― Тихо как,― сказала Таня.

Бум! Бах! Тарарах! ― донеслось со стороны базы.

― О дьявол! ― пробормотал Фокин.― Это–то зачем?

Мбога выпустил колечко дыма и, провожая его взглядом, сказал негромко:

― Я понимаю вас, Боря. Я сам впервые в жизни не ощущаю радости, слушая, как наши машины работают на чужой планете.

― Она какая–то не чужая, вот в чем все дело,― сказала Таня.

Большой черный жук прилетел неизвестно откуда, тяжело гудя, сделал два круга над Следопытами и улетел. Фокин тихонько засопел, уткнувшись носом в согнутый локоть. Таня поднялась и ушла в палатку. Комов тоже встал и с наслаждением потянулся. Было так тихо и хорошо вокруг, что он совершенно растерялся, когда Мбога, словно подброшенный пружиной, вдруг вскочил на ноги и застыл, повернувшись лицом к реке. Комов тоже повернулся лицом к реке.

Какая–то исполинская черная туша надвигалась на лагерь. Вертолет отчасти скрывал ее, но было видно, как она колышется на ходу и как вечернее солнце блестит на ее влажных лоснящихся боках, раздутых, словно брюхо гиппопотама. Туша приближалась довольно быстро, раздвигая траву, и Комов с ужасом увидел, как вертолет качнулся и стал медленно валиться набок. Между стеной здания и днищем вертолета протиснулся низкий массивный лоб с двумя громадными буграми. Комов увидел два маленьких тупых глаза, устремленных, как ему показалось, прямо на него.

― Осторожнее! ― заорал он.

Вертолет свалился, упираясь в траву лопастями винтов. Чудовище продолжало двигаться на лагерь. Оно было не менее трех метров высотой, покатые бока его мерно вздувались, и было слышно ровное шумное дыхание.

За спиной Комова Мбога щелкнул затвором карабина. Тогда Комов очнулся и попятился к палаткам. Обгоняя его, мимо очень быстро на четвереньках пробежал Фокин. Чудовище было уже шагах в двадцати.

— Успеете разобрать лагерь? ― быстро спросил Мбога.

— Нет,― ответил Комов.

— Я буду стрелять,― сказал Мбога.

— Погодите,― сказал Комов. Он шагнул вперед, взмахнул рукой и крикнул: ― Стой!

На мгновение гора живого мяса приостановилась. Шишковатый лоб вдруг задрался, и распахнулась просторная, как кабина вертолета, пасть, забитая зеленой травяной жвачкой.

― Гена! ― закричала Таня.― Немедленно назад!

Чудовище издало продолжительный сипящий звук и двинулось вперед еще быстрее.

― Стой! ― снова крикнул Комов, но уже без всякого энтузиазма.― По–видимому, оно травоядное,― сообщил он и попятился к палаткам.

Он оглянулся. Мбога стоял с карабином у плеча, и Таня уже зажимала уши. Возле Тани с тюком на спине стоял Фокин. Усы его были взъерошены.

― Будут в него сегодня стрелять или нет? ― заорал Фокин натужным голосом.― Уносить интравизор или…

Ду–дут! Полуавтоматический охотничий карабин Мбоги имел калибр 16,3 миллиметра, и живая сила удара пули с дистанции в десять шагов равнялась восьми тоннам. Удар пришелся в самую середину лба между двумя шишками. Чудовище с размаху уселось на зад. Ду–дут! Второй удар опрокинул чудовище на спину. Короткие толстые ноги судорожно задергались в воздухе. «Х–ха–а…» ― донеслось из густой травы. Вздулось и опало черное брюхо, и все стихло. Мбога опустил карабин.

― Пойдем посмотрим,― сказал он.

По размерам чудовище не уступало взрослому африканскому слону, но больше всего оно напоминало гигантского гиппопотама.

― Кровь красная,― сказал Фокин.― А это что?

Чудовище лежало на боку, и вдоль его брюха тянулись три ряда мягких выростов величиной с кулак. Из выростов сочилась блестящая густая жидкость. Мбога вдруг шумно потянул носом воздух, взял на кончик пальца каплю жидкости и попробовал на язык.

― Фи! ― сказал Фокин.

На всех лицах появилось одно и то же выражение.

— Мед,― произнес Мбога.

— Да ну! ― удивился Комов. Он поколебался и тоже протянул палец. (Таня и Фокин с отвращением следили за его движениями.) ― Настоящий мед! ― воскликнул он.― Липовый мед!

— Доктор Диксон говорил, что в этой траве много сахаридов,― сказал Мбога.

— Медоносный монстр,― сказал Фокин.― Зря мы его так.

— Мы! ― воскликнула Таня.― Горе мое, поди прибери интравизор.

— Ну ладно,― сказал Комов.― Что же делать дальше? Здесь жарко, и такая туша рядом с лагерем…

— Это на мне,― сказал Мбога.― Оттащите палатки шагов на двадцать вдоль улицы. Я сделаю все обмеры, кое–что посмотрю и уничтожу его.

— Как? ― спросила Таня.

— Дезинтегратором. У меня есть дезинтегратор. А ты, Таня, уходи отсюда: я сейчас буду заниматься очень неаппетитной работой.

Послышался топот, и из–за палаток выскочил Рю с большим автоматическим пистолетом.

— Что случилось?! ― задыхаясь, спросил он.

— Мы убили одного из ваших бегемотов,― важно объяснил Фокин.

Рю быстро оглядел всех и сразу успокоился. Он сунул пистолет за пояс.

— Нападение? ― спросил он.

— В общем–то нет,― сказал Комов смущенно.― По–моему, он просто гулял, но его надо было остановить.

Рю посмотрел на перевернутый вертолет и кивнул.

— А нельзя ли его есть? ― крикнул Фокин из палатки. Мбога медленно произнес:

— Кажется, кто–то уже пробовал его кушать.

Комов и Рю подошли к нему. Мбога ощупывал пальцами широкие и глубокие прямые рубцы на филейных частях животного.

― Это сделали могучие клыки,― сказал Мбога.― И острые, как ножи. Кто–то снимал с него ломти по два–три килограмма в один прием.

― Ужас какой–то,― сказал Рю очень искренне.

Странный протяжный крик пронесся высоко в небе. Все подняли головы.

― Вот они! ― сказал Рю.

На город стремительно падали большие светло–серые птицы, похожие на орлов. Они падали друг за другом с огромной высоты, затем над самыми головами людей расправляли широкие мягкие крылья и так же стремительно взмывали вверх, обдавая людей волнами теплого воздуха. Это были громадные птицы, крупнее земных кондоров и даже летучих драконов Пандоры.

― Хищники! ― встревоженно произнес Рю. Он потянул было из–за пояса пистолет, но Мбога крепко взял его за руку.

Птицы проносились над городом и уходили на запад в лиловое вечернее небо. Когда последняя исчезла, раздался тот же тревожный протяжный крик.

— Я уже хотел было стрелять,― проговорил Рю с облегчением.

— Я знаю,― сказал Мбога.― Но мне показалось…― Он остановился.

— Да,― сказал Комов.― Мне тоже показалось…

Поразмыслив, Комов распорядился не только отодвинуть палатки на двадцать шагов, но и поднять их на плоскую крышу одного из зданий. Здания были невысокие ― всего два метра,― и забираться на них было нетрудно. На крышу соседнего здания Таня и Фокин подняли тюки с наиболее ценными приборами. Вертолет, как выяснилось, не пострадал. Комов поднял его и аккуратно посадил на крышу третьего здания.

Мбога провозился над тушей чудовища всю ночь при свете прожекторов. На рассвете улица огласилась пронзительным шипением, над городом взлетело большое облако белого пара и вспыхнуло короткое оранжевое зарево. Фокин, никогда прежде не видевший, как действует органический дезинтегратор, в одних трусах вылетел из палатки, но увидел только Мбогу, который неторопливо убирал прожектора, и огромную кучу мелкой серой пыли на почерневшей траве. От медоносного монстра осталась только отлично препарированная, залитая в прозрачную пластмассу уродливая голова. Ока предназначалась для кейптаунского Музея Космозоологии.

Фокин пожелал Мбоге доброго утра и полез было обратно в палатку досыпать, но встретился с Комовым. «Куда?» ― осведомился Комов. «Одеться, конечно»,― с достоинством ответил Фокин. Утро было свежее и ясное, только на юге в лиловом небе неподвижно стояли белые растрепанные облака. Комов спрыгнул на траву и отправился готовить завтрак. Он хотел сделать яичницу, но вскоре обнаружил, что не может отыскать масло.

― Борис,― позвал он.― Где масло?

Фокин стоял на крыше в странной позе: он занимался гимнастикой по системе йогов.

— Понятия не имею,― сказал он гордо.

— Ты же вчера был дежурным.