Добряш только извинительно улыбнулся и развёл руками.

На воротах дежурил всего один парень. Он с кислым лицом разглядывал подходящую к нему троицу, видимо недовольный тем, что ему выпало в праздник в одиночку сторожить весь.

— Куда эт ты, дядь Добряш? — без особого интереса спросил он, когда все трое подошли к воротам.

— Да вот татей же ловить, — без хитринки, напрямую ответил тот, и на лице парня появилась кривая ухмылка.

— Так ловили ж уже скольки, — сказал он, оживляясь от возможности перекинуться хоть с кем-то словцом. — И Митрошка с Игнатом ходили, да и те не словили. А Игнат он сами знаете, дядь Добряш, во всём дока…

— Эт который Игнат? — спросил ведьмак, и задорно улыбнувшись, посмотрел на Вечеслава. — Не тот ли, которого ты сегодня с ног сбил?

— Кто сбил? — на лице парня появилось настоящее оживление. — Чего эт они, дядь Добряш?

— Да вот и правду паря этот Игната одолел, — простодушно выдохнул Добряш, указывая рукой на Вечеслава. — Я сам не видал, но говорят, одним ударом сшиб.

— Да ну-у, — протянул парень и глаза его округлились, остановившись в каких-то смешанных чувствах на Вечеславе, отчего тому снова стало неловко, как и на площади.

— Ладно, идём уже, — пробурчал он, подталкивая ведьмака в спину, — А-то стемнеет сейчас.

— Вот так вот, — ведьмак подмигнул парню. — Знай наших.

Оставив охранника со смешанными чувствами на лице, они вышли из веси и стали спускаться по дорожке.

— Обязательно было? — недовольно спросил Вечеслав у ведьмака. — Не люблю я этого.

— Просто не привык, — ответил тот, хитро сощурившись. — А ты не робей, привыкай. Слава доброго воя она здесь быстро по всем уголкам разносится.

— И зачем это?

— Как зачем? — удивился ведьмак. — Слава она впереди человека идёт, а воевская ещё и самому человеку идти помогает. Когда у славян или русов рождается мальчик, отец кладёт рядом с ним в колыбельке меч и говорит — это всё что я даю тебе, но с помощью этого ты добудешь себе остальное.

— И чего?

— А того. Пока на Руси в чести вои, а не скоморохи какие-нибудь, или купцы навроде Карпыча, быть ей. Так же, Добряш?

— Без воев нельзя, — согласно кивнул тот. — Хороша земля наша шибко, аки каравай румяный, каждый норовит укусить.

— Ну а мне-то зачем? Вернусь в своё вре…

— Да хватит тебе уже нудеть, — резко перебил ведьмак, да Вечеслав и сам уже осёкся, поняв, что не стоит говорить при Добряше о каком-то там своём времени.

В лес они вошли молча, если не считать пыхтенья и оханья Добряша.

— Вон там, — начал объяснять он, тяжело дыша, — Общинные борти. Видите, знамена[*] красные? А то вона правее, соседа моего, а там вона Велимировы, его хаты за моими, по другой улице, а вона там…

— А твои ж где? — перебил ведьмак, сообразив, что дело может обернуться перечеслением всех живущих в веси.

— А вона там дальше, — Добряш указал вперёд рукою. — Отсюдова ещё не видать, синенькие такие знамена у меня, с птичками в краях вышитыми. Это Варя с Палашкой выдумали, шоб птички в краях.

— Давай сразу свернём тут чуть, — предложил ведьмак, и взял правее. — Так побыстрее будет.

Они сошли с дороги и зашагали по высокой траве, которая тут же тихонько зашумела, задевая их. Через метров сто Вечеслав разглядел на одном из деревьев небольшой синий лоскуток. Птиц на них увидеть было уже невозможно из-за резко наползавшего сумрака.

— Так, в голос теперь не разговариваем, — прошептал ведьмак, останавливаясь у дерева с синим лоскутком. — На всякий случай.

Он быстро завертел головой, разглядывая местность.

— Вон там, — кивнул он секунд через пять. — Ты в тех кустах схоронишься, а мы с Добряшом чуть поодаль, — он указал рукой сначала в одно место, а потом в другое, — Чтоб если побегут, перехватить. Ты верёвки взял?

Он обернулся к Добряшу и тот быстро закивал головой.

— А ты, — ведьмак перевёл взгляд на Вечеслава, — Бей только голоменью[*].

— Чем? — не понял Вечеслав.

— Плашмя мечом бей, чтобы не убить насмерть. Нам их живыми в весь доставить нужно.

— Ты так говоришь, — усмехнулся Вечеслав, — Как будто договорился с ними, чтоб они сегодня обязательно пришли.

— Не говори ерунды, — прошептал ведьмак. — Давайте хорониться уже, а-то мало ли. Спугнём.

— Как бы уже не спугнули, — напряжённо прошептал Добряш и двинулся вслед за ведьмаком.

Вечеслав направился к пышным кустам, на которые ведьмак указал первыми, и в прямом смысле слова, зарывшись в них, уселся на корточки. Потом, подумав, плюхнулся на задницу, чтобы не отсидеть ноги. Иначе получится смешно, как в том дурацком приколе, когда кому-нибудь незаметно связывают шнурки. Представив картинку, как он выбегает из кустов и валится на землю, Вечеслав еле сдержал смех, и стал прислушиваться. Когда они шли и переговаривались шёпотом, он почти не обращал внимания на треск кузнечиков, а теперь оставшись один, он вдруг расслышал его во всей своей красе. Было такое ощущение, что кто-то просто накрутил ручку громкости с этим треском. Придётся конкретно напрягать слух, понял он, чтобы расслышать шаги грабителей. Возле правого уха неприятно прозвенел комар, и Вечеслав тут же выругался про себя — вот же ещё проблемка, но из уже ставшего плотным сумрака, прямо перед ним нарисовался ведьмак. Он отодвинул рукой пышную ветку куста и что-то протянул Вечеславу.

— На, намажься, — сливаясь с треском кузнечиков, прозвучал шёпот. — Забыл сразу дать.

— Что это? — спросил Вечеслав, протягивая руку.

— Мята. Комары не любят.

Как только несколько листьев мяты были переданы, ведьмак исчез, и Вечеслав даже не успел приколоться насчёт того, чтобы снова отогнать комаров с помощью магии. Вытащив меч из кольца, и положив его перед собою, он принялся натирать шею, потом поелозил листьями по рукам. Тут же появился холодящий, приятный аромат. Последний листок он оставил для лица, но как только стал водить им по правой щеке, ему почудился шорох. Он замер на пару секунд.

— Может это я сам? — он пару раз теранул листом вверх-вниз, прислушиваясь, но звук от этого действия был совсем другим, чем тот, который только что померещился. Выбросив листок из руки, и нащупав ею рукоять меча, Вечеслав слегка подался вперёд. На маленькой лесной проплешине метров шесть на шесть, мелькнула и замерла едва заметная тень. Хоть и звёздное, но безлунное небо не могло дать достаточно освещения, чтобы резко очертить силуэты и тени, и потому Вечеслав сильно прищурился. Тень какое-то время оставалась неподвижной, так что и вовсе потерялась на тёмном фоне проплешины, но вот она снова шевельнулась, и рядом тут же нарисовалась вторая. Мышцы сами непроизвольно напряглись, готовые в любой момент начать работу, а дыхание стало абсолютно беззвучным. Невольно пришло сравнение с затаившимся в засаде хищником, которому становится абсолютно плевать на всё остальное, кроме выслеживаемой добычи, и Вечеслав приподнявшись на корточки, сделал короткий шажок вперёд.

Тени продолжали колыхаться, и вот, наконец, один из татей вышел на проплешину. В руках у него был небольшой кувшин. Следом за ним на полянке появился второй, и быстро осмотрелся по сторонам. Потом он о чём-то шепнул первому, и они торопливо двинулись к дереву на котором Вечеслав примерно получасом ранее приметил синего цвета лоскуток. Тело сжалось в пружину, готовое к действию в любую секунду, но мозг его притормозил. Пусть сначала увлекутся добычей мёда из бортя, тогда можно будет быстрым броском сократить расстояние так, что тати и не успеют что-либо понять. Лишь бы ведьмак раньше времени не бросился, или Добряш, мало ли чего этому доброму и немного нелепому человечку в голову взбредёт. Особенно после медовухи.

И взбрело ж таки. Не успел Вечеслав додумать о том, как лучше организовать нападение, как раздался шорох раздвигаемых веток и на полянку выбежал Добряш с криком: — А ну-ка не тронь!