Литмир - Электронная Библиотека

Сергей Зверев

Матросы «гасят» дикарей

Красивых смертей нет, есть более или менее оправданные и бессмысленные.

Г. Коновалов. «Истоки»

В трюме корабля, стоящего у пирса, что-то завелось, громко забурчало. Стартовали гидравлические цилиндры, приводящие в действие люки шлюзовых камер. Из образовавшегося отверстия выплыл аквалангист на индивидуальном буксировщике «Протей-5», направил машину под углом на глубину. В свете фонарей, прикрепленных к резиновым шлемам, выплывали остальные, одетые в легкие гидрокостюмы и вооруженные специальными подводными пистолетами «СПП». Пристраивались в хвост ведущему и в колонну по одному уходили во мрак придонного слоя. Электродвигатели работали практически бесшумно. Громоздкие буксировщики, напоминающие авиабомбы с сужением на хвосте, в котором размещались защищенные кожухом лопасти, имели неплохую маневренность. Аквалангисты плотно прижимались к подводным носителям, держались за клыки-рукоятки, между ногами приглушенно бормотали и перемешивали воду электрические моторы. Процессия из пяти транспортных средств отдалялась от причала, погружалась в глубины…

Знакомиться с морскими красотами смысла не было. Глубина двадцать метров оптимальная для недолгого подводного похода. Сверху не заметят, и для декомпрессии не нужно делать долгих и раздражающих остановок. Ведущий выровнял курс, что-то переключил на панели управления, и буксировщик поплыл резвее, уплотнилось бурление в хвостовой части. Морская вода была теплой, как парное молоко, прогретая в светлое время под палящим солнцем, она не успевала охладиться за ночь. Ведущий вытянул шею, посмотрел вниз, ведь ничто не отменяло простое человеческое любопытство. Электрический свет неохотно проникал сквозь толщи воды, но метров на пятнадцать его хватало. Мглистое дно полосовали рифы и приземистые скалы, шапки водорослей всех оттенков зелени венчали барельеф дна, колыхались под напором подводных течений, шныряли стайки пятнистых рыбешек. Выбралась из мрака жутковатая, обросшая водорослями конструкция – затопленное судно с возвышением кокпита над надстройкой. Дальше вид был мрачнее, показался развалившийся пополам двухфюзеляжный самолет, вросший в коралловый риф. Р-38 «Лайтнинг», популярный в сороковые американский истребитель на Тихоокеанском театре военных действий. Подобные самолеты поднимались с баз в Юго-Восточной Азии, бомбили японцев в Корее, в Китае, на Филиппинах, на островах Океании. На одном из подобных истребителей летал небезызвестный Антуан де Сент-Экзюпери…

Майор Глеб Дымов, командир группы боевых пловцов, приписанных к 102-му отряду борьбы с подводными диверсионными силами и средствами, остановил буксировщик, вытянул руку, сигнализируя о прекращении движения. Он начал медленно всплывать, и вскоре его голова и ребризер, облегающий спину, покачивались на легкой волне, а все остальное, включая буксировщик, оставалось под водой. Он вынул изо рта загубник легочного аппарата, стащил маску, начал осматриваться. Папуасская ночь была тиха и безоблачна. Группа пловцов отдалилась от берега метров на пятьсот. Просматривались протяженная гавань, портовые краны, несколько многоэтажек, оконечность холма Пага на западе, с которого открывался вид на Порт-Морсби – столицу Папуа – Новой Гвинеи, куда по недоразумению занесло россиян. У пристани покачивались суда с включенными сигнальными огнями. Центральный пирс украшало самое мощное и величественное из них – большой противолодочный корабль «Адмирал Ховрин». С него и десантировалась в воды бухты группа «морских дьяволов». На корабле мигали огни, перекликались дневальные и вахтенные офицеры. Боевой корабль даже в темное время суток производил впечатление. Это была стальная громада, водоизмещением в семь с половиной тысяч тонн, длиной 170 метров, шириной – 20, осадка – восемь метров. Четыре двигателя по двадцать тысяч лошадиных сил, скорость тридцать узлов, экипаж почти три сотни опытных, побывавших в передрягах военнослужащих. Вооружение такое, что способно в хлам разнести столицу папуасов: ракетные торпеды «Раструб», пусковые установки ЗРК «Кинжал», 100-миллиметровые орудия, не оставляющие камня на камне…

Было два часа ночи – бухта спала. Но если присмотреться, не вся и не везде. На одном из судов, пришвартованных в гавани, еще не смолкла вечеринка, смеялись люди, звуки музыки разносились по воде. По дороге за набережной метался свет фар, работали портовые заведения. С обратной стороны из необъятных просторов Кораллового моря в гавань заходило суденышко, похоже, яхта одного из местных богатеев, либо бандита, либо важного чиновника, живущего на «собственные государственные» сбережения (и тех, и других в стране хватало с избытком). До яхты было больше мили, ее курс никак не пересекался с боевыми пловцами. Глеб всматривался в восточные пределы обширной гавани: виднелся рыбацкий пригород из однообразных лачуг на сваях, рваная цепочка нелюдимых скал, рослый маяк на краю мыса. Напротив маяка, на дистанции нескольких кабельтовых, протянулась цепочка островков, один из которых и являлся конечной точкой маршрута. Вероятно, у острова имелось название, но в инструкциях значились лишь координаты, характер рельефа и толика дополнительной информации: когда-то на этом камне располагался скромный отель, не поделенный конкурирующими криминальными группировками, в итоге заведение не досталось никому, а от здания в ходе разборок уцелел лишь остов. Там же находились мастерские одного из местных промыслов, но и это предприятие дало дуба. Природа на острове зачахла, люди там не жили, остатки зданий и производственных площадей представляли запутанный лабиринт и были идеальным местом, где можно спрятаться…

«Что-то не нравится мне в этом “Ухрюпинске”, – думал Глеб, настороженно созерцая панораму бухты. – Осторожнее бы надо…» Он сунул в рот загубник, поправил маску, перевел рычаг на панели управления и начал пропадать. Сомкнулись толщи над головой, он плавно погружался, ориентируясь на далекий электрический свет. Подчиненные обретались между поверхностью и замусоренным дном и от скуки уже водили хоровод вокруг мрачного Шуры Антоновича, который не принимал участия в забаве, сидел верхом на своей «торпеде» и лишь угрюмо косился на снующих по радиусу «лошадок». «Детский сад с барабаном, – раздраженно подумал Глеб. – Никакой серьезности в ответственный момент. Все правильно: командир всегда будет чем-то недоволен. А если нет разницы, то зачем стараться больше?» «А сам-то чем лучше?» – мелькнула мысль, но он от нее с досадой отмахнулся. «Веселая карусель» замедлила бег, остановилась, и сослуживцы выжидающе уставились на командира. Глеб видел лишь глаза под водолазными масками. Неунывающим взглядом смотрел Женька Волокушин, хмурым – Антонович, зорко уставились на него выспавшиеся и воспаленные глаза обленившегося Семена Платова, настороженно поглядывал исполнительный «плейбой» Серега Становой. Расслабились бойцы без серьезной работы, размякли, пороть их некому, и Глебу некогда. Еле растолкал их полчаса назад, спали, как хорьки. Элита, блин, Военно-морского флота, приписанная к «Адмиралу Ховрину», но в гробу видавшая и корабельную дисциплину, и распорядок дня, и циркуляры местного владыки – сурового капитана первого ранга Осадчего Олега Максимовича, которому группа боевых пловцов никоим образом не подчинялась. «Опять будильник спать мешает? – иронизировал Глеб, расталкивая спящих мертвым сном мужчин. – На толчках сгною! Отпуска лишу!» – «Не лишай, умоляем… – стонал блуждающий сомнамбулой Семен. – А то у нас с друзьями традиция – каждый год хотеть в отпуск… А ты молодец, Глеб, предупредить не мог, что тебе в два часа ночи шлея под хвост ударит? Куда? Зачем? Объясни, это важно или срочно?» «Кто рано встает, тот всех достал уже! – вторил ему Антонович. – Действительно, Глеб, почему не предупредил?»

Не мог он никого предупредить. Спецслужбы секретность развели, как на режимном объекте. Несколько раз приходилось подписывать бумаги о неразглашении. Никому ни звука, действовать в ночное время, всячески запутывать и сбивать со следа вероятного противника. Столица папуасов, по мнению некоторых, наводнена агентами ЦРУ, и все сидят в порту и ждут, когда русские отправятся за объектом, координаты которого известны только им. А коль постигнет неудача и нависнет серьезная угроза, то лучше ликвидировать объект, чем отдать врагу. Но это крайние меры – объект должен быть передан российской стороне в целости и сохранности. Этот носитель особо важной информации и так натерпелся…

1
{"b":"164993","o":1}