Однажды Обасука поступил на службу к Уэсуги Кэнсину. Вот вызывает его Кэнсин и говорит: «Эй, Обасука-сан! Слава о твоем хитроумии идет по всей стране. В этом году собираемся мы вновь померяться силами с Такэда Сингэном. Да только воинов у меня сейчас мало. Хорошо, если Сингэн, как всегда, пойдет к Каванакадзима. Но что если решит он обойти нас и двинется через местность Канаваяма? Не хватит мне войск, чтобы ждать его и там и здесь. Вот тебе деньги, Обасука, купи оружие, найми воинов и займи Канаваяма. Не пропусти Сингэна, я на тебя надеюсь». А сам с войском ушел к Каванакадзима. Поехал Обасука в Канаваяма. Смотрит – плохое место: леса, болота, даже замка нет. Посчитал деньги – а там и сто копий купить не хватит, пятьдесят асигару на них не наймешь. Горько вздохнул тут Обасука: «Верно люди говорят – жаден Уэсуги-сама без меры. Что тут делать? Проведу-ка я оставшиеся дни в веселье, а когда придут воины Такэда – брошусь на них с одним мечом в руках и погибну в битве.» Так решил он, накупил на все деньги явств, сакэ, позвал певичек и день и ночь развлекался с ними, да распевал о мимолетности земного существования. Неделя прошла, другая, подошел к Канаваяма Такэда Сингэн с большим войском. Встал Такэда лагерем и говорит своим военачальниам: «До сих пор ни разу не воевали мы с Уэсуги в этой стране Канаваяма. Нужно все хорошенько разведать». И послал вперед разведчиков. Через сутки вернулись воины и говорят: «Не видели мы войск Кэнсина.» «Не может такого быть!» – сказал осторожный Сингэн. – «Уэсуги Кэнсин – опытный воин, мастер стратагем, изучивший все военные трактаты. Здесь какая-то ошибка. Надо послать еще людей.» И послал вдвое больше людей. Через двое суток вернулись всадники и говорят: «Не видели мы воинов Кэнсина. Лишь в одном месте какой-то военачальник под знаменем Уэсуги пьет сакэ, развлекается с певичками да распевает о мимолетности земного существования.» Задумался тут мудрый Такэда Сингэан: «В такое время кто из военачальников может развлекаться с певичками? Воины Кэнсина – испытанные и верные самураи. Уж не ловушка ли это?» Был у Сингэна старый опытный синоби Рукудай по прозвищу Черный Бабуин. Вызвал его Такэда и говорит: «Неспокойно у меня на сердце, Рукудай. Иди и разузнай, где спрятаны войска Кэнсина и почему этот человек пирует с певичками» Ушел Рукудай и вернулся лишь через три дня. Пришел он к Такэда Сингэну и сказал: «Плохо дело, господин. Не нашел я войска Уэсуги, и за это готов понести наказание, но зато узнал я, кто пирует и распевает с певичками. Это не кто иной, как сам хитроумный Обасука!» «Эйц!» – вскричал Такэда. – «Не зря я тревожился! Местность Канаваяма изобилует болотами и лесами. Видно так хорошо спрятал Обасука воинов, что и ты, опытный Рукудай не смог их найти! Сам же Обасука принял беспечный вид, чтобы усыпить наше внимание. Ибо еще китаец Сунь Цзы учил: «Если ты силен, сделай вид, что ты слаб! Если ты умен – сделай вид, что ты глуп!» Ждет он, что мы ринемся в Канаваяма и попадем в его ловушку!» Задумался тут Такэда и думал долго. Наконец сказал он: «Всегда я дрался с Уэсуги у Каванакадзима. В этот год хотел вторгнуться в его земли через Канаваяма, да только кто же знал, что сам хитроумный Обасука придет к нему на службу! Пойду я к Каванакадзима и буду биться с Кэнсином там, а на эту приманку не попадусь!» Так он и сделал. В каванакадзима сошлись Кэнсин и Сингэн и дрались несколько дней. Множество самураев пало с обеих сторон, воды реки покраснели от крови, пока не разошлись Такэда и Уэсуги, очень довольные собой и друг другом. Тут призвал к себе Кэнсин Обасука и говорит: «Слышал я, что приходил в Канаваяма Такэда, но не решился идти дальше и повернул назад. Как тебе удалось тебе одолеть его?» «С мыслью о милостях, которыми осыпал меня мой господин Кэнсин просыпался я. С моливой бодхисаттве Каннон засыпал я», – смиренно ответил Обасука. – «Как же мог я после этого потерпеть поражение?» При этих словах ни Кэнсин, ни его военачальники не могли удержать слез и омочили в них рукава. Тут Кэнсин щедро наградил смелого Обасуку.
Однажды Обасука задремал у водопада. Тут мимо проходили разбойники. «Э-э-э,» – говорят – «Какой глупый самурай – сидит в горах один и спит! Зарубим-ка мы его и ограбим!» От этих слов Обасука проснулся. Видит – дело плохо, но виду не подал. Сидит как прежде. Тут разбойников взяло сомнение: «В горах много злых духов и подобных нам отчаянных людей. Этот же самурай сидит один и ничего не боится. Даже мечей наших не испугался. Что-то тут нечисто». Тут один говорит: «Мононокэ или разбойник – нет никого, кто не разрубался бы мечом! Убью его!» Подошел он и занес меч. Тут Обасука выпучил глаза и как крикнет громко: «Иай!!!» Разбойник выронил меч, стоит, трясется. А Обасука и говорит громовым голосом: «Тому, кто видит поля Чистой Земли, страшно ли земное оружие? Тех, перед кем открылись врата Ада, защитят ли мечи? Глупцы, что смеют тревожить покой тысячелетнего отшельника, карму свою не отягчают ли без меры? Переродиться вам червями или голодными духами!» «Это святой отшельник,» – завопили негодяи. – «Прости нас, хоси-сама!» Тут Обасука покачал головой: «Если простит вас такой жалкий червь, как я – простит ли вас будда Амида? Не в силах я своими молитвами открыть для вас путь в Чистую землю, слишком много грехов вы совершили в этом мире.» «Что же нам делать,» – зарыдали разбойники. – «Спаси нас, великий святой!» Отвечал тут Обасука: «Путь к спасению долог и труден, но я помогу вам. Смотрите же – в этом водопаде когда-то омыла свои ноги бодхисаттва Каннон. С той поры всякий, кто простоит под его святыми струями день – смоет свои грехи за год. Оставьте здесь на берегу оружие, доспехи и одежду и, встав в водопаде, повторяйте: «Славься, Будда Амида!» И день за днем – смоете вы грехи своей жизни. Тогда откроется вам дорога к спасению.» «Эй, как хорошо!» – закричали разбойники. Тут скинули они доспехи и одежду, сложили мечи и полезли в воду. Холодная вода бежит с гор, стоят разбойники, дрожат, да повторяют только: «Славься Будда Амида!» А Обасука сидит на берегу и распевает священные сутры. Часа не прошло, закоченели негодяи так, что уже и губы не шевелятся. Тут Обасука встал, собрал лучшие одежду и мечи и насвистывая пошел в город. Там он продал добычу и славно поразвлекся в Веселом Квартале.
В молодости Обасука решил достичь просветления. Удалившись в горы, выстроил он хижину из травы и много дней провел в ней в медитации, питаясь только дождевой водой. На четверый день, когда уже не различал он ни дня ни ночи, видит – появился перед хижиной человек в одеянии горного отшельника с бамбуковым посохом. Подошел к нему и говорит: «Эй, глупый Обасука, зачем сидишь ты здесь в горах, совсем один? Смотри, как отощал, сейчас кости одежду проткнут!». Еле слышно ответил тут Обасука: «Уходи, старик, не мешай мне постигать суть вещей». Рассмеялся отшельник: «Как можно постигнуть суть вещей, сидя перед шалашом? Так можно только умереть с голоду. Глупый ты, Обасука. Сейчас я тебя накормлю». Тут развел он костер, сварил риса в яшмовой чаше, напоил Обасуку отваром. Так три дня его выхаживал, пока тот не встал на ноги. А потом и говорит: «Слушай меня, глупый самурай. Глупый тануки однажды утонул, пытаясь поймать луну в колодце. Нельзя достигнуть просветления, сидя в горах и глядя на свой пупок. Понял ли теперь?» «Понял, о святой отшельник», – ответил юный Обасука. – «Да только пока сидел я в горах – истрепалась моя одежда. Да и меч новый не помешает. Так что снимай-ка ты свое одеяние, да оставь тут свои нефритовые четки и яшмовую чашу. Тебе они ни к чему, а я их в городе продам.» Сказал так и взялся за меч. Тут вдруг потемнело все и больше Обасука ничего не помнил. Очнулся, смотрит – сидит отшельник рядом и снова рис варит, да приговаривает: «Глупый, глупый Обасука, только-только его на ноги поставил, теперь опять выхаживать. Ну что, дурак, и теперь ты не понял ничего?» «Понял, о хоси-сама», – еле ворочая языком ответил Обасука. «И что же ты понял?» – спрашивает старик, а сам рис помешивает. «Во-первых, вижу я теперь, что потерял зря неделю, пока строил хижину и сидел перед ней, уставившись на свой пупок.» «Воистину, сделал ты шаг из тьмы», – кивнул отшельник. «Во-вторых, открылось мне, что за несправедливость рано или поздно постигнет человека кара.» «Еще на шаг ты ближе к Спасению», – улыбнулся старик. «А еще понял я, что нельзя судить о человеке по его возрасту, и что посох твой, о мудрый старец, только с виду похож на бамбук, а сделан из твердого железа». Рассмеялся тут старик: «Никогда не знаешь, что найдешь, отправившись побродить по горам!» Так Обасука стал учеником святого отшельника и пять лет постигал суть вещей. Не достигнув просветления, решил он убежать от учителя. Стащил яшмовую чашку, пока тот спал, спустился с горы и решил продать чашку в городе. И только подошел к продавцу, смотрит, идет по ободу надпись. Всмотрелся, читает: «Глупый, глупый Обасука, чашка-то внутри глиняная, только покрашена, как яшма». Разбил Обасука чашку, смотрит – и впрямь глиняная. Тут и достиг он просветления.
