В конечном итоге роковую роль сыграл, так сказать, неотразимый образ храброго парня, умеющего за две минуты по секундомеру собрать и разобрать любую автоматическую винтовку. А еще знающего, как отличить настоящий пластид от некачественной подделки. Тем более, слова «ирландский террорист» звучали для стареющей Пеппи Тостер, как музыка ее любимого попурри на темы бродвейских мюзиклов. А вот папаша Тостер многозначительно смотрел вперед. И в этом «вперед» он видел реальную пользу. Мало ли для чего может сгодиться зять ирландский террорист своему тестю британскому миллиардеру? Особенно если этот тесть владеет таким опасным бизнесом, как супермаркеты для бедных. А ведь, как известно, бедные — народ куда более беспокойный в смысле жалоб и претензий, чем богатые. Да еще когда им потворствуют умники из «Комиссии по контролю за качеством пищевых продуктов». Короче, ирландский террорист Сэнд Муд показался куда как симпатичным своему будущему тестю миллиардеру Поппу Тостеру.
День свадьбы был решительно назначен. Сэнд Муд находился на вершине счастья, то есть на самом верхнем этаже одного из лондонских офисных небоскребов, и ждал папашу Тостера. Который должен был вот-вот придти и передать будущему зятю чек на один миллиард фунтов за то, что Пеппи Тостер сменит свою фамилию на Муд. После чего оба, довольные обменом, отправились бы в церковь, где состоялся бы обряда венчания. (Сэнда Муда и Пеппи Тостер, разумеется, а не ее папаши).
Папаша Тостер и в самом деле скоро пришел. И даже принес долгожданный чек. Еще бы не долгожданный! После получения этого чека Сэнд Муд мог бы вообще никогда больше и близко не подходить ни к какой работе, даже к такой непыльной, как работа интенданта у ирландских террористов.
Короче Сэнд взял чек, а папаша Тостер предложил выпить по этому поводу. Совсем по чуть-чуть, только чтобы формально отметить сделку. Сэнд согласился. Если бы он тогда мог знать, к чему приведет его и папашино легкомыслие! Но поскольку знать этого он никак не мог, то попросту ответил:
— Была, не была! Наливайте!
И папаша Тостер полез в потайной бар за бутылкой. А будущий зять Муд — в карман штанов за раскладными стаканчиками. Выпивка, выставленная папашей, оказалась неслыханным и невиданным деликатесом — по крайней мере, Сэнд даже не представлял себе, что подобный напиток вообще существует на свете. Водка «Журавушка», только что доставленная со спецкурьером из далекой России. Сэнд Муд и Попп Тостер немедленно хлопнули по рюмашке.
Когда их выскочившие из орбит глаза вернулись на место, язык развернулся из трубочки, и каждый смог хотя бы вдохнуть, если не выдохнуть, будущие тесть с зятем сразу же хлопнули еще по одной. А потом еще по одной. Таково уж свойство любой русской водки — начнешь рюмашкой, кончишь деревяшкой, в смысле бессловесным бревном. И остановиться на этом нелегком пути никак нельзя. Но потенциальные родственники ни о чем таком понятия не имели, оба пили водку в первый (замечу: папаша Тостер и в последний), раз в жизни.
После того, как бутылка подошла к концу, а папаша Тостер представлял собой не то, чтобы полные дрова, но тело, малоспособное к перемещению без посторонней помощи, Сэнду пришла на ум замечательная идея. Надо сказать, что человеку, который впервые пьет русскую «Журавушку», всегда приходят на ум замечательные идеи. И только когда эти идеи сходят с ума и оставляют своего владельца в «обезьяннике» полицейского участка, становится понятно, что замечательность их весьма сомнительна. Одним словом, закадычный друг Сэнд предложил своему ляпшему корешу Поппу прогуляться до ближайшего лондонского паба. Чтобы «Журавушка» не дай бог, не осталась в одиночестве на чужбине в британских желудках. Папаша Тостер в ответ на это лишь бессмысленно промычал «у-у-у», что было принято Сэндом за его искреннее согласие. (Про свадьбу с приданным оба будущих родственника к тому времени позабыли начисто).
В пабе «Злющая гангрена» зять и тесть продолжили веселье. К тому моменту, когда пасмурный британский день переходил в дождливый британский вечер, Сэнд Муд:
выиграл пари и пять фунтов, разбив головой дубовую лавку;
разболтал всем желающим секреты Ирландской Республиканской Армии;
проиграл в кости раскладные стаканчики;
продал папашу Тостера за полбутылки шотландского виски в Иностранный Легион.
Сам папаша Тостер, перед тем, как его будущий зять сбагрил будущего тестя воевать за французские интересы в независимой республике Буркина-Фасо:
выпил на спор ведро жженки, поперхнулся и проиграл десятку;
разболтал всем желающим о своих махинациях с просроченными продуктами для бездомных детишек Камбоджи;
подарил чек на миллиард фунтов старшему машинисту с линии «Кингс-кросс — Брайтон»;
выиграл в армреслинг кружку пива у карлика из «шоу лилипутов».
Понятное дело, после всех этих приключений Сэнд Муд и на глаза не смел показаться своей невесте, забытой им в … ну все равно в какой церкви у алтаря. И понятное дело, Пеппи Тостер в один день лишившаяся радужных надежд, папаши-богатея и в придачу чека на миллиард фунтов, отнюдь не поминала бывшего жениха добрым словом. Напротив, она поминала его многими словами, отличавшимися невероятным нецензурным разнообразием. А с ним заодно всех ирландских террористов, вместе взятых, и коварную водку «Журавушка».
Сэнд Муд, не будь дурак, ударился в бега. Угнал от речного причала чью-то прогулочную яхту «Топор дровосека» и отправился пиратствовать в южные моря. Не имея при этом ни малейшего понятия о правилах навигации, рулевого управления и обращения с парусами. Слава богу, что на яхте был установлен ДВС (двигатель внутреннего сгорания, если кто не знает) от мотоцикла «Урал». Иначе ему бы совсем худо пришлось. А так Сэнд Муд только заблудился. По счастью, которое выпадает на долю тех, кто понятия не имеет, какую ерунду творит, его занесло на Таинственный Остров. Где Сэнд и осел, сделавшись станционным смотрителем четвертого энергоблока.
Бедняга даже представить себе не мог, что его покинутая невеста Пеппи Тостер до сих пор ищет его по всему белому свету с фонарями и с бригадой наемных костоломов из числа отставных «зеленых беретов».
Впрочем, услыхав от прапорщика Проши о скором прибытии бывшей возлюбленной, Сэнд Муд ни на миг не впал в заблуждение. И не подумал, будто Пеппи поперлась черт-те куда, лишь бы упасть к нему на грудь и воскликнуть: «Вернись, я все прощу!». Сэнд очень даже прекрасно понимал: не родились еще такие невесты, которые могут простить женихам пропажу миллиарда британских фунтов и единственного папаши-кормильца. Поэтому ничего хорошо Сэнд для себя не ждал, а мысленно соображал: «что же делать?», «куда податься подальше?» и «если податься на острове подальше нельзя, то кто в случае чего может вступиться за бедного, обиженного ирландского террориста?». Ответ получался один. Срочно бежать к ПД, долго плакать и умолять, авось разжалобит. В самом деле, не железный же ПД, чтобы равнодушно взирать на скупые горькие слезы своего преданного станционного смотрителя.
В то же самое время или около того, на борту корабля «В последний путь».
— Тук, тук!
— Кто там? — привычно хихикнул Вонючка, нарезая плавные круги в коридоре у запертой двери капитанской каюты.
— Это я, Степан Израилевич Навроде. Опять, — раздался грустный, испуганный голос. — А можно мне выйти так, чтобы вы, извиняюсь, уже ушли?
— Ни в коем случае! — взвизгнул от восторга Вонючка и торжествующе закудахтал. — Вам еще сидеть, не пересидеть!
— Господи, за что? — печально взвыл голос из каюты, следом за тем раздался звук, сильно смахивавший на тот, когда кто-то со стоном рвет на себе волосы.
— Я, конечно, не Господи. Но могу ответить за него, — строго и нараспев сказал снаружи Вонючка. — Вам как? Изложить отдельно по пунктам или лучше в общих чертах?
— Лучше в общих, — обреченно вздохнул голос изнутри.
— Так вот. В общих чертах вы виновны в следующих преступлениях:
Во-первых. В осквернении Таинственного острова посторонними объектами, не сочетающимися с природным ландшафтом. Если попросту: какого черта вы понастроили эти безобразные бараки из отходов стекольной фабрики города Гусь-Хрустальный?
