казне водились.

— Ну, спасибо — подарок от души это вещь! — оказалось, подошло почти идеально. Лишь пришлось снять пару тончайших стружечек да расплескать кончик хвостовика — и вот, по рукам знающих толк в таких делах пошёл сияющий смертельным отблеском кинжал с кокетливо зеленеющей еловой лапкой на клинке да узорной наборчатой рукоятью.

— М-да — зуб даю, такого и король не постеснялся бы, — Лёнчик последний раз восхищённо хмыкнул, и вернул кинжал.

Вернее, хотел вернуть — Ольча вновь затормошила кузнеца.

— Да, ещё немного, и ты много чего сможешь… — кое-как отдышалась она и тут же кокетливо стрельнула серыми глазами. — Лишь бы тебя какая столичная штучка не окрутила…

Ларка шепнул в любопытно подставленное ушко, что для неё у него в сердце всегда место найдётся, и получив обиженно-кокетливый шлепок по груди, отпустил ведьмочку.

— Значит, так, — он неохотно отогнал от головы сладкий туман. — Когда я пойду обратно, зайдите с той стороны к стене. Там кривая сосна с моей меткой, приметная. Я тут тоже кой-чего припас… хоть и тяжело вам будет, но домой надо донести.

На заинтересованные вопросы парень с улыбкой ответил — да ведь, он зелья не пьёт и табака не курит. Но выдаваемый паёк исправно получал и обменивал на всякое-такое полезное.

— В общем, три больших бруска олова — рябой Бажик пусть бронзы наварит, — и заинтересованно блеснувшая глазами Ольча кивнула. Старый кузнец при баронском замке знал, как распорядиться таким богатством.

— Да две дюжины стальных иголок, у нас-то таких и не видали, — тут уже закивали оба. Из меди-то что за игла? Только батист или мягкий лён и шить… но оказалось, что и это не всё.

В библиотеке Академии износившиеся или случайно пострадавшие книги уничтожались смотрителями, а взамен них писари под чутким присмотром магиков делали новые. Но ушлый Ларка перемолвился словечком тут, подмазал подарком там — и теперь у него под изголовьем кровати хранилось несколько потрёпанных томиков.

— Но, книги и свитки тебе да ведьме, Ольча. И послушай очень внимательно, — в последнем напоминании нужды не было. Очаровательно румяная и подозрительно радостно поблёскивающая глазами чаровница была сама внимательность. — Здешние магики всё спешат, больше обращают внимание на результат — а вот отчего и почему то или иное колдовство работает, многие уже и забывать начали. Неспешно почитайте, разберитесь — мне кажется, эти торопыги много чего упустили…

Стоило признать, Ольча и Лёнчик согласно закивали. Уж если к древним, из поколения в поколение передаваемым знаниям добавить новый свет… это дело!

— Ну вот представьте — я, сидя на лодке посреди вон того озера за холмами, смог при помощи обряда вызвать огненного духа, — оба гостя изумлённо переглянулись, а Ольча севшим голосом проворчала, что такого не умела ни она, ни даже старая ведьма… — Обряд простой — но вот как и почему он действует, нынче не помнит уже никто. Вот сядете и разберётесь.

Ларка обвёл охотника и чародейку внимательным взглядом, и над крохотной полянкой негромко раздался его волнующийся голос.

— Понимаете… эти, с их городами, войнами и показушным блеском — они пришли и ушли. А нам в глухомани надо силу хранить, и знания. Не настал ещё час… — палец Ольчи лёг поперёк губ кузнеца и словно замкнул их печатью молчания.

— Не здесь, — и оба мужчины понятливо кивнули.

— Ещё есть старая книга по травам и порошкам, что у нас не встречаются — но у купцов можно купить или выменять. И да, там одна дивчина набросала мне свиток — с погодой она управляется очень уж ловко… посмотрите, может, кто из наших сумеет.

Лёнчик восторженно затряс парня и даже пустился вокруг костерка впляс. Уж погода в горах это дело такое — если не управлять, то хотя бы предсказать, уже дело великое. Завсегда нужное, хоть путнику, хоть охотнику, хоть землепашцу или скотоводу…

Ольча мельком взглянула вверх и с неохотой выдохнула.

— Пора.

Погрустневший Лёнчик проворно разлил остатки сладкой волной колышущейся в теле ведьминской настойки.

— Что ж, Ларка — ты сильно изменился… но, скорее к лучшему, — они выпили по капельке жизненной силы не чокаясь. Уж не алкаши какие-нибудь. А потом молча, полные каждый своих раздумий, побрели в обнимку к бревенчатым меж каменных башен воротам…

Дух земли, что бесцельно околачивался под стеной, понятливо закивал. Тут же он обнял лапками здоровенный для него, полновесный брусок серого олова и словно провалился с ним под землю. Впрочем, почему словно? Именно что поднырнул без особого труда под мощный каменный фундамент с тем, чтобы тут же поплавком выскочить наверх с другой стороны. Туда, где Ольча под прикрытием не очень-то и широких плеч Лёнчика присела и лихорадочно распихивала по торбам и котомкам таскаемые малышами подарки.

Последним Ларка отправил два небольших, ладных бронзовых кинжала. Делал с любовью, думал кому-нибудь в подарок пару сотворить — а вон как пригодились. Будто как чувствовал, что для хороших людей подойдут. Для людей ли? Он вспомнил, как четверть часа назад он кое-как оторвался от ставших вдруг огромными серых глаз чаровницы, в хмельном тумане соображая, что ещё чуть и случится непоправимое — и зачем-то спросил:

— Сколько тебе лет?

Ольча непонятно так улыбнулась, тоже едва в силах отвести подёрнутые сладкой мечтательной поволокой глаза, и выдохнула поначалу вроде непонятное.

— Сколько лет весеннему лесу?

Много — и ни одного. Уж Ларка знал ответ на эту немудрёную, ещё детскую загадку. Ох уж, Ольча! Знала ведь, что парень подумает. Ведь раскрылась напрочь — она лишь один листочек природы, но и природа есть часть её. Говорят, эльфы тоже такие — им тыщу лет прожить что нам плюнуть…

Вернувшийся дух притащил в лапках какую-то зелёную искорку — и вприпрыжку прилепил её на губы ухоронившемуся за стоящей здесь катапультой Ларке. Не узнать пахнущий горьковатой полынью чмок Ольчи было просто невозможно, и парень легонько улыбнулся.

— Спасибо, малыш — теперь отдыхай.

Обласканный и согретый горячей человековской сущностью дух запрыгал восторженным колобком — чувствующий поблагодарил его! Значит, он сделал всё правильно? Будет, будет чем похвастать перед друзьями во время посиделок у старого Огневика в известковой каверне…

Известно ли дамам и господам неверующим, отчего даже в богатом железом царстве полуночи иногда инструменты всё же делают из бронзы? В тех местах, где пожар страшнее гнева господня. Неужто сообразили? Да, всё верно — в отличие от гордого и прославленного железа, бронза при ударе не искрит. Не отлетают крохотные раскалённые брызги, не дают даже малейшей возможности полыхнуть беспощадному пламени…