— Ну, пожалуйста.

— А где их брать? — спросил он.

— Знаешь, есть такие специальные магазины — секс-шопы. Там, говорят, всякое есть, — весело сказала Шура, и они пошли на кухню, где все было готово к ужину.

Они любили сидеть за столом у окна и смотреть, как закатное солнце высвечивает вершины деревьев. Сколько они уже вместе? Они стали вспоминать старую жизнь и всякий раз делали это с радостью, так как были счастливы сейчас, и все плохое было им в подтверждение, что все в жизни меняется к лучшему, и, если захотеть, все можно в жизни изменить. Их опыт им казался универсальным, они сейчас не могли себе представить, если бы все в их жизни было как раньше. Им еще нет тридцати, а кажется, прожита огромная жизнь, и что там будет, они не загадывали.

“Трусики так трусики”, — подумал про себя Федор и набрал по мобильнику телефон приятеля.

— Коль! Слушай, тут проблема. Что это за секс-шопы? — спросил Федор, и приятель ему объяснил, как туда лучше проехать, и дал номер телефона.

На следующий день после работы он прямо поехал по указанному адресу. Магазин “Нарцисс” находился недалеко от их дома. Дверь в магазин была закрыта, и сквозь стекло ничего нельзя было увидеть. Он уверенно позвонил. Ему открыла женщина в парике с ярко накрашенными губами. “Что желаете?” — уверенно, грубым голосом спросила женщина, и тут только Федор догадался, что это мужчина. Федор, не теряя ни минуты, сразу заявил, что хотел бы приобрести трусы с мехом. Продавец не удивился, а придал своему лицу значительность, от чего женщина в парике еще больше стала похожа на мужчину. “Для чего этот маскарад?” — подумал Федор и прошел в магазин за продавцом. Продавец — женщина в парике, он же мужчина — подвел Федора к витрине, и то, что предстало перед глазами Федора, достойно подробного описания. Тут лежали трусы всех размеров, всех расцветок, и самое интересное, что мех был всех видов, начиная от норки и лисицы и кончая песцом и зайцем.

— Вам для кого? — спросил продавец женщина-мужчина.

— Для невесты, — не задумываясь, ответил Федор.

Женщина-мужчина хитро улыбнулся, как бы не понимая до конца, что, собственно, имеет в виду покупатель. И неожиданно спросил: “Для друга? Или для подруги?” Тут только Федор сообразил, что обслуживание “голубых” является основным направлением данного секс-шопа и, возможно, ему придется поискать другой магазин. Видя замешательство Федора, женщина-мужчина сказал: “У нас магазин широкого профиля. Мы работаем со всякими ориентациями. В последнее время участились случаи однополых браков, и, конечно, мы всегда готовы удовлетворить любые просьбы наших клиентов. Вы можете выбрать сейчас или сделать заказ. Подойдите к этому стенду”. Федор подошел и, устав от многословности продавца, сразу выбрал трусики из легкого шелка, с парчовым рисунком и отороченные норкой. Цены не были указаны, и, когда он попросил завернуть ему понравившиеся, в ответ услышал: одна тысяча триста. Федор еще не привык к ценам на столь экзотические вещи и поэтому, чтобы скрыть волнение, сразу вынул деньги, отсчитал нужную сумму и протянул продавцу, который предложил ему подойти к кассе, где симпатичный мальчик ловко упаковал экзотический товар в коробку, перевязав шелковой ленточкой.

Федор решил, что не будет сразу дарить Шуре экзотику, и спрятал ее в шкаф подальше. Были проблемы поважнее и поинтереснее, и главное, что он не был у родителей уже несколько месяцев. И он решил к ним поехать с Шурой и пригласить на свадьбу, о которой они уже между собой договорились.

И тут он вспомнил, что не знакомил родителей с Шурой, которую они знали с детства. Ему стало как-то не по себе: он понимал, что родители его не одобрят, и не знал, как избежать неприятных для Шуры слов, но не ехать к ним было бы с его стороны трусостью, и он решил этот вопрос обсудить с Шурой.

Как только он об этом подумал, то сразу вспомнил, как и при каких обстоятельствах он сошелся с Шурой, которая теперь была его гражданской женой. В этот момент он не признавался себе, что его все время подспудно что-то угнетало в их такой, казалось бы, благополучной жизни. И тут он вспомнил, как однажды, еще в юности, они с ребятами обсуждали девчонок и он, такой категоричный, заявил, что никогда не будет дружить с девчонкой, если у нее был кто-то до него. При этих воспоминаниях Федор даже покраснел. Кровь прилила к сердцу, когда он представил себе, сколько их, этих других мужчин, было у Шуры. Он сидел и не знал, что делать. Эта мысль о мужчинах Шуры ему и раньше не давала покоя, но раз они решили, что пусть у них будет как в первый раз… “Что же думают родители про их жизнь с Шурой?” Вдруг ему показалось, что этими мыслями он предает Шуру, которая это не заслужила. “Только бы она не догадалась об этих тайных мыслях”, — подумал Федор и переключился на более приятное и интересное, на его намечающиеся отношения с Викторией Михайловной, которая занимала ответственную должность в администрации губернатора. Федор с ней познакомился на одном из заседаний, где обсуждались вопросы приватизации, и они уже встречались с ней несколько раз по делам.

Его мужское самолюбие тешил образ высокопоставленной женщины, им интересующейся. От нее много зависело в его дальнейшем преуспевании как бизнесмена. И кое-что эта самая Виктория ему уже посоветовала. Для начала она предложила ему купить акции одного предприятия, которое пришло в упадок, но когда-то было ведущим в отрасли, в которой сейчас работал Федор, и порекомендовала опытного брокера, ее знакомого.

Шура пришла с работы, как всегда, в семь, и, когда она приготовила ужин и они сели за стол, он прямо ей сказал:

— Шурочка, я решил вместе с тобой поехать к родителям и пригласить их на свадьбу.

Наступила пауза. Федор не смотрел на Шуру, но почувствовал, как она вся напряглась. Он понимал, чего ей стоит услышать эти слова, но ждал.

— Знаешь, я лучше не поеду, не хочу их расстраивать. Я же знаю, что они тебя не одобрят, и я их прекрасно понимаю. Кто я? Я для них осталась той Шуркой, которую они знали, и я такой для них буду всегда. — Она замолчала, и слезы появились у нее на глазах.

Федор обнял ее, поцеловал и сказал: “Прости”.

Решили послать родителям официальное приглашение: пусть сами выбирают, как им лучше поступить. А свадьба будет скромной. Ближний круг, шампанское во дворце, фуршет и потом на неделю поехать к родственникам Федора в деревню. Так им казалось естественно. Деревню любили оба: все детство летом каждый из них ездил в деревню. Друзья советовали съездить за границу, но у Федора были крепкие крестьянские корни, и его патриотизм нельзя было ничем поколебать, он был наш парень, свой и смотрел по-прежнему на заграницу с некоторым недоверием. В нем не было нездорового интереса к жизни в других странах, ему и дома было хорошо. Хотя он и был городским, но знал, что деревня — это то место, где ему всегда было хорошо, и посетить старые места в новом своем самоощущении было интересно, взглянуть на себя прежнего и теперешнего можно только среди своих, а не среди иностранцев. Он этого никому не объяснял, но чувствовал именно так.

Свадьба, кольца, шампанское, поздравления друзей и родителей — все это позади, и вот они собираются на машине ехать в свое экзотическое свадебное путешествие.

Жизнь в деревне хороша своим спокойствием. Людей мало, природы много, и так приятно поваляться на солнце на траве, где-нибудь под кустом около речки. Вода холодная, течение быстрое, и все проблемы города кажутся такими мелкими, незначительными, и в этот период Шура с Федором окончательно поняли, что для них любое место на земле хорошо, когда они вместе.

Они много не разговаривали между собой и только иногда обменивались незначительными фразами — все разговоры, казалось, остались в прошлом, и сейчас спокойно и размеренно шла жизнь под крышей родного дома.

Неделя пролетела быстро, и вот уже Федор прощается с теткой Настасьей и дядей Петром. Шура садится в машину и чувствует, что привыкла к этим людям, которые ее воспринимают по-доброму и открыто.