«Сшибленных» нами особей противоположного пола было вполне достаточно, чтобы об этом говорить, причем некоторые, получив отставку от одной из «сестренок», шли попытать счастья у другой. Нас подобные рокировки очень забавляли, хоть и приводили порой к неожиданным последствиям. В один прекрасный момент мы с Норкой узнали о своей нетрадиционной ориентации, что повергло нас обеих в кратковременный ступор по причине крайнего изумления. Подругу этот гнусный и пошлый поклеп расстроил до слез, я же смеялась до колик. В самом деле: те, чье мнение для нас имеет хоть какой-нибудь вес, в это никогда и ни за какие коврижки не поверят просто потому, что знают, что к чему и почем, а мнение остальных интересно разве что им самим, да и кому какое дело, если уж на то пошло?! В наше-то время делать сенсацию из чьей бы то ни было личной жизни — да я вас умоляю!..
Но я не поленилась выяснить, откуда ветер дует. Автором сплетни оказался отвергнутый Норкой поклонник — этакий «первый парень на селе», не привыкший к отказам, а добровольным распространителем — наша же однокурсница, которая, по-моему, ни есть, ни спать была не в состоянии, пока в течение суток не перемоет кости хоть кому-нибудь из ближних. Что ж, я охотно подала новый повод почесать язык — тут же отбила у нее парня, благосклонности которого ей в свое время пришлось добиваться полтора года. Непорядочно и неспортивно? А неча!!! И даже не буду вспоминать известную истину по поводу того, чем и по какому месту получит приходящий к нам с мечом! И совесть меня совсем не мучила, хотя этот новый ухажер мне так и не пригодился и дальше пары невинных свиданий у нас дело не пошло…
«Газельку» тряхнуло, еще раз… Я неохотно приоткрыла один глаз и сонно прищурилась в темное стекло. Мелькнула ядовито-зеленая вывеска круглосуточного павильона, потом светофор, мигающий желтым, — похоже, подъезжаем. Вот и знакомые повороты пошли вперемежку с еще более знакомыми колдобинами, через пять минут переезд, а там и на выход. Не сваляй я дурака с телефоном, сейчас бы меня уже встречали, а так придется топать самой с торбой наперевес… Ничего, маршрут знакомый, не заблужусь, а если выдохнусь, начну поедать что-нибудь из припасенных продуктов, заодно и сумка легче станет! Я, твердо решив начать с копченой колбасы, встряхнулась, вытянула «рисовку» из-под сиденья и, застегивая шубку, крикнула водителю:
— За тем поворотом остановите, пожалуйста!
Он, крутя баранку, что-то буркнул в ответ, сбросил скорость и плавно подрулил к знакомой остановке. Я забросила ремень сумочки на плечо, подхватила клетчатые лямки торбы и потянула тугую ручку. В открывшуюся дверь тут же ворвался ветер, колючие снежинки хлестнули по лицу. Я невольно зажмурилась, успев отметить, что на этой улице фонари почему-то не горят, шагнула с узкой ступеньки вниз и… ухнула в рыхлый снег по пояс! Это было так неожиданно, что я почти не обратила внимания на странную вспышку золотисто-зеленого света, ослепившую меня на какое-то время. Секундой позже торба с глухим шумом рухнула следом, дернув за руку, отчего я потеряла равновесие и повалилась на нее сверху.
— Что за … …?!
Не стоило и оборачиваться — отвечать на мой вполне уместный, хоть и не вполне цензурный вопрос было уже просто некому. Водитель не бухтел по поводу незакрытой двери, мотор «газели» не урчал за спиной — по причине полного своего отсутствия! Свет фар больше не демонстрировал сумасшедший хоровод лохматых снежинок, заметавших дорогу, да и самой дороги, откровенно говоря, тоже не было, равно как и едущих по ней припозднившихся машин. Только мелкий густой колючий снег, пронизывающий порывистый ветер, сугробы до подбородка да непроглядная тьма кругом…
— Это даже не песец, — ошалело пробормотала я, обводя лихорадочным взглядом окружающий неприветливый пейзаж, — а целая звероферма при психушке для особенно буйных!..
Очередной порыв ледяного ветра заставил меня поперхнуться и закашляться до слез, которые тут же замерзли на щеках. Надо бы где-нибудь укрыться, не то быстро превратишься в Снегурочку, причем без малейшей надежды отогреться на детском празднике с елкой, хороводом и пирожными… После долгих барахтаний в рыхлом сугробе, оказавшемся заметенной до краев ямой, удалось нащупать опору под ногами. Потом была продолжительная борьба с торбой, ни за что не желавшей покидать уже обжитое местечко. Еще немного погодя привыкшие к темноте глаза разглядели невдалеке какие-то скалы, куда я и направилась после того, как придирчиво проверила, все ли мое при мне.
— И что мы имеем на сегодняшний день… вернее, на уже завтрашнюю ночь? — вопросила я сама себя, стуча зубами от холода.
За широким уступом, куда удалось добрести после долгого ковыляния по глубокому снегу со спотыканиями и периодическими падениями с погружениями, ветра почти не ощущалось, но в остальном-то как был не май месяц, так он же и остался! Сначала мне было даже жарко — после таких-то упражнений на свежем воздухе! — но теперь я стала быстро замерзать. В конце концов, не Северный полюс ведь покорять собиралась, когда выходила из дому, и моя модерновая бело-черная норковая шубейка, так же как и остальной прикид (стильные «вельветы», велюровая водолазка и короткие сапожки на каблуке и с опушкой), была хороша для посиделок и перемещения по городу, но никак не для прогулки в экстремальных условиях!..
А посему выходило, что дело дрянь. И самое скверное — никакой информации. Что это за местность, в какой стороне дом, каким образом вообще меня сюда занесло и с какого перепугу — можно лишь гадать. Единственное разумное объяснение — шофер оказался маньяком, помешанным на загородных прогулках, но, затащив меня в неведомые дали, почему-то передумал (может, просто устал за честный и долгий трудовой день?) и бросил посреди родной природы, оскорбив бездействием… Я уже почти додумала сию глубокую мысль, когда поневоле пришлось отвлечься: ветер ухитрился разогнать низкие тучи, которые, казалось, нависали над самой головой, и в образовавшийся узкий рваный просвет стала видна полоска бархатного звездного неба, украшенная… двумя разнокалиберными лунами в разных фазах!!!
Через несколько мгновений небо стало прежним — черным, низким и лохматым, щедро сыплющим колкие мелкие снежинки в неограниченном количестве, — я же продолжала сидеть с отвисшей челюстью. За порогом сознания пока остались прочие детали увиденного при лунном свете пейзажа — глубокое заснеженное ущелье, отвесные обледенелые скалы на всем обозримом пространстве, несколько причудливо искривленных деревьев неподалеку и — самое главное и самое странное! — полное отсутствие каких-либо следов присутствия человека вообще!..
Ближайшее дерево сильно качнулось под порывом ветра, сбросив на мою закружившуюся голову приличную порцию снега, что и вывело меня из глухого ступора. Мысли бешено заскакали наперегонки. Нет, галлюцинациями я не страдаю, но увиденное никак не поддается разумному объяснению. Судите сами: если даже предположить, что я продремала в дороге не полчаса, а в десять раз больше, все равно непонятно, как меня занесло в горы! К тому же ехала я хоть и на окраину, но все-таки города, причем с миллионным населением, и в данной местности предполагалось наличие регулярного транспортного сообщения, макаронной фабрики, железнодорожной ветки с переездом, частного жилого сектора со стройными рядами разномастных стареньких домиков, украшенных резными, потемневшими от времени ставнями, а также некоторого количества небольших магазинчиков…
И где же все это великолепие? Где, я спрашиваю, почтенные развесистые деревья, которых каждую зиму толстый слой снега делает похожими на спящих мамонтов, брехливые собаки за глухими заборами, фонари на деревянных еще, потемневших от времени столбах? Где остановка и покосившееся полуразобранное сооружение, сплошь изукрашенное коряво начертанными перлами разновозрастных знатоков жизни местного разлива, над которым даже в безветренную погоду нудно поскрипывает мятый жестяной прямоугольник с почти стершимся расписанием движения рейсовых автобусов? И куда, интересно знать, подевалась трансформаторная будка, такая знакомая и милая сердцу?! Эта древняя постройка, на которой под характерной картинкой с черепом вместо типовой надписи давно уже рукой все тех же «мудрецов» был начертан более нецензурный вариант, помнила еще, наверное, XX съезд КПСС. Все наши знали, что от нее «второй переулок направо, а дальше прямо, до высоких зеленых ворот слева», за коими, собственно, и начинались владения Норкиной тетушки…
